Книга Страж - Роберт Мазелло

Негромко зазвучала музыка.

Эзра встал со стула и ощутил слабость в ногах. Шторы на окнах, двойные, тяжелые, которые по его просьбе повесила Гертруда, шевелились. Едва заметно, но шевелились. Неверными шагами Эзра пошел к окну. Прикоснулся к шторам. Резко раздвинул их.

Он ощутил едва заметный сквозняк. Холодный ветер прорывался в комнату через щели в балконной двери. Но дверь была закрыта, балкон был пуст.

Он был в комнате совсем один.

Эзра вернулся к чертежной доске и посмотрел на свою работу. Поверхность доски теперь была наполовину покрыта совмещенными фрагментами свитка, над восстановлением которого Эзра так мучительно трудился. Отчасти был готов перевод. Это действительно была Книга Ангелов, также известная ученым под названием «Утраченной Книги Еноха». Эзра не ошибся. Он оказался совершенно прав. Это был рассказ Еноха о его странствии на Небеса и о том, что он там увидел. Об испускающих неземной свет ангелах, стоящих у престола Бога. И о других ангелах, падших. О грядущей битве. О наказании, постигшем Землю. Это был сон, это было пророчество… и оно принадлежало Эзре. Никто не видел этого свитка, никто не читал его несколько тысяч лет. Порой это открытие казалось Эзре чем-то вроде молота внутри его разума, молота, который мог разбить на куски его череп.

«А может быть, именно это сегодня ночью и произошло, — размышлял Эзра на ходу. — Может быть, в моем черепе образовалась крошечная трещинка, всего на долю секунды, и в эту трещинку проник звук голоса… Может быть, он исходил вовсе не снаружи, а изнутри моей головы. Что-то вроде двойного сознания…»

По Первой авеню с оглушительным воем сирены пронеслась пожарная машина, а за ней — несколько такси. К тротуару подъехал лимузин, из него вышла девушка в блестящем вечернем платье, с туфлями в руке. Прямо перед Эзрой поперек тротуара друг за другом прошествовали голуби. «Совсем как „Битлз“ на обложке „Abbey Road“[28]», — подумал Эзра.

Небо еще было темно-синим, но солнце уже всходило.

Эзра шел вперед. Когда ему пришлось остановиться на углу и ждать зеленого света светофора, он продолжал шагать на месте. Ему важно было ощущать движение, тратить энергию, нужно было слышать, как стучат подметки по асфальту, как шуршат шинами проносящиеся мимо автомобили. Он был готов слушать какие угодно звуки, лишь бы не голос, шепчущий ему на ухо.

Работник цветочного магазина мыл тротуар перед входом, поливая его из шланга. Он остановился и пропустил Эзру.

Около японского ресторанчика, в который Эзра иногда заходил поесть, на тротуаре стояла тележка, а на ней — деревянный лоток со свежей рыбой. Когда Эзра проходил мимо, ему показалось, что одна крупная рыбина со сверкающей серебряной чешуей смотрела на него мертвым глазом.

Эзра ускорил шаг. С каждой минутой на улице становилось все больше машин. Взошло солнце, небо было ясным. Хозяин корейского кафе поднимал тяжелые металлические жалюзи на окнах и двери.

Эзра шел вперед. Чем дальше он уходил от дома, тем лучше себя чувствовал, тем тише звучал голос у него в ушах. Так приятно было шагать по улице, дышать утренним воздухом, ощущать пульс жизни. «Пожалуй, стоит делать это регулярно, — подумал Эзра. — Устраивать себе долгие прогулки, чтобы хорошенько размяться».

Он сам не заметил, как оказался на углу Восемьдесят девятой улицы, на которой жил дядя Мори. Он это понял, когда остановился около венской кондитерской, где его дядя покупал себе датское печенье. Дверь кондитерской была заперта, но внутри горел свет, и Эзра увидел женщину, ставящую на витрину поднос с оранжевыми бисквитами, испеченными к Хеллоуину.

Эзра осторожно постучался в стеклянную дверь. Разве не приятный будет сюрприз для дяди, если он принесет ему с утра его любимое лакомство?

Женщина обошла прилавок, вытирая руки о передник.

— Вы открыты? — спросил Эзра через дверь. — Могу я у вас что-то купить?

Женщина наклонилась ближе к стеклу и отшатнулась.

— Мы закрыты, — сказала она и отвернулась.

Закрыты? Эзре показалось, что в первый момент женщина потянулась к дверной ручке, чтобы впустить его. В котором же часу открывается кондитерская? Он сделал шаг назад, чтобы посмотреть, указаны ли на двери часы работы. И увидел в стекле свое отражение. Мужчина с остекленевшими глазами, всклокоченными волосами и трехдневной щетиной на щеках и подбородке, в незастегнутом плаще. Он только теперь заметил, что на одной туфле не завязан шнурок.

Удивляться было нечему. Он подумал, может быть, постучаться еще раз и убедить женщину в том, что он в своем уме, но она уже исчезла за прилавком. Наверняка ждала, когда он уйдет.

Эзра перешел на другую сторону улицы и пошел вдоль квартала одинаковых домов из темного песчаника. Его дядя жил на третьем этаже. Эзра знал, что Мори спит плохо и рано встает. Он остановился перед подъездом. На асфальте валялась пустая пивная бутылка. Эзра запрокинул голову и посмотрел на дядины окна. Конечно, в них горел свет.

Эзра нажал кнопку домофона, но, зная своего дядю, не стал дожидаться ответа, а просто отошел немного назад. Он знал, что Мори подойдет к окну и посмотрит вниз, чтобы узнать, кто к нему пожаловал.

Увидев, как шевельнулась штора, Эзра помахал рукой. На него смотрел дядя, одетый в банный халат. Смотрел так, будто пытался обработать в уме маловероятную информацию. Потом он опустил штору, а когда Эзра вернулся к подъезду, дверь уже была отперта.

Дверь своей квартиры Мори открыл, когда Эзра поднялся на лестничную площадку.

— Какого черта ты тут делаешь, да еще в такую рань? — вопросил Мори, нахмурился и добавил: — Твой отец? С ним все в порядке?

— Насколько мне известно, у него все прекрасно. Они с Кимберли все еще в Палм-Бич.

Эзра вошел в кухню. Квартира у Мори была «железнодорожной» планировки.[29]Последней была кухня, перед ней спальня, потом — гостиная, если ее можно было так назвать.

— Кофе хочешь? — спросил дядя, указав на банку растворимого кофе «Фолдер» на столе. — Я как раз себе заваривал.

— Да, было бы здорово. Я остановился около венской кондитерской, чтобы купить тебе датского печенья, но меня туда не впустили.

Мори усмехнулся и сказал:

— Я бы не стал их осуждать за это. Видок у тебя такой, будто ты только что сиганул из окна Бельвью.[30]

Эзра примерно так себя и чувствовал. Призрачный голос, негромкий, вкрадчивый, зловещий, снова зазвучал у него в голове.

Мори взял с посудной полки еще одну кружку, насыпал в нее немного кофе из банки.