Книга Последнее слово - Фридрих Незнанский

Разговор с Олегом, принесшим с собой и хорошую, дорогую выпивку, и закуску, и даже пачку «зеленых», оставил потом — для первых нужд, постепенно наладился. Вернулось и прежнее взаимопонимание.

Олег честно обещал в самое ближайшее же время устроить с хорошей работой, где на судимость никто даже и внимания не обратит. Сам он пошел на повышение, стал заместителем начальника электроцеха теперь уже на Киевском вокзале. А это не только огромная ответственность, но и огромная армия специалистов, ремонтников, подсобных рабочих, которые ходили под ним. А в такой ситуации удобное и хлебное место близкому человеку всегда нетрудно подыскать и обеспечить.

И в конечном счете обида на приятеля отошла сама собой на второй план, а вскоре и вовсе забылась.

Проговорили без малого ночь напролет.

Андрей рассказывал о жизни и быте колонии, о тех, кто волею судьбы оказался там рядом.

Олег заинтересовался Савиным и странным человеком Ахмедом Зайцевым. И рассказал, в свою очередь, что недавно познакомился тоже с одним очень интересным человеком. Зовут его, как и этого Ахмеда, по паспорту Антоном Токаревым, а для своих он — Ибрагим Шагенов, не то осетин, не то ингуш, там не поймешь. И он фактически руководит новой молодежной организацией, которая называется «Союз русских моджахедов». А познакомил Олега с этим Антоном не кто иной, как сам Абу Талиб, то есть по паспорту тоже русский либо хохол — Артем Степченко. Они вместе с Харуном Ивановым, это который теперь чуть ли не второй человек в «Русском национальном единстве», и трудились в свое время над созданием этой организации.

Чем они занимаются конкретно? Да прежде всего объединяют всех русских людей, особенно молодежь, которую привлекает желание жить в соответствии с законами шариата. Ведь о нем большинство россиян знает если и понаслышке, то исключительно в негативном ключе.

— Ты, например, что знаешь? — спросил распаленный своей небольшой лекцией Олег.

У Андрея голова кружилась не столько от обильной выпивки после долгого воздержания, сколько от обилия этих странно сочетавшихся имен и фамилий.

— Я? Да ничего! — Потом он вспомнил про то, что о себе рассказывал в минуты редких откровений Гена Зайцев, человек со странной судьбой и не менее странным воспитанием. — Впрочем, Генку мы между собой тоже Ахмедом звали… А что, Олежка, ты сам еще не стал каким-нибудь… Хакимом?

— Я не стал, — серьезно ответил тот. — А вот Стаська мой, ты ведь помнишь его?

— Как же! Он — в порядке?

— Более чем. Пашет в тех же мастерских на Казанском. И еще имеет частный свой бизнес, который не афишируется. У него ж — золотые руки. Вот как у тебя! Надеюсь, не растерял?

Похвала была приятна Андрею.

— Осталось. И что?

— Да ничего. Но всегда просит нас, чтоб мы звали его не Стасиком, даже не Станиславом, а на восточный манер — Сулейманом. Мол, так его и на Казанском зовут, там же много татар работает, в основном носильщиками. Целые кланы. Смешно, конечно, это я про Стаса, но — мальчишка еще, пусть порезвится, подурит малость. А вот с теми парнями, о которых я тебе только что говорил, с ними не так просто. Серьезные люди. Вроде того, из РНЕ. Но у тех наверняка есть своя рука — как ни пытаются их прикрыть, а ничего не могут поделать. Я думаю, что их поддерживают те, старые еще силы из бывшего КГБ. А кого еще устроит их радикальная и непримиримая программа?..

Андрей с интересом слушал Олега, тот и говорил какими-то умными словами, научился за прошедшие годы, недаром в начальство выдвинули.

Но когда речь у него касалась не только каких-то программных положений, а конкретных дел, тут Андрей сразу почувствовал свое превосходство. Ну чего там всякие митинговые акции? Да кто на них ходит? Кому они нужны? Или, как те же скины или парни из РНЕ, погромили рынок в Царицине либо еще где, устроили бучу в центре Москвы, подожгли пару автомобилей, замочили какого-то африканца, и что дальше?

Нет, а вот у них, которые уже оказались наконец на свободе, действительно имеются в руках по-настоящему радикальные средства, которые обязательно заставят продажные власти прислушаться, а может, и на поклон пойти к ним, хозяевам этих самых средств!

Зажигательный монолог Андрея, далеко уже не трезвого и способного, казалось ему, собственными руками сокрушить мир, заставить его подчиняться себе, уже и не удивил, а по-настоящему поразил Олега, если, конечно, все эти разговоры — не треп чистой воды, что вероятнее. Но Андрей упорно стоял на своем и уверял, что имеет неопровержимые доказательства своей правоты. Желание поделиться, выплеснуться так и перло из него.

И тогда Олег впервые услышал историю, рассказанную Андрею подполковником Савиным там, в колонии, под большим секретом, но какие же секреты могут быть от близкого друга?!

Андрей, со слов Савина, поведал таинственную историю о многих тоннах динамита и тринитротолуола, обычно называемого толом, закопанных, специально заложенных в недрах Москвы и словно ожидающих своего часа.

Подполковник рассказал в свое время немного об этом, но и этого вполне хватило Андрею, чтобы представить себе на миг колоссальную власть, которой, оказывается, обладал этот человек, обиженный и собиравшийся теперь мстить обидчикам…

История эта давняя, но она время от времени находила свое подтверждение конкретными фактами, так что можно быть уверенным, что информация, полученная Савиным еще в те годы, когда он работал в спецархиве КГБ, была надежной. Хотя и казалась поистине фантастической…

В октябре 1941 года, когда фашисты подходили уже вплотную к Москве и уже даже в правительстве было все подготовлено к тому, чтобы принять факт сдачи столицы врагу за горькую, но, увы, существующую реальность, чекисты подготовили сталинский, естественно, план, который назывался «Сто объектов».

По личному распоряжению вождя и Комитета Обороны, что, в общем, было одно и то же, под основные объекты в Москве, так называемые стратегически значимые здания и сооружения — имелись в виду крупнейшие жилые дома в центре, гостиницы, театры, важнейшие правительственные и научные учреждения, заводские и фабричные помещения, станции метро и вокзалы, — были заложены мощнейшие заряды взрывчатки на тот случай, если фашисты действительно овладеют нашей столицей. Короче говоря, несмотря на заявления власти отстоять столицу СССР во что бы то ни стало, все было на самом деле подготовлено к сдаче Москвы. К зарядам были подведены соответствующие провода и детонаторы. И обо всем этом имелся подробный документ, который, разумеется, считался суперсекретным.

Еще стало известным, что той же осенью, когда спешно уничтожались важнейшие документы, которые не успели вывезти в Куйбышев, были сожжены и многие секретные материалы, хранившиеся на Лубянке. Не избежало этой участи, вероятно, и то малое количество обязательных копий плана «Сто объектов». Но оригинал якобы отбыл в Куйбышев, где тогда расположилось уже советское правительство и центральный штаб НКВД. Имелись у исполнителей приказа об уничтожении «ста объектов» и детальные приложения к этому плану, по которым им следовало действовать, когда сверху поступит сигнал.