Книга Семь подземных королей - Александр Волков

— Почтенный Ружеро, я вижу, вы проницательный человек, — сказал Лестар. — Но, я думаю, не стоит внушать подобные мысли семи королям.

— Я и сам так думаю, почтенный Лестар, — согласился Хранитель времени. — Ведь не все то, что говорится между друзьями, годится для ушей их величеств.

Старики, довольные друг другом, продолжали путь. В Священной пещере Лестар занялся серьезными исследованиями. Приказав дуболомам соблюдать тишину, он прикладывал ухо к земле в разных местах, стараясь расслышать шум подземных вод. Он держал над щелями в скале зеркальце, чтобы уловить на нем следы испарений. Долго продолжалась его работа, а в это время Ружеро сидел на камне и отдыхал от долгого пути. Потом Лестар подошел к нему.

— Ну как, дорогой друг? — спросил Ружеро.

— Надежда есть, но колдовство будет долгое и трудное, — осторожно ответил мастер. Для начала дуболомы под руководством Лестара и других Мигунов разровняли площадку близ бассейна и установили основание для бурильного аппарата. В их сильных руках работа так и кипела, они без натуги ворочали огромные камни.

— Хорошее наследство осталось вам после Урфина Джюса, — смеясь, сказал Ружеро.

— Да, жаловаться не приходится, — согласился Лестар. — Но заметьте, они стали послушными работниками лишь после того, как им вырезали новые лица. А это было сделано по замыслу Страшилы. Компания вернулась в город только к вечеру. А там уже затевался новый пир. Это Страшила по правилам дипломатического этикета готовил королям ответное угощение из продуктов, которые принесли с собой его люди. Прошло несколько дней. Между Городом Семи владык и Священной пещерой установилось постоянное сообщение. Дуболомы, Мигуны и подземные металлисты постоянно сновали туда и сюда, перенося части машин и необходимые материалы. Но королям, придворным и шпионам вход в Священную пещеру был запрещен. По настоянию Лестара Элли сказала семи королям, что там обитает страшный дух, по имени Великий Механик, и победить этого духа можно только механическим волшебством.

А при механическом волшебстве посторонним присутствовать крайне опасно, это может повлиять на рассудок. Зато присутствие Элли при подготовке механического волшебства_ было объявлено обязательным, и она проводила там целые дни. Священную пещеру нельзя было осквернять отправлением обычных житейских потребностей — едой и сном, и потому лагерь для работников устроили в одной из соседних пещер. Туда принесли постели и устроили очаг для приготовления пищи. Но для Элли, как для феи, было сделано исключение. Дуболомы построили для нее в Священной пещере легкий уютный домик, где было все необходимое: кровать, обеденный столик, шкафчик для платьев (Страшила привез ей целую дюжину!) и все прочее. Там Элли, утомившись от шума работ, проводила с Тотошкой часы отдыха. А работы шли полным ходом. Жужжали буравы, вгрызаясь в плотную породу. Мастера Мигуны свинчивали трубы для насосов и пригоняли клапаны. Любопытный Фред был повсюду: то он передавал какое-нибудь приказание Лестара, то тащил слесарю нужную деталь, то присматривался к работе бурильщиков. Мальчишка был на верху блаженства: мог ли он раньше думать, что ему доведется испытывать такие необыкновенные приключения?…

Но Страшила, Железный Дровосек и Лев не показывались в лабиринте: сырой климат Пещеры оказался вреден для них. После нескольких дней пребывания в подземелье Страшила почувствовал себя очень плохо. Двигался он с трудом, потому что солома отяжелела от сырости, а просушиться было негде. В Пещере готовили на маленьких печурках, откуда огонь не мог пробраться наружу и обеспокоить слабые глаза подземных жителей. Печурки совсем не грели окружающий воздух. Еще хуже обстояло дело с удивительными мозгами Страшилы. Отруби, которыми была набита его голова, тоже отсырели, а примешанные к ним иголки и булавки заржавели. От этого Страшилу мучили головные боли, и он начал забывать самые простые слова. И даже черты лица Страшилы стали изменяться, потому что акварельные краски, которыми оно было раскрашено, растворялись и подтекали. Обеспокоенный Фарамант вызвал к правителю врача. Пришел Бо-риль, потомок того самого Бориля, при котором произошло первое усыпление. Кругленький и самодовольный, как его прапрадед, доктор осмотрел знатного пациента.

— Гм, гм, плохо, — пробурчал он. — У вашего превосходительства начинается весьма опасная болезнь — водянка. Лучшее лечение — солнечное тепло и свет.

— Я не могу ославить… то есть оставить здесь Элли, — глухо про-говорил Страшила.

— Тогда… — врач подумал. — Тогда для вашего превосходительства лечебницей могла бы послужить литейная мастерская. Я полагаю, что в ее теплом сухом воздухе вы поправитесь. Страшилу отнесли в мастерскую и устроили в укромном уголке, где он никому не мешал и где его не беспокоили рабочие. Находившийся при правителе в роли сиделки Фарамант убедился, что ни одна искра из печи не может попасть на Страшилу. Случись такое, больной вместо излечения нашел бы гибель.

В сухом и жарком заводском воздухе от Страшилы первые дни валил густой пар, а затем его здоровье начало поправляться удивительно быстро. Руки и ноги его наливались силой, а в мозгах появилась ясность.

Худо было и с Дровосеком. Сырость пронизывала его железные суставы, и они начали ржаветь. И эта ржавчина Пещеры была какая-то особенно въедливая, от нее не спасала даже усиленная смазка. Скоро золотая масленка Дровосека опустела, и при движениях все его члены скрипели. Челюсти не двигались, бедняга тщетно пытался открыть рот: он онемел. Дровосек превратился в инвалида.

Дин Гиор пригласил к нему доктора Робиля. Врач сказал:

— Чтобы его сиятельство (а может быть, стоит сказать его бывшее сиятельство?) не развалился в самые ближайшие дни, его надо поместить в бочку с маслом. Это для него единственное спасение.

К счастью, в последнем транспорте провизии оказалось достаточно растительного масла, и Железного Дровосека погрузили туда так, что над поверхностью виднелась только воронка, заменявшая ему шапку.

А чтобы Дровосек не скучал, рядом с ним на стуле сидел Длиннобородый Солдат и рассказывал ему разные занимательные истории из своего прошлого, когда он еще служил привратником у Гудвина.

Для прогулки Дровосек иногда вылезал из бочки на часок-другой и отправлялся проведать Страшилу или Льва. Могучему Льву, свободному сыну лесов, в Пещере тоже пришлось плохо: царь зверей заболел бронхитом. Бориль прописал ему порошки, и скоро вся аптека была опустошена: легко себе представить, какие дозы лекарства требуются Льву! А когда Лев съел все порошки, он принялся за бумажки, в которые они были завернуты.