Книга Месть Ориона - Бен Бова

– Итак, – проговорил я, – теперь я вижу, что вы еще не решили между собой, каким будет исход. Хорошо! Тогда ахейцы вновь начнут штурм Трои. И на этот раз они возьмут город, чтобы испепелить его.

– Невозможно! – отрезал Золотой бог. – Я не позволю им победить.

– Ты решил, что со смертью Ахиллеса все шансы ахейцев на победу исчезли? Нет, ты не прав. Мы возьмем город с первого же приступа.

– Я уничтожу тебя! – в ярости воскликнул Аполлон.

Странно, но я был совершенно спокоен… не ощущал ни капли страха.

– Безусловно, ты способен погубить меня, – проговорил я. – Но я уже кое-что знаю о вас, эгоистичных небожителях. Вы не можете истребить все свои создания. Вы можете влиять на нас, управлять нами, но у вас не хватит сил, чтобы уничтожить всех нас. Возможно, вы действительно создали нас, но теперь мы существуем и поступаем по собственной воле. Мы не в вашей власти… Пусть и не совсем, я это знаю. Но у нас куда больше свободы, чем вам бы хотелось.

Зевс отвечал негромко, однако в голосе его слышались далекие отголоски грома:

– Будь осторожен, Орион. Ты толкаешь нас на жестокость.

– Но вы нас не уничтожите, – настаивал я. И вдруг понял почему. – Вы не можете нас уничтожить. Иначе погибнете сами! Вы существуете, лишь пока существуют ваши создания. Наши судьбы связаны в вечности.

Одна из богинь со злобной улыбкой на прекрасных губах шагнула ко мне:

– Ты льстишь себе самому, наглая тварь. Тебя-то можно уничтожить, и притом очень болезненным способом.

Золотой бог усмехнулся:

– Нам незачем уничтожать все свои создания. Достаточно поразить город болезнью или послать людям разрушительное землетрясение, чтобы вы распростерлись перед нами в пыли… Жалкие черви!

Жестокая богиня напомнила мне по описанию Геру, жену Зевса. Ахейцы говорили, что она прекрасна, но своенравна и безжалостна к своим врагам.

– Сейчас я симпатизирую ахейцам, – сказала она, проведя ногтем по моей обнаженной груди, на которой сразу же выступила кровь. – Но если ты и впредь будешь проявлять подобную наглость, я охотно встану на сторону Аполлона.

Золотой бог взял ее руку и поцеловал.

– Ну, видишь, Орион? – сказал он мне. – Ты имеешь дело с силой, далеко превосходящей твою собственную. – Быть может, мне следовало бы немедленно уничтожить тебя… Раз и навсегда.

– Как ты уничтожил ту, которая звалась Афиной? – резко ответил я.

– Очередная наглость.

– Уничтожь его поскорее, – предложил один из богов.

Аполлон кивнул с неуверенной улыбкой на губах:

– Полагаю, что больше ты не сможешь быть мне полезен, Орион.

– Оставьте его в покое, – прозвучал скрежещущий голос, но слова эти словно заморозили богов и богинь, окружавших меня. Они отступили в стороны, пропуская коренастого гиганта, неторопливо приближавшегося ко мне. Они, кажется, даже боялись прикоснуться к нему. Его могучие руки могли раздавить любого. Покатые плечи бугрились мышцами. Ноги пришельца оказались короче, чем я ожидал, но и они не уступали торсу в мощи. Под густыми бровями на широком лице красным огнем горели глаза. В отличие от остальных богов, наряженных в великолепные одежды, он носил только черный кожаный жилет и короткую юбку до колен цвета лесной зелени; его серое лицо оттеняли черные волосы, зачесанные назад. Невзирая на легкую сутулость, он возвышался и надо мной, и над всеми остальными.

Он подошел прямо ко мне, нависая над моей головой словно бурлящий гневом вулкан.

– Помнишь меня? – спросил он хриплым скрипучим голосом.

– Ариман, – прошептал я, ошеломленный его появлением.

Он прикрыл на мгновение свои глаза и вымолвил:

– Мы с тобой, Орион, враждовали давным-давно… Помнишь?

Я заглянул в его горящие красным огнем глаза и увидел в них боль, воспоминания о ненависти и охоте, затянувшихся на пятьдесят тысяч лет. Я увидел битву в снегах и льдах ушедшей эры… И другие сражения, происходившие в других местах и временах.

– Все… так смешалось, – сказал я.

– Возвращайся в свой мир, Орион, – попросил Ариман. – Некогда ты услужил мне, и теперь я отдаю свой долг. Возвращайся в свой собственный мир и более не искушай судьбу.

– Я вернусь в свой мир, – пообещал я. – И помогу ахейцам покорить Трою.

Боги и богини молчали, хотя я ощущал гнев, волнами исходивший от Аполлона.

18

Я проснулся, как только первые петухи тонкими голосами возвестили о наступлении утра. Натянул серую льняную тунику, заметил царапину, еще кровоточащую на груди, потом приказал капиллярам сомкнуться, и кровь перестала течь.

Мое физическое тело на самом деле оказалось в другом мире, сказал я себе. Это не причуды ума, не фантазии. Тело и правда перемещалось из одной вселенной в другую.

Лукка и его люди уже шагали к реке, собираясь рубить деревья для строительства осадной башни. Прежде чем он туда отправился, я переговорил с ним и пошел к Одиссею на корабль итакийцев. Следовало узнать, что произошло на совете.

Троянцы прислали делегацию с просьбой вернуть изувеченное тело Гектора. И хотя ахейцы всячески старались сохранить в тайне смерть Ахиллеса, троянцы узнали о ней, – лагерь просто гудел от этой новости. Послы явились на совет, и после некоторых споров ахейцы решили возвратить тело Гектора, предложив двухдневное перемирие, чтобы обе стороны смогли подобающим образом почтить память погибших.

Забрав останки своего царевича, троянцы отправились восвояси, и Агамемнон рассказал совету об осадной башне. Ахейцы решили воспользоваться двумя днями перемирия, чтобы втайне построить ее.

Эти два дня я провел с хеттами на другой стороне Скамандра, прячась от троянцев за кустами и деревьями, покрывавшими речные берега. Одиссей, более всех ахейцев ценивший разведку, выслал лучших воинов стеречь реку; они должны были помешать разъездам врага случайно наткнуться на нас. Я же рассчитывал, что, услышав стук наших топоров и визг пил – когда ветер дул от моря, троянцы безусловно могли слышать шум, – осажденные решат, что мы строим новый корабль.

Несколько дюжин рабов и фетов послали рубить лес и таскать бревна. Лукка оказался прирожденным инженером; он руководил работами уверенно и разумно. Башня лежала горизонтально, мы строили ее на земле лишь отчасти потому, что так было проще, – гораздо больше мы беспокоились о том, чтобы она не поднималась над лесом. Как только стемнело, я заставил несколько дюжин рабов и фетов с помощью рычагов и веревок придать ей нормальное вертикальное положение.

Агамемнон осмотрел башню.

– Отчего она у вас получилась ниже городских стен? – укоризненно спросил он.