Книга Гостебник - Владимир Георгиевич Босин

тряпки, чтобы сбить температуру. Напал дикий, разрывающий грудь сухой кашель. Ночью прометался в бреду. А утром приехала травница, быстро осмотрев меня, начала гонять моих женщин. А потом принялась отпаивать меня своими отварами. Некоторые были ужасно горькие, другие вполне приятные на вкус. Днём вроде стало лучше, но к вечеру опять поднялся жар.

Мне снится мама, она нежно касается меня прохладной ладошкой и держит её, забирая мой жар и накатывающую дурноту. Когда я пошевелился и ладошка исчезла, я цапнул её рукой и опять водрузил на лоб. Мне снится, как мама кормит меня из ложечки, проталкивая между зубов ложку с бульоном. Мне хочется, чтобы она как в детстве прилегла рядом и обняла меня. Забрала все горести и проблемы. Я бы всхлипнул и замер, впитывая тепло и ласку. А меня колбасит и бьёт от пробирающего холода. Мама, будто услышав меня, легла рядом и обняла согревая своим теплом. Сразу отпустил изматывающий холод и я просто заснул. Впервые с момента болезни.

В комнате сумерки, наверное вечер. Но света хватает, чтобы осмотреться.

Рядом на столике характерная картинка, сопутствующая болезни. Пара кружек, одна пустая. В другой какой-то отвар. Я только сейчас почувствовал, как пересохло горло и жадно в три глотка опустошил кружку. Так же на столике какие-то склянки и почему-то костяной гребень.

Неудобно, исподняя рубаха на мне намокла, видать пропотел. Слава богу, на шум зашла незнакомая девушка. Увидев меня, она заторопилась вниз. Вскоре нарисовалась Глафира и наконец-то помогла мне переодеться в сухое. Она же накормила меня бульоном, часть я пролил на себя. Но это не помешало мне тут же отрубиться, я опять заснул.

Проснулся уже утром от сильных позывов облегчиться. Сесть сумел, но немного кружится голова. Рядом с кроватью нашёл кувшин, явно исполняющий важную роль ночной вазы. С грехом пополам облегчился.

А когда нарисовался верный Скорята я уже успел изучить своё состояние. Видать каким-то боком я подхватил воспаление лёгких. Или бронхов, иди разбери. Мог простыть и когда раздевшись, помогал водружать привезённый колокол для звонарни. Тогда меня хорошо продуло вспотевшего.

В остальном я в порядке, если не считать мою слабость. Я с трудом встаю и передвигаюсь по комнате. Но, судя по всему, я на пути к выздоровлению. Кашель остался, но уже с мокротами и он явно на исходе.

— Да, ну ты Алексий и дал. Кто же думал, что тебя лихоманка скрутит. Ты же никогда и не болел, не помню такого.

Я и сам не помню, чтобы после попадания сюда даже лёгким насморком бы переболел. Наверное всевышний меня поддерживал на первых порах. А вот как на ноги начал становиться, так на вот, получи обратку.

Когда мне принесли еду посущественнее, я уже успел получить отчёт от Арсения и в принципе остался доволен. Толковый парень, без меня отлично справился. Всё держит под контролем.

Ничего чрезвычайного не случилось, вот только мы совсем на нуле в плане финансов. А ведь ещё немало нужно закупить к праздникам и свадьбе. Невесте, опять-таки свадебный наряд. Тесть говорит, что не нужно. Типа вдовая венчающаяся не должна выглядеть как молодка. Но у меня на этот счёт своё мнение.

— Ладно, езжай Арсений к Григорию Афанасьевичу, я сейчас записку ему напишу.

Некоторое время назад Дурдеев сам предлагал мне некую сумму в долг. Разумеется предполагалось получение её при видоках, как положено. Денежки то счёт любят. Тогда я отказался, надеялся выкрутиться. Но дополнительные расходы на церковь и ремонт ладьи пробили большую такую дыру в моём бюджете. Придётся занимать, на носу свадьба, а позориться не хочется.

— Не, ты врёшь наверное, — я схватил Скоряту за рукав.

Прошло десять дней, из-за моей болезни празднование Рождества Христова прошло скромнее, чем планировалось. В церкви на службе я просто кемарил. А к народу вышел, поддерживаемый Скорятой. Но всё равно я посидел за праздничным столом, поздравил собравшихся взрослых жителей села. Нас уже за сотню с гаком. Чисто символически пригубил кубок и понаблюдал за народом.

Мы выбрали из числа смердов старосту. Не знаю, как он потянет свои обязанности, но вроде мужик степенный и с головой. Если что — и поменять недолго.

А сегодня я вдруг узнаю от Скоряты, что когда я болел, приезжала Ольга с матерью и служанкой. Она сидела со мной и помогала лекарке.

— И откуда они тут взялись? — я смотрю на друга и недоверчиво щурюсь.

— Вот-те крест, — размашисто перекрестился тот, — что я совсем дурной так шутковать. А Дурдееву, так я же и сообщил. Ты уж прости Алексий, но вдруг бы не выходили тебя. Чтобы тогда мне пришлось говорить твоей невесте?

Вошедший на огонёк Арсений подтвердил, вот же тихушники, а мне ни слова, ни полслова. Гады настоящие, — интересно, а почему женщины уехали, не дождавшись, когда я прийду в себя?

Хотя да, опять эти правила и традиции. Не полагается невесте приходить к жениху домой, плохо это. Понимаешь, отдать девку за старика — это нормально. А позволить ей навестить заболевшего жениха — традиции не велят. Хорошо ещё Григорий Афанасьевич отпустил в сопровождении охраны.

И что это посещение меняет для меня? Да всё. Получается, есть у Ольги во мне интерес. Пусть я просто в её глазах выигрышнее смотрюсь по сравнению с достопочтенным Маловым, но и то хлеб. О глубоких чувствах с её стороны говорить не приходится, зато уже вырисовывается отчётливое желание сохранить меня в качестве будущего супруга.

Иначе просто бы выжидали, смогу я победить старуху с косой или нет. А потом перекреститься и со словами «Ну, прибрал боженька. Видать на роду ему сердешному так записано было» и продолжить себе жить-поживать.

Я стою перед своеобразным зеркалом. Полированный бронзовый диск держит в руках Скорята и наклоняет его так, чтобы я смог увидеть себя. Через полчаса нужно выходить, но руки предательски подрагивают. Чёрт, второй раз женюсь. Вроде проходил уже всё это. Правда тогда никакого венчания не было. Расписались в ЗАГСе, посидели скромно в кафе с близкими родственниками и