Книга Белые медведи - Анатолий Крысов

Пока идет очередной коротенький рекламный джингл, я вспоминаю черно-белую фотографию Эйнштейна, которая висела над расписанием физического факультета, где я учился. Очень странное впечатление она на меня производила: я никак не мог представить себе человека с таким лицом в движении. Казалось, это просто чья-то фантазия, воплощенная на холсте при помощи карандаша и крайне реалистичной техники рисования.

Каждый день я проходил мимо фотографии, а спина покрывалось в это время гусиной кожей. Эйнштейн смотрел аккурат тебе в глаза, и выражение его лица не предвещало ничего хорошего. Мне казалось - да и сейчас кажется, - что подобная внешность не может быть человеческой. Многие однокурсники соглашались со мной на все сто процентов.

Дикторша продолжает:

- И последняя новость, связанная с именем великого физика, - это 60-летие Манхэттенского проекта - так назвали разработку ядерной бомбы военные. Все началось с письма, составленного в 1939 году тремя физиками-иммигрантами: Лео Сциллардом, Евгением Вигнером и Альбертом Эйнштейном. Оно было адресовано американскому президенту. В нем говорилось о супероружии, которое могли создать в Германии, и о том, что Америке было необходимо ее опередить. Семь лет спустя проект, в который были вовлечены 130 тысяч человек, успешно завершился, после гибели куда большего количества людей в Хиросиме и Нагасаки. Однако первый атомный взрыв все же произошел как раз 60 лет назад 16 июля на полигоне «Тринити» в штате Нью-Мексико. На этом мы заканчиваем очередной выпуск новостей. Слушайте о последних событиях ровно через полтора часа!

Вова переключает станцию, и из колонок раздается пение Жоржа Брассенса. Я неплохо знаком с творчеством этого шансонье, так как в свое время Инна заслушивалась французской музыкой 60-70-х годов. Что именно привлекало ее в этих простеньких мотивах и нескладных словах, я не знаю, но признаю, что ритм-гитара и чуть грубоватый голос Брассенса, контрабас Пьера Никола, соло-гитара Жоэля Фавро вместе звучат очень неплохо. Вове, кажется, эта песня также пришлась по душе, поэтому он медленно качает головой в такт музыке.

Мы ждем Варвару, хозяйку барака, напротив которого в снегу спряталась наша машина. Идет уже третий час, но входная дверь обветшалого здания так и остается закрытой. Вова даже несколько раз предлагал взломать ее, не мудрствуя лукаво. Вот за что я люблю таких людей: за почти детскую прямоту, смешанную с повадками настоящего убийцы.

А снег не прекращается и даже усиливается. Белая стена настолько поплотнела за это время, что я с трудом могу разглядеть, что находится перед капотом машины, в которой сижу.

- Надо бы поближе подъехать, - говорит Вова и объясняет: так мы не заметим, как эта ваша Варвара явится.

Я соглашаюсь, но напоминаю, что нас не должно быть видно, а не то спугнем. Не знаю, какие дела были у моей сестры с Варварой, но лучше, чтобы нас заметили в последний момент, когда уже будет некуда скрыться.

Машина с трудом выбирается из сугроба, и мы паркуемся совсем рядом с входной дверью. Тропинку, по которой должны ходить люди, занесло настолько, что кажется, будто ее и нет вовсе. Не представляю, как тут вообще возможно перемещаться зимой, когда поток снега, падающий с небес, практически не прекращается. Возможно, ведунья Варвара умеет левитировать, но, в таком случае, как она принимает клиентов?

Неожиданно я понимаю, что очень сильно хочу справить малую нужду. Смотрю по сторонам, но надеяться найти в такой глуши общественный туалет - глупо. Пытаться отвлечься от мыслей о раздувшемся мочевом пузыре - невозможно. Помочиться прямо в машине - не вариант.

Поэтому я открываю дверь и слышу голос Вовы:

- Вы куда?

