Книга Голубка для князя - Ева Рэйн

об этом нельзя.

Убедившись, что вокруг тихо, вороненок оставил Деяна и отправился на охоту. В лесной траве пряталось множество аппетитных мышей…

Дойдя до родника, Деян уселся в густую траву и принялся сосредоточенно наблюдать за течением воды. Прозрачные волночки струились поверх разноцветной гальки, то собираясь в крохотные буруны, то расходясь плавными дугами. И вдруг Деян понял…

Вскочив на ноги, он уже собирался броситься обратно к поляне, как вдруг кто-то окликнул его, и княжич обернулся, не веря своим ушам.

На другом берегу ручья стояла… Ярина. Бледная, растрепанная, с репьями и листьями, застрявшими в косе, покрасневшими от слез глазами и порванным по подолу сарафаном. Увидев ее, Деян застыл, слова застряли в горле, и только сердце забилось так часто, что грозило вот-вот выпрыгнуть из груди.

— Любый мой, наконец-то нашла тебя! Столько по лесу брела, без дорог и троп, уж думала, так и сгину здесь!

Деян, шагнув к девушке, замер. Неприятное предчувствие заставило его зябко поежиться.

— Ты ли это, лада моя? — все же спросил он, не смея поверить своему счастью.

Ярина кивнула, утирая тыльной стороной ладони часто бегущие слезы. Улыбнулась, и поманила княжича к себе, а он и рад бы пойти, да только тревога все крепла, не давая сделать и шагу.

— Деянушка, подмогни! Столько шла к тебе, что все ноги сбила об корни. Нет сил и шагу ступить… — девушка пошатнулась и упала на колени, покрытые синяками запястья утонули в густой траве.

И княжич дрогнул. Что бы ни шептал ему здравый смысл, видеть любимую в таком состоянии он просто не мог. Перепрыгнув через ручей, бросился к Ярине, подхватил на руки, прижал к груди. Услышав ее тихий всхлип, вздрогнул всем телом. Его невеста, живая и теплая, доверчиво льнула к нему, отвечая на долгожданную ласку.

— Деянушка, любый мой, подыми меня на руки. Уходить нам надобно, вскорости будет здесь князь лесной. Сбежать-то я от него сбежала, да только не вовремя он в терем вернулся, заметил да погнался следом, насилу спряталась от него в этой глуши.

Деян, словно зачарованный, кивнул. Подняв невесту на руки, хотел вернуться к поляне, но Ярина указала ему в другую сторону, убеждая, что именно там они смогут скрыться от Лешего. Повинуясь ее желанию, княжич, словно в бреду, пошел в темную лесную чащу.

Разлапистые ели сомкнулись за его спиной, сама собой расправилась трава, скрывая следы. Легкий ветерок подул княжичу вслед, даже запах его стирая с этого места. И в тот же миг встрепенулась сидевшая возле костра Сирин.

— Деяна увели! Молчан, чего лежишь — а ну, живо за ним в погоню!

Дважды повторять не пришлось. Волк мгновенно вскочил, Сирин перекинулась в боевое обличье, и взлетев, направилась к ручью. Волк бежал за ней, пытаясь учуять след княжича, но все было напрасно.

А Деян в это время уходил все дальше. Ярина, шепча ему на ухо всякие нежности, вальяжно разлеглась у княжича на руках, то болтая ногами, то весело смеясь, причем голос ее уже совсем не напоминал девичью молвь. Хриплые, скрежещущие нотки все чаще проскальзывали в голосе девушки, но Деян не замечал этих странностей. Его разум, затуманенный магией, воспринимал все это, как данность.

Не видел он и того, что тело Ярины было мерцающим и полупрозрачным, словно на истинную форму натянули плохо скроенную оболочку. И там, под этой оболочкой, проглядывали жуткие, уродливые формы существа, лишь отдаленно напоминавшего человека.

Наконец, «Ярина» приказала княжичу остановиться, спрыгнула на землю и принялась кружить вокруг раскидистого дуба, к которому и пришел Деян. Что-то приговаривая себе под нос, она пыталась сплести защитное заклинание, чтобы никто не помешал ее скорой трапезе.

Из высокой травы рядом с деревом выглянуло еще одно существо, напоминавшее скрюченного, синюшного младенца, с неприглядно огромным ртом и мутными глазами.

— Ау! — тихо пискнуло оно и довольно заулыбалось, во все глаза разглядывая княжича.

— Не аукай тут, не твоя добыча! — зло ощерилась нечисть, сманившая Деяна.

— Злой ты, Свида… — пробубнил синюшный младенец, почесывая голый живот.

— А ты — бесполезный. Толку-то с тебя, Аука?! — огрызнулся Свида, принимая, наконец, свой истинный облик.

Высокий и худой, как жердь, он казался отчасти похожим на человека мужского пола, но излишне широкие плечи с сучками по краям, и лысая, обтянутая серой кожей головенка, выдавали в нем существо совершенно иного рода.

Свида был одним из тех, кого больше всего боялись шедшие в лес люди. Плотоядный и жадный до людской крови, он рыскал по чаще, и завидев жертву, принимал образ знакомого или родного человека. Заманивая добычу все дальше в лес, Свида приводил несчастных людей на свою излюбленную поляну, где и обедал ими, наслаждаясь предсмертными криками и агонией умирающих.

С Аукой, более слабым, но не менее мерзким существом, Свида встретился уже давно, и с тех пор они не только охотились на одиноких охотников и грибников, но и забавлялись с ними, устраивая себе жуткие игры. Свида все так же принимал облик человека, а Аука заманивал жертв поближе, имитируя голос плачущего в лесу ребенка.

Оба еще помнили недавнюю такую «игру». Аука сумел заманить на поляну к Свиде пожилую женщину, пришедшую в лес за хворостом. Притворившись обычным младенцем, он улегся возле корней дуба, и когда женщина подошла ближе, набросился на нее, вонзив острые зубы бедняге прямо в шею. Свида же до сих пор злился на то, что Аука не дал ему поучаствовать в забаве со старушкой, да еще и оставил ему на поживу только ее руки да ноги.

— Что толку, говоришь? Да ведь я так ловко ту бабку поймал! И тебе часть оставил… — скривился Аука, понимая, что зря пожадничал.

— Кости ты мне оставил, земной поклон тебе в ноги. Только все, кончилось твое время. И без тебя я научился голос нужный создавать. И магия моя все крепнет, вон какую добычу привел — не чета твоей! — самодовольно усмехнулся Свида, понимая, что победит в этом споре.

— Ну поделиииись! — заныл Аука, подходя ближе и преданно заглядывая Свиде в глаза.

— Пшел прочь! Сам себе еду ищи! — оттолкнул тот сообщника, щеря зубы.