Книга Мальчик в полосатой пижаме - Джон Бойн

Бруно, прищурившись, смотрел на друга, пытаясь угадать, что бы это могло быть. Может, Шмуэлю тоже сказали, что он возвращается домой? На свете бывают всякие, самые удивительные, совпадения. Ведь родились же Бруно и Шмуэль в один день — разве это не поразительно?

— Ну? — спросил Бруно. — Что случилось?

— Папа, — еле вымолвил Шмуэль. — Мы не можем его найти.

— Не можете найти? Как это? То есть он потерялся?

— Думаю, да. Он был здесь в понедельник, потом отправился на работу вместе с другими мужчинами, и никто из них не вернулся.

— И вы не получали от него письма? — допытывался Бруно. — А может, он оставил записку, в которой указал, когда вернется?

— Нет, не оставил.

— Ничего не понимаю, — признался Бруно и, поразмыслив, добавил: — Ты его искал?

— Конечно, искал, — горестно вздохнул Шмуэль. — Я сделал то самое, о чем ты все время говоришь, — организовал экспедицию.

— И никаких следов?

— Никаких.

— Очень странно. Но я уверен, этому найдется простое объяснение.

— Какое? — загорелся Шмуэль.

— Наверное, мужчин отвезли на работу в другой город и там им пришлось задержаться до тех пор, пока они не закончат работу. А здешняя почта работает не слишком хорошо. Не сомневаюсь, твой папа скоро вернется.

— Надеюсь. — Шмуэль едва сдерживал слезы. — Не знаю, как мы будем без него.

— Я мог бы спросить отца, если хочешь, — не очень уверенно предложил Бруно, надеясь в душе, что Шмуэль откажется.

— Вряд ли стоит это делать. — К разочарованию Бруно, ответ Шмуэля нельзя было назвать категорическим отказом.

— Но почему? Отец неплохо осведомлен о жизни по вашу сторону ограды.

— Мне кажется, военные нас не любят, — сказал Шмуэль и даже сделал попытку рассмеяться, — впрочем, безуспешную. — Да нет, я точно знаю, они нас не любят. Просто ненавидят.

От изумления Бруно слегка откинулся назад.

— Ты ошибаешься, такого не может быть.

— Это правда. — Шмуэль, напротив, подался вперед, глаза его сузились, а губы немного скривились от гнева. — Ну и пусть, потому что я их тоже ненавижу, всех. Ненавижу, — с чувством повторил он.

— Неужели и моего отца тоже? — спросил ошеломленный Бруно.

Шмуэль закусил губу. Он не раз видел отца Бруно и не мог понять, откуда у этого человека взялся такой симпатичный и добрый сын.

У Бруно не осталось ни малейшего желания обсуждать тему отцов. Подождав немного, пока Шмуэль успокоится, он сказал:

— Ладно. У меня тоже есть для тебя новость.

— Новость? — Шмуэль с надеждой посмотрел на Бруно.

— Да. Я возвращаюсь в Берлин.

От неожиданности Шмуэль открыл рот.

— Когда? — Голос его слегка дрогнул.

— Ну, сегодня у нас четверг, — прикидывал Бруно, — значит, скорее всего, мы уедем в субботу. После обеда.

— И надолго? — спросил Шмуэль.

— Похоже, навсегда. Маме не нравится в Аж-Выси… Она говорит, что в таком месте нельзя растить детей… А папа остается на своем посту, ведь у Фурора на его счет большие планы. Но все остальные едут домой.

Он сказал «домой», хотя уже толком не знал, где находится его дом.

— Значит, я больше тебя не увижу? — загрустил Шмуэль.

— Ну почему же, — не согласился Бруно. — Ты ведь можешь приехать на каникулы в Берлин. Не останешься же ты здесь навсегда, правда?

— Наверное, нет. — Шмуэль совсем расстроился. — Мне не с кем будет разговаривать, когда ты уедешь.

— Выходит, так. — Бруно хотел добавить: «Я тоже буду скучать по тебе, Шмуэль», но обнаружил, что стесняется произнести эти слова. — Получается, что завтра мы увидимся в последний раз… То есть здесь в последний раз, — поправился он. Устроим прощальную встречу. Я постараюсь принести тебе что-нибудь вкусненькое.

Шмуэль кивнул, но промолчал, не в силах выразить словами свою печаль.

— Жалко, что мы никогда с тобой ни во что не играли, — сказал Бруно после долгой паузы. — Хотя бы разок поиграть. Чтобы потом было что вспомнить.

— Да, жалко, — эхом откликнулся Шмуэль.

— Мы разговаривали с тобой больше года, а до игры дело так и не дошло. А еще знаешь что? — припомнил Бруно. — Я наблюдал за вами из окна своей комнаты, за тем, как вы живете, а вблизи ни разу не видел.

— Тебе бы не понравилось, — сказал Шмуэль. — Твой дом куда лучше.

— Все же очень хочется посмотреть.

Поразмыслив немного, Шмуэль нагнулся и приподнял проволочную ограду. Образовалась дыра, в которую вполне мог пролезть маленький мальчик, — например, ростом с Бруно и такой же комплекции.

— Что же ты? — Шмуэль глядел на Бруно. — Пролезай!

Бруно с опаской посмотрел на дыру.

— Вряд ли мне разрешат.

— Но ведь тебе не разрешают приходить сюда каждый день и разговаривать со мной, — возразил Шмуэль. — А ты все равно приходишь, разве нет?

— Но если меня поймают, то обязательно накажут. — На этот счет у Бруно сомнений не было: мама с папой не одобрят такой поступок.

— Верно. — Шмуэль опустил проволочную завесу и уставился в землю. Из его глаз закапали слезы. — Выходит, завтра мы с тобой попрощаемся.

Оба мальчика уныло молчали. И вдруг Бруно осенило.

— А что, если… — Бруно не торопился поделиться своей идеей, пусть его новый дерзкий план сперва созреет в голове. Он провел рукой по макушке: там, где была когда-то шевелюра, ладонь натыкалась лишь на колкую щетину, волосы пока не отросли. — Помнишь, ты сказал, что я похож на тебя? Когда мне обрили голову?

— Только толще, — уточнил Шмуэль.

— А если так, — вдохновенно продолжал Бруно, — и если я вдобавок раздобуду полосатую пижаму, я смогу запросто прийти к тебе в гости и никто меня не узнает.

Шмуэль просиял, теперь он улыбался во весь рот.

— Ты так думаешь? Ты вправду это сделаешь?

— Конечно. Это станет нашим последним приключением. Великим приключением. Наконец-то мне будет что исследовать.

— И ты поможешь мне найти папу, — вставил Шмуэль.

— Почему нет. Мы обшарим все кругом и попробуем раздобыть необходимые сведения. Исследователи всегда так поступают. Единственная загвоздка — где взять полосатую пижаму.

— Об этом не переживай, — махнул рукой Шмуэль. — Я знаю, где они хранятся. Возьму там одну моего размера и принесу с собой. Ты переоденешься, и мы отправимся на поиски папы.

— Здорово! — Энтузиазм переполнял Бруно. — Наш план готов.

— Встречаемся завтра в это же время, — сказал Шмуэль.