- Отлить, - коротко бросаю я и выхожу прямо в метель.

- Я с вами, - слышу за спиной.

Я оборачиваюсь и, пытаясь перекричать завывания ветра, говорю:

- Сбрендил, что ли?! - натягиваю воротник пальто на уши, а затем продолжаю: я быстро. Вон за угол отойду. Жди в машине.

Бегом, высоко поднимая ноги, чтобы снег не попадал в ботинки, я добираюсь до места назначения. Тот закуток, который я облюбовал для экстренного опустошения мочевого пузыря, находится прямо за углом барака, но от улицы он скрыт несколькими тополями. Да, листьев сейчас нет, но, во-первых, толстых стволов достаточно, чтобы я чувствовал себя в безопасности от чужих глаз, а, во-вторых, снега все прибывает, так что шанс оказаться застуканным практически равен нулю.

Дрожащими руками я расстегиваю ширинку и начинаю мочиться. Желтое пятно образуется вначале на стене барака, затем на снежном покрове рядом, и, в конце концов, несколько капель падают прямо мне на правый ботинок. Только это не хватало, думаю я. Приходится вытирать обувь о снег, а меня всего, тем временем, прокалывает очередной порыв ветра.

Втыкая ботинок в сугроб, я боковым зрением замечаю движение у дальнего конца барака. Приглядываюсь и вижу, что там стоит этот долбаный карлик, прислонившись рукой к стене. А ведь такое уже случалось!

В ту же секунду я напрочь забываю о моче на элегантном ботинке, о еще распахнутой ширинке, о противных снежинках на моих волосах, и начинаю пятиться, одновременно прикидывая, сколько метров до машины с Вовой.

Карлик машет рукой, словно пытается подозвать меня поближе. Этому не бывать, думаю я и резко разворачиваюсь, примерно зная, куда надо бежать. Но снегопад нереально мощный, поэтому не видно ни черта, кроме белого цвета. Он повсюду.

В истерике я начинаю вертеть головой по сторонам, тычу руками в разных направлениях, но ловлю только снег. Теперь не видно ни карлика, ни машины, ни барака. Удивляюсь, что могу различить свои руки в этом белоснежном безумии. Ноги постоянно проваливаются в ледяную пучину. Я чувствую себя в болоте: чем больше телодвижений, тем глубже тонешь. И некому подать спасительную ветку.

Вдруг я слышу звук хлопающей двери, несколько криков и еще какой-то шум, напоминающий человеческую возню. Другого выбора нет, поэтому двигаюсь, положившись на уши. Крики усиливаются, и мне кажется, что я слышу голос Вовы. Он матерится. Неужели карлик для затравки напал на него? И у кого в этой схватке больше шансов, интересно?

Наконец мое плечо упирается во что-то твердое - вероятнее всего, стену барака. Еще несколько шагов, и я уже наблюдаю, как два человека - мужчина и женщина - катаются по земле невдалеке от машины, из которой доносится пение Ива Монтана. Застегнув ширинку, я бросаюсь на помощь Вове. В этот момент мне кажется, что кто-то слегка коснулся моей спины. Я оборачиваюсь, но сзади нет ничего, кроме всех оттенков белого.

20

Итак, Большая советская энциклопедия сообщает, что колдовство (волшебство, ведовство, чародейство) - это, согласно народным поверьям, таинственная способность некоторых людей причинять различный вред, избавлять от него, насылать или снимать порчу. Вера в колдовство существовала как у отсталых, так и у развитых народов, в ней отражаются суеверный страх и бессилие перед болезнями, стихийными бедствиями и прочее. Вера в колдовство сохраняется и при господстве христианства, ислама, буддизма и других сложных религий, частично сплетаясь с ними. В средневековой Европе преобладал внушенный христианской церковью взгляд, что колдовство есть действие дьявола, с которым колдуны и ведьмы заключали союз, продавая ему свою душу. Церковные и светские власти жестоко преследовали всех подозреваемых в колдовстве.