Книга Смерть или слава - Сэнди Митчелл

Именно тогда мы впервые имели честь узреть Каина Освободителя, смело противостоящего атаке орков, которая, несомненно, заставила бы задуматься более слабого человека. Он же, неустрашимый, ринулся прямо им навстречу, разбираясь с нападавшими шквалом умелых ударов и защит, позволяя своему цепному мечу рубить тела врагов столь же невозмутимо, как топор дровосека валит огромные деревья.

Когда он зачехлил оружие и двинулся вперед, чтобы поприветствовать нас, со скромнейшей улыбкой, будто смущенный тем, что его застали за незаконченной работой, я был поражен, насколько он молод. У нас в СПО комиссаров не было,[52]так что все, что я знал о них, было лишь обычными историями, но вскоре мне предстояло убедиться самому, что, несмотря на очевидную молодость, зрелость и точность суждений Каина несравненны.

Конечно, первый же его вопрос, после того как мы приветствовали друг друга, был о здоровье моего оператора вокса, который принял выстрел на свою установку как раз в тот момент, когда мы, чуть ранее, обменивались сообщениями с комиссаром, и это было, как мы вскоре поняли, первым проявлением глубочайшей заботы, которую он проявлял ко всем, кто даже случайно попал под его крыло.

И только когда мы покинули былое пристанище, я осознал, насколько вдохновляющей была природа его лидерства. Со всех точек зрения, как ни погляди, мы были в тот момент гонимы, вынуждены снова и снова бежать, но комиссару Каину это, очевидно, сокрушительное отступление виделось совершенно иначе.

И естественно, ибо это, по сути своей, положило начало движению к победе настолько полной, какую никто из нас тогда не мог представить даже в мечтах».

Глава одиннадцатая

Возвращение туда, где мы с Юргеном оставили наш позаимствованный у орков транспорт, оказалось гораздо менее мучительным, чем я предполагал. Выяснилось, что один из солдат работал на гидростанции, прежде чем записаться в СПО, и поэтому был достаточно хорошо знаком с сетью туннелей и коллекторов под городом, чтобы провести нас без всякого опасения снова столкнуться с зеленокожими. По крайней мере, я так надеялся. Для меня становилось все более очевидным, что, какими бы злобными и импульсивными они ни были, общепринятое поверье, будто они тупы, как пни болотные, не вполне соответствовало действительности. Сказать по правде, среднестатистический зеленокожий по сравнению с человеком (да и ратлингом, если уж на то пошло) и правда довольно глуп, но абстрактное мышление им особенно и не требовалось. Но что-то же привело их к укрытию Тайбера на гидростанции, и им не должно было потребоваться много времени, чтобы сообразить, что мы ушли по начинающимся от нее туннелям. И несмотря на то, что вся моя натура жителя улья приветствовала те ощущения, которые порождало замкнутое пространство, интерпретируемое инстинктами как нечто знакомое и безопасное, все время, что мы пробирались по нему, я не переставал вслушиваться в расходившееся по туннелям эхо, стараясь вычленить звуки преследования или залегшей впереди засады.

Чем дальше мы удалялись от южного сектора, тем больше я позволял себе расслабиться и теперь уже мог более внимательно прислушиваться к рассказу Тайбера. Он и его подчиненные использовали эти самые туннели уже не одну неделю, нападая на отдельные патрули орков, устраивая набеги за припасами и, в целом, отравляя жизнь зеленокожих самим фактом своего существования. Ну, молодцы конечно, но, собственно, в этом и состояла их работа, и чем больше зеленокожих они уже уложили, тем я был счастливее, но из тех подробностей, которые он излагал, мне все очевиднее становилось, что они лишь отсрочивали неизбежное.

— А что нам еще оставалось делать? — наконец вопросил Тайбер, уже когда мы добрались до разрушенной фабрики, где был припаркован наш багги. Он осторожно оглядывался, очевидно прикидывая, нельзя ли превратить это место еще в одну импровизированную базу операций, откуда можно было бы досаждать зеленокожим. — Не сдаваться же?

— Конечно нет, — согласился я.

Теперь уже он, кажется, убедился в том, что мы не орочьи коллаборационисты, что, конечно, привело к некоторому улучшению в отношениях, по крайней мере теперь он уже желал выслушать мое мнение. Не знаю уж, что сыграло здесь роль — мой авторитет как комиссара, мои личные качества, с помощью которых я старался подспудно, насколько мог, укрепить то доброе впечатление, которое, очевидно, произвела на него сцена разделки мною парочки орков, или, наконец, полная тарелка разогретых зеленых соевых ростков, которые он уплетал, в то время как мы продолжали разговор. Если что и убедило солдат СПО в наших добрых намерениях, так это целая куча личных сухпайков, которые мы забрали со спасательной капсулы, — похоже было, что теплой еды они не пробовали уже много дней.

— Теперь они знают, что вы скрываетесь где-то в городе. Возможно, пора уходить.

— Уходить куда? — спросил Тайбер, слегка морщась, когда Юрген наклонился, чтобы подлить рекафа в его чашку (чего, по мне, в его положении делать не следовало — месяц пожив в крайне стесненных условиях, он тоже не особенно благоухал).

На его вопрос я лишь пожал плечами, отправляя в рот еще одну порцию восстановленной соевой бурды, и пояснил:

— Мы надеялись соединиться с основными силами. Мы знаем, что наш полк добрался в целости, и нашим долгом является вернуться в его ряды как можно быстрее.

Для того, конечно же, чтобы я мог снова заняться спокойным сидением за линией фронта, не испытывая на себе ничего более страшного, чем обычные попытки полковника Мострю убедиться, что я действительно настолько герой, насколько должен бы быть, но говорить с Тайбером так откровенно, мне казалось, не стоило. Впрочем, к моему удивлению, он все равно только рассмеялся на мои слова и заявил:

— Ну, удачи. Вам она понадобится в таком случае.

Что-то в том, как он отреагировал, заставило мои ладони снова начать зудеть, но я лишь улыбнулся, будто мы обменялись комплиментами.

— Что вы хотите этим сказать? — спросил я.

Вместо ответа он вытащил из рюкзака планшет с картой и предложил поглядеть.