Книга Жиган - Сергей Зверев

– Толик Рваный?

На суровом обветренном лице Артура появилось какое-то подобие улыбки. Он снял шапку, положил ее рядом с собой, провел рукой по жестким седым волосам.

– За что сидишь?

– 148-я.

– Значит, верно про тебя говорят? Чью-то клячу угнал? Подруга на воле есть?

– Была когда-то.

– В рот ей давал?

Такой вопрос Жигана не смутил.

– Нет, – твердо ответил он.

– Сам ей лизал?

– Нет.

Задавая эти вопросы, Артур внимательно смотрел на Жигана. Тот отвечал, не отводя глаз в сторону. Артур сделал глубокую затяжку и спросил:

– Курить хочешь?

– Благодарю, – вежливо отказался Жиган.

Артур настаивать не стал.

– Что в армии делал?

– Как все – служил.

– Видно, лучше других служил, – спокойно констатировал вор. – У нас тут знаешь сколько военных обиженников? А вообще это плохо.

– Что – плохо?

– Держать в руках оружие, которое тебе дало государство. Не положено.

– Я не знал, что это такой грех.

– Это не по понятиям. Вор не должен пахать на государство и тем более брать от него оружие.

– Я не вор.

– Но сидишь-то за воровство.

На это Жигану возразить было нечего.

– Вот видишь… Как дальше жить собираешься?

– А что, есть выбор?

– У человека – только, конечно, если он человек, а не сука – всегда есть выбор. Тюрьма не для всех дом родной. Многие ломаются. Многие опускаются. Тут каждый проверяется на раз. Ты, конечно, парнишка отчаянный, тебе бы сейчас здравомыслия побольше. Правильно выберешь свою дорогу – значит, будешь идти по жизни с гордо поднятой головой. Ничего тебе не будет страшно.

– Мне и так не страшно.

– Ты погоди, не горячись. Некоторых время ломает. Сейчас-то ты, конечно, герой, Жиган, одним словом. Но ведь срок твой не завтра заканчивается. Тебе тут еще долго париться. Так что подумай пока.

– А что думать-то?

– С кем ты и за что ты.

– Я сам по себе, – твердо сказал Жиган.

– Ну-ну.

Артур покачал головой и философски добавил:

– Так не бывает. Даже волки в лесах стаями ходят.

Артур встал, надел шапку, подошел к двери и постучал несколько раз. Спустя несколько мгновений контролер распахнул дверь и выпустил вора из камеры.

После него в изоляторе долго пахло хорошим табаком.

* * *

И опять время потянулось, как старая черепаха. День и ночь сливались в один бесконечный круг. Однажды Жиган решил, что дальше так продолжаться не может. Чтобы не свихнуться, нужно взять себя в руки.

Из-за плохого питания, постоянной сырости и холода в камере раны не заживали. Но, несмотря на это, Жиган начал заниматься физическими упражнениями.

Вначале он давал телу небольшую нагрузку: растяжка, десяток отжиманий от пола на кулаках, отдых. Нагрузки постепенно увеличивались. И теперь не проходило и дня, чтобы Жиган не тренировал тело на протяжении четырех-пяти часов.

Подыскав себе занятие, Жиган заметил, что время пошло быстрее. Дни, проведенные в карцере, он отмечал на стене обгорелой спичкой. И вот наконец наступили последние сутки.

С грохотом открылся намордник на двери, баландер подал алюминиевую кружку с кипятком и кусок хлеба. Сегодня полусухая горбушка показалась Жигану манной небесной. Он с наслаждением откусывал куски, долго жевал, запивал горячей водой.

Уже завтра в зоновской столовой он будет есть суп или щи…

Сегодня Жиган решил дать телу отдых. После короткой пятнадцатиминутной растяжки и пары десятков отжиманий он улегся на нары и с закрытыми глазами стал представлять себе, как будет происходить освобождение из ШИЗО.

Распахнется дверь, появится дежурный офицер с парой солдат. Ему скажут:

– Осужденный Панфилов, срок вашего пребывания в штрафном изоляторе закончился.

Жиган даже не заметил, как заснул…

Его разбудил грохот сапог за дверью, звон ключей и истошный крик:

– Встать!

«Что, уже?» – подумал Жиган, вскакивая с нар.

Он ошибся. На пороге стоял прапорщик в зеленой форме, за ним – несколько солдат без оружия.

– Выйти из камеры, руки за спину! Лицом к стене!

Подчиняясь командам, Жиган вышел в коридор.

«Е-мое, – подумал он, стоя у стены, – какой тут, к черту, шмон? Парашу и нары будут обыскивать?»

Солдаты действительно вошли в камеру и стали проводить обыск. Казалось, им приказано найти иголку в стоге сена – так тщательно они обыскивали каждый сантиметр площади камеры.

В коридоре остались прапорщик и маленький кривоногий солдатик с раскосыми глазами, одетый в мешковатую зеленую форму.

– Килибаев, – приказал ему прапорщик, – провести личный досмотр осужденного.

Солдат принялся молча ощупывать карманы Жигана. Но ничего, кроме спички и малюсенького окурка, ему обнаружить, естественно, не удалось. Прапорщик разозлился.

– Килибаев, сколько я буду тебя учить? Смотри, последний раз показываю на личном примере.

Его руки легли на плечи Жигана.

В следующее мгновение прапорщик сорвал с него куртку и принялся тщательно ощупывать ее, проверяя каждый шов. Куртка полетела на пол.

– Снимай остальное.

Жиган стащил с себя прохоря, расстегнул и снял брюки. Шмональщик тут же схватил сапог и, сунув в него руку, полез под подкладку. Правда, перед этим он вытащил что-то из кармана собственных галифе. Но этого Жиган не видел.

– Вот, Килибаев, – победоносно заорал прапорщик, вытаскивая из сапога маленькую бумажку, сложенную в несколько раз. – Учись, как надо проводить обыск.

Жиган осторожно повернул голову вполоборота и увидел, что прапорщик разворачивает фиолетовую купюру с профилем Ильича.

– Осужденный Панфилов, это что такое? – Шмональщик ткнул Жигану под нос двадцатипятирублевку. – Предметы, запрещенные к хранению? Килибаев!

– Я, товарищ прапорщик!

– Зови сюда капитана Самсонова! И быстро! Чтобы одна нога здесь, другая там!

– Есть, товарищ прапорщик!

Солдат, грохоча кирзовыми сапогами, побежал по коридору. Конечно, это была провокация. Никаких денег Жиган в сапоге не хранил. Да и неоткуда им было взяться.

Не прошло и минуты, как в коридоре в сопровождении солдата появился дежурный по ШИЗО капитан Самсонов. Этого офицера Жиган видел один раз в жизни, месяц назад – в тот день, когда он прибыл в колонию.