Книга Игра случая - Наталья Александрова

– И был приказ от домоуправления – всем заложитьдымоходы. Это чтобы у кого печки там, или камины, так чтобы не дай Бог незатопили. Работали, конечно, люди, печки ломали, плиты кухонные, раз они теперьбез надобности. И покойный Иван Игнатьич, значит, вызывает моего батю иговорит: «Ты, говорит, Евсеич, – это батю так звали, – дымоход мнезаложи, но секретно, чтобы тайник был. Мне, говорит, документы важные нужнохранить, а тут будет как в сейфе». И подписку взял с бати, чтобы ни-ни, непроговорился, а то – сразу в Большой дом – и привет! И батя так и молчал,органов боялся.

– А откуда же ты узнал?

– А это уж потом, при Никите, когда бояться перестали,батя как-то по пьяному делу проговорился, да только забыл уже по старости какиекирпичи там вынимаются. А я так думаю, нет там ни хрена, да и не было. Этостарый черт Игнатьич цену себе набивал, показывал нам, какой он важный дасекретный.

Разговор этот Николай Егорович запомнил хорошо, и однажды,не в силах справиться с одолевавшим его любопытством, стал осторожнопростукивать стенки камина. Жена сначала удивилась, а потом махнула на негорукой. Первое простукивание ничего не дало, но, как уже говорилось, НиколайЕгорович Примаков был человеком обстоятельным. Потратив на изучение каминацелую зиму, он добился желаемого результата. Вскрыв старый дымоход, НиколайЕгорович вскоре нашел и тайник. Там лежал самодельный кожаный мешочек.Развернув его, Николай Егорович обнаружил аккуратную картонную папку сзавязками. Открыв эту папку, он с недоумением пожал плечами: в ней лежаликакие-то картинки – коричнево-серые на желтой старой бумаге.

Картинки Николаю Егоровичу не понравились, но, как человекотчасти начитанный (во всяком случае во времена массовой периодики он почитывалжурнал «Наука и жизнь»), он предположил, что находка может иметь художественнуюили историческую ценность. Он руководствовался здравой мыслью, что не стал быстарый чекист так далеко прятать какую-нибудь ерунду. Поэтому он пока папочкуприбрал в укромное место, а чуть позже через одного знакомого подполковника, скоторым изредка играл в шахматы, напросился в гости к знакомому этого подполковника,знатоку и коллекционеру живописи и других материальных ценностей.

Коллекционер долго и внимательно рассматривал картинки,сказал что-то расплывчатое и предложил Николаю Егоровичу купить их все затриста рублей. Деньги были по тем временам очень солидные, но Николай Егорович,человек довольно наблюдательный, заметил, как у коллекционера сел голос изадрожали руки, а поскольку острой нужды в деньгах у Примаковых не было,Николай Егорович решил картинки пока поберечь; он их аккуратненько собрал,уложил в папочку под страждущим взглядом знатока и поскорее ушел домой, потомукак страждущий этот взгляд и особенно появившийся в нем нехороший блеск оченьему не понравились.

А вышеупомянутый знаток и коллекционер по уходе НиколаяЕгоровича напился сначала валерианки, потом коньяку, потом позвонил своемузнакомому-подполковнику и аккуратно его о Николае Егоровиче расспросил, авечером, встретившись со своей любовницей, молодой эффектной брюнеткой, вминуту недолгого успокоения после бурных ласк, сказал ей мечтательно изадушевно:

– Чего только не бывает на свете! Пришел ко мне сегоднястарый хрыч, вынимает канцелярскую папку с тесемками, посмотрите, говорит, моикартиночки. Я думал, там у него теткины образцы для вышивки, а он вынимаетоттуда шесть офортов Рембрандта! Я чуть дара речи не лишился! Продайте, говорю,за триста рублей! А этот жук навозный, видно, что-то почувствовал и быстреньковсе в папку сложил и ушел.

