Книга Трое сыщиков, не считая женщины - Фридрих Незнанский

Для упрощения действий Александр Борисович позвонил в прокуратуру Казовскому. Радушный следователь подробно объяснил, как добраться до ближайшего отделения милиции.

— Я позвоню, скажу начальнику, чтобы тот вас принял и все показал.

Благодаря предупреждению Михаила Григорьевича московского следователя встретили с распростертыми объятиями. Как и следовало ожидать, в протоколе смерть Козорезова объяснялась черепно-мозговой травмой, полученной вследствие неосторожного падения. Милицейский капитан, один из подписавших протокол, сейчас находился в отделении. Александр Борисович попросил показать ему место трагедии. Таким образом он опять вернулся на Крымскую улицу.

Достаточно обширная парковая зона была ограничена жилыми домами. Точнее говоря, четырьмя улицами, по одну сторону которых тянулись дома, а по другую — парк. Без ограды, без каких-либо торговых киосков. Только дорожки и редкие скамейки. Ближайшие ларьки, где вечером есть продавцы, стояли на противоположной стороне Крымской, возле домов. Оттуда в темноте — Козорезов погиб около десяти часов вечера — ничего не увидишь.

Соседка говорила, что Сергей Иванович регулярно прогуливался перед сном. Если регулярно, наверное, у него тут имелись знакомые, во всяком случае, его знали в лицо. Многие пожилые люди совершают вечерний променад, и главное, есть собачники, которые выводят своих питомцев на прогулку в любую погоду. Делают это обычно в одно и то же время.

Турецкий вернулся в гостиницу. По пути он скромненько — овощной суп, котлеты с гречкой и баночка кока-колы — пообедал, хотя и такая трапеза влетела в копеечку, в номере немного повалялся, после чего отправился на вечернюю охоту. Перед тем как покинуть номер, Александр Борисович взял свою Библию — «Старика и море». Он любил прочитать из нее наугад какую-нибудь фразу, считал это прогнозом на ближайшие часы. В этот раз на глаза попались слова: «Ну-ка, не зевай! — сказал он себе. — Проверь, не перерезана ли веревка, которой прикреплен нож. И приведи свою руку в порядок, потому что работа еще не окончена».

Глава 15 ДЕРЕВЕНСКИЕ СТРАДАНИЯ

В деревню Красный Быт Щеткин поехал с водителем Олегом Китайкиным. Ему нравился этот розовощекий увалень с большим чубом. Прическа делала его похожим на президента Кеннеди. Однако не волосы были отличительной чертой Олега, а невероятная, ставшая притчей во языцех молчаливость. Он был такой молчун, что в МУРе его прозвали Герасимом.

Деревня Красный Быт представляла собой, по сути дела, одну длинную улицу. Вид ее был далеко не гармоничный. Попадались богатые новые дома, а между ними встречались заброшенные развалившиеся избы. Самые большие ямы на бугристой дороге был засыпаны щебенкой. Но маленьких было так много, что приходилось двигаться со скоростью пешехода. Пыль от колес поднималась такая, что Олег с трудом различал дорогу.

Дом номер девять нашли без проблем. Калитка на заборе была сорвана. Когда Петр приблизился к входу, во дворе истошно залаяла собака, что ему совсем не понравилось. Следователь прошел вдоль невысокого забора, чтобы посмотреть, есть ли кто-нибудь на участке. Тут Щеткину повезло — под навесом сидела моложавая женщина и чистила маслята, горой лежавшие на столе.

— Скажите, пожалуйста, Вертайло здесь живет?

— Туточки.

— А Михаил Михайлович дома?

— Да.

— Позовите его, пожалуйста.

— Миша, — крикнула она, — к тебе пришли.

Ее призыв не произвел никакого эффекта. Она крикнула еще раз, и опять безрезультатно.

— Наверное, спит, — сконфузившись, произнесла женщина. — Он сегодня рано за грибами ходил, так теперь спать завалился. Я сейчас, мигом.

Женщина скрылась в доме и через несколько минут вернулась через другую, главную дверь.

— Сейчас выйдет. Он, честно говоря, выпил маленько и спал. Да вы проходите.

— Ничего, мы тут подождем.

Жена Вертайло ушла в дом.

— Я с вами пойду? — спросил Олег следователя.

— Пошли вместе. Мало ли какое коленце он выкинет.

Через несколько минут на крыльце появился мужчина в трусах и в майке. Коротко стриженые всклокоченные волосы, лицо керамического цвета, во рту мятая незажженая сигарета. По его мутному взгляду было видно, что Вертайло изрядно пьян.

Несколько раз чиркнув зажигалкой, он наконец закурил и только после этого посмотрел на приезжих. Вдруг его лицо расплылось в дурацкой улыбке.

— О! Люди! Серьезные люди приехали! Наше вам с кисточкой, господа-товарищи. Откуда изволили прибыть, если не секрет?

— Из Москвы.

— Маруся! — гаркнул он в глубину дома. — Собирай на стол. Сообрази картошечку. К нам гости из Москвы пожаловали. — Покачиваясь, он обернулся и сделал приглашающий жест рукой. — Милости прошу к нашему шалашу.

— Собака на цепи?

— Иначе она тут всю деревню перегрызет.

Щеткин и Олег прошли в сени, увидели другой выход, рядом с которым женщина чистила грибы. Петр предложил поговорить на свежем воздухе.

— Брезгуете входить?.. Как вам угодно. Можем поговорить и на свежем воздухе.

Жена Вертайло чувствовала себя совсем неловко. С одной стороны, гостей действительно нужно угостить. С другой — неизвестно, что за люди, зачем приехали. Щеткин почувствовал эту неловкость и, чтобы разрядить обстановку, сказал:

— Вы, Маруся, бога ради, не беспокойтесь. Мы приехали по делам. Ни есть, ни пить сейчас не собираемся. Просто нужно поговорить с Михаилом Михайловичем.

Женщину такой поворот дела вполне устроил. Она поставила приезжим в тенечке табуретки, старательно протерла их сухой тряпочкой. Вертайло, забывший о своем приказе накрыть стол, покачивался, держась за притолоку, и тараторил:

— Ну, как там в столице? Как там ГУМ поживает? А то я с тех пор, как откинулся, дальше забора не выходил.

— Вы же сегодня за грибами ходили, — сухо напомнил Щеткин.

— Ишь ты! Верно. Ходил. Целое лукошко собрал. Сейчас вот Марусенька замаринует. Зимой будем сидеть дома и закусывать ими. Ибо мой дом — моя крепость…

Его пьяная болтовня раздражала Щеткина. Было досадно приехать в такую даль и вернуться ни с чем. Он не перебивал Вертайло. Пусть мелет языком, может, постепенно из него хмель выветрится.

Вертайло замолк и стал пристально смотреть своими глубоко посаженными глазами то на Щеткина, то на Китайкина. После долгой паузы его взгляд остановился на Петре. Он погрозил ему пальцем:

— А ты мент, бродяга. Готов спорить. Ты — явный мент. — Перевел взгляд на Китайкина: — А вы, пардон, вы… спецназ! Что — угадал?.. Молчишь — значит, угадал. Острый глаз прапора — это вам не баран начихал.

— Михаил Михайлович, вы бы тоже присели. Действительно, в наблюдательности вам не откажешь, я старший оперуполномоченный московского уголовного розыска. Нам с вами поговорить хотелось. Вы же явно… — Щеткин запнулся, подбирая нужное слово, — не в форме.