Книга Падение Софии - Елена Хаецкая

Глава одиннадцатая

Витольд явился ко мне утром, как обычно. Он по-прежнему оставался бледным, но больше не был опухшим, и мешки под глазами сделались у него куда менее заметными.

— Выспались, Безценный? — осведомился я.

— Благодарю, — был ответ. — Пришел узнать, нет ли особых распоряжений.

— Распоряжений нет, — сказал я, — а вот новости есть.

Витольд устало удивился:

— Новости?

— Вы проспали визит к нам следователя по особо важным делам.

— Расскажите подробно, Трофим Васильевич, — попросил Витольд.

— Вы сядьте, Безценный. Вас ведь ноги не держат, а я не особа императорской крови, чтобы при мне не сметь садиться.

Витольд молча опустился на стул и едва заметно вздохнул. Я добросовестнейшим образом пересказал ему свою беседу с Кононом Порскиным, обрисовал внешность последнего и выразил свои опасения насчет возможного разоблачения.

— Вас это в любом случае не коснется, — сказал Витольд. — Вы не виновны. Да следователь и сам же сказал, что вы — вне всяких подозрений.

— Не прикидывайтесь идиотом! — взорвался я. — Если вас за весь этот робингудизм упекут в каталажку, то я останусь без управляющего.

— Найдете другого.

— Где? — разозлился я, до крайности раздраженный его безразличным тоном. — Где я разыщу такое же совершенство, как вы?

— На факультете экономики, разумеется…

Я поморщился, но Витольд не обратил на эту гримасу ровным счетом никакого внимания.

— Вы удивитесь тому, как много хороших специалистов среди выпускников, — продолжал он. — Многие боятся нанимать молодых, прямо со студенческой скамьи, но это напрасно. Опыт приходит быстро, были бы знания, желание работать и начатки добросовестности.

— Вы так изъясняетесь, Витольд, — поморщился я, — будто завещание составляете.

Он пожал плечами.

— Все может быть… Просто не бойтесь, Трофим Васильевич.

— Ну знаете!.. — Мысль о том, что мой управляющий считает меня трусом, была невыносимой. — С чего вы взяли, что я боюсь? Как вы вообще смеете судить!

— А почему бы и нет? — Витольд вздохнул. — Все судят обо всех, а я вижу, что вы боитесь.

— Если и боюсь, то не за себя, — сказал я.

— И за меня не бойтесь. В тюрьме тоже люди сидят.

Я так и не понял, всерьез он или нарочно меня дразнит.

— Надо предупредить Матвея, — сказал Витольд. — Я займусь этим. Фольду пора отправляться обратно в лес. Хватит ему разгуливать по дому. Неровен час, увидит кто-нибудь посторонний.

— Кстати, где Макрина? — спохватился я, вспомнив рассуждения Витольда о нашей не в меру любопытной и весьма болтливой «честной вдове». — Я не видел ее уже два дня. Обычно передо мной то и дело мелькает ее хвост, а тут что-то она запропала… И кофе перестала приносить. Приходится мне по-сиротски самому ходить на кухню и там выпрашивать у суровой Платониды кофейник. Что происходит, Безценный? Куда катится моя прекрасная усадьба?

— Макрине я дал отпуск на неделю, — сообщил Витольд и потер ладонью лоб. — Простите, забыл доложить. Совсем вылетело из мыслей. Объявил ей от вашего лица поощрение за усердную работу и отправил в «Ясную зорьку» — это скромный, но приятный пансионат здесь неподалеку, широко известный среди лиц среднего достатка. — И Витольд заговорил совсем о другом: — Вы позволите передать Свинчаткину кое-какие теплые вещи и съестные припасы?

— Припасы — пожалуйста, а вот вещи… Разве нет опасности, что вещи опознают?

— Кто?

— Та же Макрина.

— Для того чтобы наши вещи опознали, потребуется сразу несколько факторов, — сказал Витольд и начал загибать пальцы: — Чтобы Матвея схватили. Чтобы вещи нашли. Чтобы их предъявили для опознания. Чтобы Макрина вспомнила, где она видела тот или иной предмет.

— Она ведь горничная. Наверняка помнит каждую тряпку в нашем доме, — сказал я.

— Кроме тех, которые хранятся на чердаке, — указал Витольд. — Ваш дядя незадолго до смерти закупил партию одеял. Он их даже не распаковал. Они прямо так, в фабричной упаковке, и лежат.

— Ладно, Витольд, вы меня убедили, — заявил я. — Действуйте по своему усмотрению.

— Имейте в виду, раздача одеял будет вам в некоторый убыток.

— А поездки моей горничной по пансионатам — они как, не в убыток?

— Нет, — сказал Витольд. — «Ясная зорька», в принципе, включена в общую статью расходов на содержание дома. Честно говоря, мы практически не платим Мурину, и сэкономленные таким образом средства можем пускать на другие неотложные нужды, связанные с прислугой.

— Вы в состоянии хотя бы на миг перестать быть управляющим?

— Нет, — ответил Витольд. — Это расхолаживает, а я обязан держать себя в форме.

— А почему мы практически не платим Мурину?

— Потому что он понятия не имеет, как поступать с деньгами. В первый раз, получив основательную, по его понятиям, сумму, он сдурел. Раздавал деньги прохожим, тратил на глупости… В конце концов он был уловлен Лисистратов и напоен до изумления. А Мурину нельзя пить, он после этого несколько дней весь дергается. Поэтому его жалованье я откладываю, но на руки не выдаю. Покупаю ему одежду, сапоги, если появляется надобность… Кстати, о Мурине. Хорошо, что мы о нем заговорили. Сегодня я заметил, что аллея перед домом не подметена. Из чего делаю один закономерный вывод… — Он подался вперед и спросил, чуть повысив голос: — Где Мурин, Трофим Васильевич? Вы случайно не знаете, куда он подевался?

— Мурин? — удивился я неожиданному вопросу. — Я вас не понимаю, Витольд.

— Подметание аллеи входит в прямые обязанности Мурина. Если это не было произведено, значит, Мурин либо пренебрег работой, что исключено, либо куда-то пропал. Вчера, сдавшись требованию природы, я позорно заснул. И проспал почти сутки, а на хозяйстве вместо меня оставались вы. Я вас, упаси Боже, не обвиняю, просто перечисляю факты. И теперь, принимая у вас вахту, я обнаруживаю отсутствие одного из важнейших элементов усадьбы, а именно — Сереги Мурина. Вам случайно ничего не известно о том, что с ним могло бы произойти?

— Да я понятия не имею… И потом, разве я обязан ходить за дворником и смотреть, куда он пошел и чем занят? — раздраженно сказал я.

— Да, — вздохнул Витольд. — Никто не сторож своему брату. А братья между тем пропадают. Обыденная печаль этого мира… Расскажите, в таком случае, когда и при каких обстоятельствах вы видели Мурина в последний раз.

— Что-то всякий норовит меня теперь допросить, сначала этот Конон, теперь вы… — заметил я с неудовольствием.

— Просто расскажите, — ровным тоном повторил Витольд.

— Ладно. — Я живо представил себе всю сцену. — Мурин явился доложить о появлении в усадьбе следователя. Он был так обеспокоен, что вообще ничего не смог сказать, только плевался и испускал бессвязные звуки, а потом вдруг набросился на фольда, и они подрались.