Книга Беру свои слова обратно - Виктор Суворов

А теперь допустим на мгновение, что красным командирам вдруг стали доступны газеты всего мира. Поутру просыпается слушатель Военной академии имени Фрунзе, а ему — кофе в постель и свежую газетку. Прямо из Багдада. Раскрывает, а в ней что ни статья, то о непобедимости германской армии. Красиво написано. Арабской вязью... Но если и не арабской вязью, а вполне знакомыми латинскими буквами... Раскрывает он шведскую газету. Или, к примеру, парагвайскую... Есть у нас военная академия, которая готовит офицеров Генерального штаба с приличным знанием языков, да только прием в Кремле для выпускников этой академии проводится отдельно. И говорят там совсем другие речи. А вот опровергать содержание «газет всего мира» в присутствии выпускников всех остальных девятнадцати академий у товарища Сталина оснований не было. И незачем ему было подбадривать выпускников Академии моторизации и механизации им. Сталина, Военно-транспортной им. Кагановича или Военно-электротехнической им. Буденного, ибо знал товарищ Сталин: нет у товарищей выпускников доступа к «газетам всего мира», а если и был бы, то не каждый из них знает, на каком языке говорит Уругвай, а на каком — Бразилия.

Речь и тосты Сталина 5 мая 1941 года — это не опровержение статей в «газетах всего мира», ибо весной 1941 года «газеты всего мира» о непобедимости германской армии не писали. Британские газеты того времени доступны любому исследователю. И любой исследователь, надеюсь, меня поддержит. Главный мотив британской прессы: выстоим! И пусть Гитлер не хорохорится! И пусть ноздри не раздувает!

Этот тон — не пустое бахвальство. И это не бравада. Королевские военно-воздушные силы отразили все попытки германских ВВС захватить господство в воздухе над Британскими островами. «Битва за Британию» (которую коммунистическая пропаганда ошибочно называет «Битвой за Англию») завершилась победой британских ВВС. И даже не в том дело, что счет сбитых самолетов и погибших экипажей был в пользу Британии. Главное в том, что Гитлеру надо было добиться господства в воздухе, а ему этого не позволили, его авиацию из британского воздушного пространства решительно вышибли и вышвырнули. И весь мир это видел. Не имея господства ни на море, ни в воздухе, никаких шансов на победу у Гитлера не оставалось. Длительная блокада? Да он сам от нее задыхался. Не было у него времени на блокаду, ибо время работало против него. Об этом писали газеты не только Великобритании, Канады, Австралии, Южной Африки, но и всего остального мира. И это достаточно легко проверить любому, кто интересуется тем периодом истории.

За спиной Великобритании стояли Соединенные Штаты. И там, в Америке, была полная ясность: не имея ресурсов, можно рассчитывать только на молниеносную войну, но молниеносная война у Гитлера явно не получилась, ввязался в войну осенью 1939 года, сейчас на дворе весна 1941 года, а конец «молниеносной» не просматривается.

Может быть, о непобедимости германской армии трубили газеты Китая? Не знаю. Не проверял. Но не думаю. Уж очень далека та Германия и та Европа. И много у китайцев своих забот. А вот газеты Японии, точно знаю, об этом не трубили. Признаюсь, с японским языком у меня не очень. Но книги мои в Японии опубликованы. Там тоже была дискуссия. Там тоже был интерес. И есть у меня знакомые японские историки. Есть у кого спросить. По их словам, ничего подобного в японских газетах в 1941 году не было. И вот почему. «Дружба» Японии с Германией была достаточно странной. В августе 1939 года, в те самые дни, когда в Монголии шли ожесточенные бои между советскими и японскими войсками, правительство Германии, не предупредив Японию, подписало в Москве пакт о ненападении. С дипломатической, военной и даже с чисто этической точек зрения это был вопиющий акт предательства своего союзника. Потому японские газеты описывали без восторга последовавшие за этим военные победы Германии. А к весне 1941 года стало окончательно ясно, что Германия попала в западню.

Но можно и не читать японских газет того времени и мнения историков не спрашивать, чтобы знать: не трубили японские газеты о непобедимости германской армии. И не могли трубить. Просто потому, что после Халхин-Гола в Японии очень трезво оценивали несокрушимую мощь Красной Армии.

Есть и другие, даже более весомые индикаторы. Япония, как известно, перед Германией в долгу не осталась. 13 апреля 1941 года министр иностранных дел Японии Иосуке Мацуока подписал в Москве советско-японский договор о нейтралитете. Пикантность ситуации в том, что он ехал не в Москву, а в Берлин. Но через Москву. В Москве Мацуока провел предварительные переговоры с советским правительством. Затем прибыл в Берлин, но Гитлеру о переговорах в Москве не сообщил. На обратном пути из Берлина заглянул в Кремль на часок, подписал договор о нейтралитете с Советским Союзом, на перроне Ярославского вокзала распрощался с товарищем Сталиным и поехал домой. В Германии о предстоящем подписании договора никто не подозревал. Это был ответный удар японского «союзника». Риббентроп дал указание германскому послу в Токио потребовать объяснений от японского правительства...

Вот вам поведение главного германского «партнера» за пару месяцев до нападения Германии на Советский Союз. Если Япония тайно от Германии договаривается со Сталиным о нейтралитете, то чего можно ожидать от нее дальше?

А для нас этот случай — доказательство того, что в Японии германскую армию непобедимой не считали и об этом на весь свет не трубили.

Так о каких же «газетах всего мира» нам рассказывает академик Анфилов? Может быть, о непобедимости Германии писали газеты оккупированной Гитлером Европы? Но кто те газеты читал? И кто им верил?

Не только политикам, экономистам, дипломатам, военным было ясно, что Гитлер с самого начала попал в безвыходный тупик. Это было ясно простым людям с улицы. Ветеран войны Виктор Коган был в то время студентом: «Помню, когда Англия осталась один на один с Гитлером, в Ленинградском физико-техническом институте говорили, что положение Гитлера блестяще и... безнадежно» («Вести», 8 июня 1998 г.).

Итак, всем — от японского императора до питерских студентов, от британских домохозяек до президента США — было ясно, что Гитлер обречен. А академик Анфилов нам рассказывает, что Сталину, высшему командному составу Красной Армии и выпускникам военных академий это было неясно. Слушатели советских военных академий, начитавшись уругвайских и марокканских газет, были до такой степени запуганы рассказами о непобедимости германской армии, что Сталину пришлось их подбадривать... призывая отказаться от обороны.

Рассказы Анфилова — это вымысел жадного, продажного, злого и глупого человека.

— 7 -

Жуков в рассказе Анфилова выглядит еще более неприглядно. Он якобы считал, что Красная Армия к отражению агрессии не готова, что сил на оборону нет. «Мы не имеем на границах достаточно сил даже для прикрытия. Мы не можем организованно встретить и отразить удар немецких войск» (Воспоминания и размышления. М., 2003. Т. 1. С. 258). Но вот стратег услышал речь Сталина и вопреки своим убеждениям, забыв все дела и заботы, отодвинув неотложные задачи обороны страны, бросился срочно писать новый план войны. Только уловил новые веяния, и тут же, не имея никаких указаний вождя, вопреки собственному мнению флюгером развернулся в противоположном направлении и через десять дней несет готовый план наступления, хотя знает, что не то что на оборону, но даже и на прикрытие нет сил. Он несет Сталину план не тот, который считал нужным, а тот, который мог бы понравиться Сталину.