Книга Рам-рам - Сергей Васильевич Костин

Я был согласен со всем, что она говорила, с каждым словом.

— Хорошо, — медленно произнес я, когда пауза затянулась. — Я докажу тебе, что способен принять решение здравомыслящего человека.

Маша смотрела на меня, как человек, который приготовился услышать о своем увольнении.

Я отхлебнул чаю и заключил:

— Мы сейчас вернемся в агентство и наймем машину с водителем.

2

Водителя звали Випин. Это был невысокий, очень плотный парень тридцати лет, который выглядел на сорок. Он приехал в агентство, когда мы уже успели сдать машину и пообедать, для разнообразия, в итальянском ресторане.

С его появлением люди в агентстве оживились. Все его о чем-то спрашивали, Випин отвечал, провоцируя веселые отклики. Я позавидовал Маше, хотя она, как и я, крутила головой, как бы пытаясь сообразить, что происходит.

— Слушай, почему они так радовались? — спросил я, когда мы зашли в «Аджай» взять наши вещи. — Как там его зовут, нашего водителя?

— Его имя, вообще-то, Випин, но все зовут его Барат Сыркар.

— Это что значит?

— Барата — это Индия; пишется Бхарата, но вместо «х» просто произносится долгое «а». Сыркар — правительство. Получается, Правительство Индии. Похоже, это его прозвище.

— А о чем его спрашивали?

— О недавнем аресте какого-то знаменитого гуру, которого обвиняют в убийстве своего помощника. Здесь вся страна об этом спорит: может ли такой просветленный человек быть замешан в убийстве.

— И что об этом думает Правительство Индии?

— Наш водитель считает, что поскольку влияние известных гуру на массы огромное, все они так или иначе связаны и с политиками, и с мафией. И ничем не отличаются ни от тех, ни от других.

У Випина была такая же белая маленькая Tata Индиго, довольно тесная и шумная, потому что с дизельным двигателем. Мы выехали из города по совсем неплохой автостраде с двумя рядами движения в каждую сторону и разделительным барьером посередине. Впереди у нас было часов пять езды до Джайпура, и я решил углубить заинтриговавший меня вопрос со столь авторитетным человеком. Я ловко вывел его на тему ареста гуру.

— А почему вы думаете, что духовные лица связаны с мафией?

— Я не думаю, я знаю.

Барат Сыркар говорил, как крокодил, долго ковылявший по берегу и, наконец, нырнувший в родную стихию. Вы могли слушать его или нет, но он сам пил ушами каждое свое слово.

— Вы что, тоже жили в ашраме?

— Я? Я в учениках у какого-нибудь шарлатана? Нет, конечно. В том, чтобы учиться, нет ничего постыдного. И нормально, когда человек, который хочет что-то узнать, проявляет смирение перед своим учителем.

Барат Сыркар поднял в воздух палец свободной левой руки и процитировал:

— Тот, кто хочет напиться, должен стоять ниже источника! Но, — немедленно продолжил он, видимо, опасаясь, что кому-либо из нас удастся ввернуть слово, — человек умный должен уметь выбрать себе учителя.

— И какого учителя выбрали вы? — спросила Маша.

— Я выбрал себе тренера! — гордо ответил наш водитель. — Я был чемпионом штата Харьяна по классической борьбе в первом полусреднем весе.

— Вы и сейчас выступаете? — уточнила Маша.

— Нет, я женился. Мне теперь нужно зарабатывать на семью.

— Но все-таки, — вернулся я к интересующему меня вопросу. На самом деле, слова водителя задели мой идеализм. — Почему вы считаете гуру шарлатанами?

— Да пусть бы они были только шарлатанами! — возразил Барат Сыркар. — Мне это совершенно не мешает. Пока есть дураки, всегда будут мошенники. Многие из них ведут себя, как преступники — вот это меня касается!

— Ну, а какие у вас основания так считать? — не успокаивался я.

— Очень просто! Ну, например. До вас меня нанимала одна канадка с сыном, а еще до этого я вез из Бенареса в Дели одну австрийку. В общем, она сбежала из ашрама и хотела как можно скорее уехать из Индии. Она боялась, что ее перехватят в аэропорту Бенареса, поэтому наняла машину. А я-то как раз высадил в Бенаресе людей, которые должны были возвращаться в Дели самолетом, и поэтому мне все равно надо было возвращаться в Дели. У этой женщины даже не было денег, чтобы мне заплатить, только паспорт.

— И что же она такого сделала?

— Она ничего плохого не сделала! Она начиталась у себя в Австрии всяких книжек про чудеса. Потом вышла на пенсию и — семьи у нее нет или дети уже взрослые, она не говорила, — приехала в Индию, чтобы здесь достичь просветления.

Тут я на секунду отвлекся. Знаете, что произошло? Мы ехали по автостраде по левой полосе — движение же левостороннее, а навстречу нам ехал трактор с прицепом, груженым кирпичом. Нет-нет, он ехал не по своим законным двум встречным полосам, отделенным от нас барьерчиком, а по нашей стороне. Если бы мы, например, пошли в этот момент на обгон, что на автостраде вы делаете, не задумываясь, мы бы уже валялись среди груды кирпичей.

— Что это он делает? — поинтересовался я.

— Едет! — просто ответил Барат Сыркар.

— Он знает, что едет по встречной полосе? Или ему можно?

— Как это можно? Это же автострада!

— Вот именно.

— Это автострада и это Индия! — глубокомысленно заключил Барат Сыркар.

Я повернулся назад. Маша сидела на заднем сидении, а я — рядом с водителем. Это был с моей стороны еще один знак признания того, что она была права, когда не хотела, чтобы я сам был за рулем. Ликовать Маша не стала, просто кивнула.

— А правила в этом ашраме были такие, вот послушайте, — продолжат наш водитель. — Чтобы попить с гуру чаю, тот брал с европейцев одиннадцать тысяч рупий. Сколько это будет, по-вашему? Больше двухсот долларов! Переспать с ним для европеек — а многие из них почему-то к этому стремятся — вообще стоило огромных денег. А этому гуру больше семидесяти лет! Но когда желающих совокупиться за большие деньги с настоящим святым не находилось, этот гуру требовал, чтобы к нему приводили молоденьких индианок. Не все дурочки, ищущие прозрения, этого хотели, но их заставляли — там никто не смел ослушаться. Ну, эта австрийка насмотрелась на все это и через две недели бежала из ашрама. Ночью, бросив там все свои вещи!

— А что это за ашрам?

Барат Сыркар покачал головой.

— Она не говорила. Мне-то самому этого и не надо знать — меня эти гуру не обманут! Я хотел узнать, что за ашрам и как зовут гуру, просто чтобы предупредить других паломников, которые захотели бы поехать туда. Но она не сказала. Она боялась, что ученики этого гуру приедут в Австрию и убьют ее.

Мы ехали так, непрерывно беседуя, и с каждым часом я понимал Барат Сыркара все лучше. Понимал в самом первоначальном смысле слова — английский у него был специфический! Я не сразу сообразил, например, что, «брис» и «виллис» означают bridge и village. А что такое «форрда» я догадался только часа через три езды: for the…