Книга Ночной шторм - Юхан Теорин

Снова послышался странный стук, он шел из прихожей.

Хенрик нехотя поднялся с постели и вышел в прихожую.

Стучало в рюкзаке. Три постукивания — и тишина. Потом снова пара постукиваний.

Хенрик нагнулся и расстегнул молнию. В рюкзаке лежала старая лампа, завернутая в скатерть. Наверно, обручи, скреплявшие лампу, замерзли в машине и теперь, отогреваясь, потрескивали.

Хенрик поставил лампу на стол в кухне, закрыл дверь и вернулся в кровать. Из кухни то и дело доносилось слабое постукивание. Это раздражало Хенрика. Он не мог спать даже при капающем кране, но в конце концов усталость взяла свое, и он погрузился в беспокойный сон.

13

Самое важное было никогда не забывать Катрин.

Стоило Йоакиму хоть на секунду забыть о Катрин, как она тут же напоминала о себе невыносимой болью в груди. И чем дольше он не думал о Катрин, тем болезненнее было вспоминать, что она когда-то была в его жизни. Вот почему Йоаким старался ни на минуту не выпускать Катрин из своих мыслей, как бы тяжело ему ни было о ней думать.

Спустя три недели после трагедии он повел детей на прогулку по окрестностям. Они пошли вглубь острова, прочь от хутора, но Йоаким все время ощущал спиной дом и убеждал себя в том, что Катрин не смогла пойти с ними, потому что должна была доклеить обои. Но скоро она нагонит его с детьми.

День был ветреный, но ясный, и с собой у них были припасены термос с какао и булочки. На встроенном в рюкзак Йоакима детском стульчике должен был сидеть Габриэль, но ему больше нравилось бегать по полю с Ливией. Выйдя к дороге, дети остановились и посмотрели сначала налево, а потом направо, как учил Йоаким. Только после этого он разрешил перейти дорогу.

Последнее время Ливия спала хорошо по ночам и утром была бодрой и полной сил, но сам Йоаким из-за постоянной бессонницы ощущал бесконечную усталость в теле. Днем ему еще кое-как удавалось бодрить себя работой по дому, но ночи превращались в мучительную пытку. Даже когда Ливия не кричала, он не мог заснуть. Только лежал в темноте и ждал.

Саму Ливию совсем не волновало то обстоятельство, что она почти каждую ночь кричала или говорила во сне. Но девочка начала приносить из сада странные рисунки. На них была женщина с желтыми волосами, то на фоне голубого моря, то на фоне красного дома. Сверху неровными буквами было начертано: «Мама».

И Ливия продолжала каждое утро и каждый вечер спрашивать, когда мама вернется домой. И Йоаким каждый раз отвечал одно и то же: «Я не знаю».

С другой стороны проселочной дороги шла старая полуразрушенная каменная изгородь, через которую они легко перелезли и оказались на широкой равнине, поросшей бледно-желтой травой. Прямо перед ними было озерцо, больше похожее на болото, с неподвижной темной водой.

— Это болото, — сказал Йоаким.

— Тут можно утонуть? — поинтересовалась Ливия, проверяя глубину прутиком. Она не заметила, как от ее вопроса Йоаким весь похолодел.

— Нет. Если умеешь плавать.

— Я умею плавать! — крикнула Ливия.

Она четыре раза посещала уроки плавания в Стокгольме прошлым летом.

Внезапно раздался крик Габриэля: у него один сапог застрял в глине у самой воды. Йоаким резко выдернул сына из глины и поставил на твердую почву, подальше от воды. Ему вспомнился рассказ агента по продаже недвижимости, когда тот вез его вокруг торфяника, и он сказал детям:

— Знаете, что тут было в железном веке? Много-много тысяч лет назад?

— Что же? — с интересом спросила Ливия.

— Жертвенник. Люди делали пожертвования богам. Жертвовали вещи…

— Жертвовали? Это как?

— Это значит отдавали любимые вещи, — пояснил Йоаким. — Чтобы что-то получить взамен.

— И что же они отдавали?

— Серебро, золото, мечи. Просто бросали их в воду, как бы даря богам.

Агент сказал, что жертвовали еще животных и людей, но Йоаким не стал распространяться об этом при детях.

— Зачем? — задала очередной вопрос Ливия.

— Не знаю… Чтобы боги были рады и сделали их жизнь проще.

— Какие боги?

— Языческие.

— Это какие? — продолжала допрос Ливия.

— Ну… Наверно, это были злые боги, — ответил Йоаким, который не очень хорошо разбирался в истории религии. — Боги викингов. Один, Фрейя. И всякие там духи природы, в которых тогда верили. Но сейчас уже не верят.

— Почему?

— Просто потому, что не верят, — ответил Йоаким. — Пошли дальше… Хочешь на стульчик, Габриэль? — прибавил он.

Сын покачал головой и побежал за Ливией. Они шли по узкой сухой тропинке на север, которая вывела их сначала на поле, откуда было видно деревушку Рёрбю с ее белой церковью. Йоаким погулял бы еще, но видно было, что дети устали.

— Устраиваем привал, — объявил он, снимая рюкзак.

Присев на камни, они за полчаса опустошили термос с какао и съели все булочки. Йоаким слышал, что торфяник является заповедной территорией и что здесь особо охраняются птицы. Странно, поблизости не видно было ни одной птицы и даже их голосов не было слышно. Поев, Йоаким, Ливия и Габриэль отправились обратно по тропинке, идущей через лес к северо-западу от Олуддена. Лес был невысокий, сильно заросший кустарником, как все леса на острове. В основном он состоял из согнувшихся от сильных ветров сосен, под которыми тесно сплелись орешник и боярышник. Пройдя лес, Йоаким с детьми спустились к морю. Здесь было холоднее из-за ветра. Солнце уже садилось, и небо темнело прямо на глазах.

— Это остатки корабля! — крикнула Ливия, оказавшись на берегу.

— Корабль! — вторил ей Габриэль.

— Можно нам туда, папа?

На расстоянии это выглядело как остов корабля, но, подойдя ближе, Йоаким обнаружил только гору старых потрескавшихся досок. Хорошо сохранился только киль — мощная балка, наполовину увязшая в песке. Ливия и Габриэль обошли кучку досок и, расстроенные, вернулись к отцу.

— Его нельзя починить, папа, — пожаловалась Ливия.

— Нет, нельзя. Он свое отплавал, — сказал Йоаким.

— А моряки утонули?

Почему она все время говорит об утопленниках, удивился Йоаким.

— Нет, наверняка они выжили. Им помогли смотрители маяка.

Они продолжили путь на юг, ступая по мокрому песку. Волны заливали берег, и Ливия и Габриэль со смехом отбегали, стараясь не замочить ног. Через четверть часа все трое были у каменной дамбы. Ливия побежала вперед и начала карабкаться на камни.

Именно здесь была Катрин три недели назад. Она зашла на дамбу и упала в воду.

— Не ходи туда, Ливия! — крикнул Йоаким.

Она обернулась:

— Это почему же?