Подруга посмотрела на него с задумчивым интересом ипроронила:

– Не умеешь, ты, дружочек, чувства свои скрывать. Утебя все на лице написано, вот и упустил старикана. Как его хоть звать-тоузнал?

Сама подруга коллекционера чувства свои скрывать умела оченьхорошо. Взять, к примеру, неожиданную бурную страсть к стареющемуколлекционеру, прямо скажем, не очень похожему на Алена Делона… А шесть офортовРембрандта – это очень серьезно. Из-за них можно не только на бурную страсть,но и на кое-что похуже решиться…

В детстве Оксаны Кривошеиной не было ничего интересного, вюности, пожалуй, тоже. Она этот период своей жизни вспоминать не любила.Родилась она в городе Череповце, где жила вдвоем с матерью до самого своегоотъезда после окончания школы. Мать работала, растила дочку одна, мужья у неебыли, но как-то никто не задерживался надолго, потому что у матери был оченьскандальный характер, даже Оксана, ее родная дочь, не могла переносить ее вбольших количествах.

Мать была малообразованна, про таких раньше говорили «изпростых», но обладала практической сметкой и бульдожьей хваткой. Эти двакачества Оксана унаследовала от нее в полной мере. А от отца, который рассталсяс матерью, когда Оксане было три года, она получила вполне приличную внешность.К окончанию школы из дочерна загорелой голенастой замухрышки выросла высокаядлинноногая черноглазая девица. Природные данные были неплохие, все остальноеполучится с помощью дорогой одежды и косметики.

Мать уговорила дочку пойти учиться на косметолога.

– Будешь сидеть в белом халате, богатым старухам маскинакладывать, а они тебе за это будут отстегивать прямо в карман, –говорила мать и почти убедила.

Только Оксана решила ехать учиться в большой город, потомучто в Череповце богатых старух было маловато. Удалось поступить в институт вСанкт-Петербурге, тогда он назывался Ленинград. На третьем курсе подвернулсяпарень для замужества. Так клеились-то многие, но этот был согласен жениться, асамое главное, его родители дарили ему на свадьбу однокомнатную квартиру и былисогласны прописать туда Оксану.

Будущий муж был росту невысокого, в очках, вида весьмаскромного. Мать, приехавшая на свадьбу, еще на вокзале высказалась, что это –не то. Оксана рассердилась. А где взять то, что нужно? Мать там у себя, вЧереповце, не понимает, что те времена, когда богатые люди женились на молодыхдевушках только из-за их внешности давно прошли, еще в 1917 году. Никто невозьмет в приличную обеспеченную семью девицу из Череповца без роду, безплемени. Теперь все решают связи, которых у Оксаны пока нет, но обязательнобудут. Трудно было объяснить это матери, и Оксана миролюбиво сказала:

– Ладно, мама, пока берем что есть, а там посмотрим.

Мать с сомнением поджала губы.

Справили свадьбу, мать уехала к себе в Череповец. А молодыезажили самостоятельно. Тут все совпало – окончание учебы, беременность, потомрождение сына. Вначале Оксане было интересно, но потом вечное безденежье,теснота в однокомнатной квартирке, крики младенца по ночам быстро ей надоели.Она вызвала мать из Череповца, а сама устроилась на работу, ее деятельнаянатура требовала выхода.

В однокомнатной квартире и втроем-то было тесновато, а уж сматерью-то и подавно. Оксанин муж выдержал присутствие тещи ровно два месяца, апотом собрал чемодан и сбежал к своим родителям. Положа руку на сердце, Оксанадаже удивлялась его долготерпению, она бы на месте мужа сбежала через две недели!Прошло немного времени, и, после того как мать умудрилась перессориться совсеми соседями по лестничной клетке, Оксана спровадила ее с годовалым сыномдомой в Череповец и вздохнула спокойно. Муж, однако, возвращаться не спешил, даи Оксане он был не нужен, поэтому они расстались почти мирно, квартиру оноставил ей с ребенком.