Книга Игрок 1. Что с нами будет? - Дуглас Коупленд

Куда подевалось ее приподнятое настроение? Ей сейчас надо насвистывать песенки богам любви, но она себя чувствует совершенно потерянной, безнадежно одинокой и никому не нужной. Что ее ждет в этой жизни? Работа, работа, работа, еще несколько тысяч разогретых в микроволновке обедов, а потом — похоронный марш. Как ее угораздило войти в этот штопор, из которого, похоже, уже не выйти? Карен списала перепад настроения на нервное перевозбуждение перед встречей с Уорреном.

За завтраком выяснилось, что Кейси решила усугубить свою экстремальную прическу: количество синих косичек, удлиняющих черные волосы дочери, увеличилось вдвое. Но Карен не собиралась вступать в стилистические пререкания. Только не сегодня. Только не над миской с овсяными хлопьями.

— Как тебе моя новая прическа? — спросила Кейси.

— Отличная прическа, — сказала Карен.

— Это в рамках моей кампании по достижению бессмертия.

— В каком смысле бессмертия? Передай мне, пожалуйста, сахар.

— В истории сохраняются имена только тех людей, кто изобрел новые стили причесок: Юлий Цезарь, Эйнштейн, Гитлер, Мэрилин Монро. Зачем напрягаться и завоевывать всю Европу или исследовать атомное ядро, когда можно просто придумать какую-нибудь интересную новую прическу? Если бы Мария Кюри хотя бы немного заботилась о своем внешнем виде, ее портрет был бы сейчас на десятидолларовой купюре.

— Очень умный подход.

Кейси чувствует, что мама не в том настроении, чтобы спорить.

— Мам, как ты думаешь, что нас ждет после смерти?

— В каком смысле?

— Ты веришь в загробную жизнь, как ее представляют религии? Или, может быть, ты считаешь, что там будет какое-то теплое космическое течение, в котором потом растворится твое существо?

— Кейси, это не самая лучшая тема для обсуждения за завтраком утром во вторник.

— В «Звездном пути» Соран говорит: «Время — это огонь, в котором мы все сгораем». Представь себе, мам: ты горишь в огне времени!

— Кейси, дай мне спокойно позавтракать. Ты же знаешь, какой у меня сегодня ответственный день. Лучше ты мне скажи, что, по-твоему, нас ждет после смерти?

— Я не знаю, — сказала Кейси. — Будь я практичной, «зеленой» и озабоченной вопросами утилизации, я бы написала в своем завещании, чтобы мое тело поместили в большой горшок и дождались бы, пока оно не разложится на элементы, из которых потом можно сделать суповой порошок, который добавляют в лапшу быстрого приготовления.

— Но ты не практичная.

— Нет, не практичная. Я хочу, чтобы меня похоронили. Не кремировали, а именно похоронили в земле. Только без гроба. Повторяю: без гроба. Просто положите мое тело в землю.

— Просто в землю? Как-то оно неаккуратненько.

— Ну почему? Что плохого в земле? Я стану зернистой и влажной, как овсяные булочки с малиной. — Кейси выскребла из миски последнюю ложку овсяных хлопьев. — Кендра из моего танцевального кружка говорит, что смерть — это как грязевой курорт, где за тебя все решили и тебе нужно просто лежать, расслабляться и подчиняться распорядку дня.

— Похоже, Кендра — большая лентяйка.

— Кендра просто кошмарная лентяйка.

— Пойдем. Подвезу тебя в школу по пути в аэропорт.

— Но ты мне так и не сказала, что ты думаешь о смерти!

— Я вообще не думаю о смерти, Кейси. Я не помню, где я была до рождения, и почему меня должно волновать, куда я попаду после смерти? Когда человек умирает, ему ничего не остается, как разделить судьбу всех, кто жил до него, и всех, кто придет после него.

— Мам, ты мыслишь прямо в космических масштабах. Размышляй так почаще. И скажи честно, как тебе моя прическа?

— Не сейчас. В машине. И у тебя все равно не получится заставить меня обругать твою прическу.

С тех пор Карен успела пересечь континент, предпринять неудачную попытку завести романтические отношения, стать свидетельницей убийства, принять участие в крушении западной цивилизации и взять в плен религиозного фанатика-психопата.

Завершив свою мысленную ретроспективу и вернувшись к реальности, Карен проверила свой мобильный. Связи не было. Она заметила, что Рик и Рейчел куда-то вышли, а Люк — теперь он держал в руках дробовик Рика — остался приглядывать за Бертом. Карен подумала о Кейси, которая сейчас сидит дома и наблюдает, как клубы дыма встают над городом, связывая небеса и грешную землю. Она уселась за столик напротив Берта и сказала:

— Знаете, мистер Берт, если у вас есть что сказать, говорите. А я послушаю.

Рик

Рик влюблен. Вселенная быстро и четко избавилась от Лесли Фримонта, чтобы освободить в сердце Рика место для юной прекрасной Рейчел. Что бы ни происходило вокруг, Рика больше ничто не тревожит. Он не чувствует страха, только тепло, разливающееся внутри. Он себя чувствует так, как если бы мог стрелять лазерными лучами прямо из кончиков пальцев, и, если точно прицелиться в правильного человека, он бы сейчас наполнял людей ощущением святости. Он себя чувствует супергероем по имени Святой человек.

И у него есть дробовик. Что тоже, надо сказать, греет душу. Люк отстрелил Берту палец на левой ноге — это было слегка чересчур, но Берт заслуживает и худшего наказания.

В речах Берта Рику явственно слышатся отголоски Лесли Фримонта. На самом деле Берт — даже больше Лесли Фримонт, чем был сам Лесли. Рик как раз собирался об этом сказать, но тут Рейчел резко повернула голову и принюхалась, как бордер-колли.

— Где-то протечка. К нам проникает токсичный воздух. Кажется, из кладовки.

Это была замечательная возможность, и Рик поспешил ею воспользоваться. Он отдал дробовик Люку:

— Мы сходим проверим. Пойдем, Рейчел.

Рейчел спросила:

— Ты ведь закрыл все вентиляционные отверстия, правильно?

— Все закрыл, да.

— Оно откуда-то сверху идет. С той стороны…

Рик направляется следом за Рейчел в кладовку, заставленную пустыми ящиками и коробками. Рик собрал их сегодня утром, чтобы сдать на переработку. Под потолком, прямо над нагромождением ящиков, располагается крошечное окошко. Оно без стекла, но с решеткой-жалюзи. Заслонки открыты.

— Вот отсюда и тянет, — говорит Рейчел. — Дотянешься до него?

— Придется взобраться на ящики.

— Я придержу их внизу. И тебя подержу.

Из-за химической пыли, проникшей снаружи, у Рика слезятся глаза, и дерет горло, как будто ему в лицо бросили пригоршню стекла, размолотого в порошок. Рейчел хватает с полки полотенце и дает его Рику, чтобы он закрыл лицо. Рик забирается за ящики и встает на цыпочки. Рейчел держит его за ноги. Рик закрывает окно.

— Готово, — говорит он.

Но Рейчел не хочется отпускать его ноги. И Рику тоже не хочется, чтобы она его отпустила. Ему хочется, чтобы это мгновение длилось вечно. Это был бы его личный рай на земле: миг, когда загорается искра и ты точно знаешь, что все обязательно сбудется, что твои ощущения и предчувствия были верны.