Книга Семь способов засолки душ - Вера Олеговна Богданова

рожают. Луна мудрая, Луна должна была знать, как справиться с этой бедой. А мать Луны ей говорит: шаману здесь ходить нельзя. Раз он, шаман, пришел, пусть твоим мужем будет. Так шаман стал мужем Луны — приклеился к ней, и его теперь даже отсюда видно.

Ника стаскивает перчатку с правой руки, смотрит на круг, такой же, как на картонке у шамана: луну, человека на ней, птиц и демонов Нижнего мира под ними.

— А может, вы знаете еще одну историю? — вдруг обращается шаман к Нике. — Я впервые вас здесь вижу, но что-то мне подсказывает, что вы можете многое рассказать.

— Я? Нет.

— Ну, может, все-таки? Расскажите, откуда вы? И как попали в нашу семью?

Взгляды собравшихся снова устремлены на нее, от этого делается неуютно. Ника косится на Андрея, его молчание злит. На себя она злится тоже. Кто просил ее выступать? Она не нанималась тут работать.

— Так я уже рассказывала в декабре. — От дыма голова трещит еще сильнее. — Мы ритуал проводили, помните?

— Ритуал? — Ведущий теряется.

— Да. Вы не подскажете, когда подействует? Просто уже месяц прошел, а стало только хуже. Может, проведем еще один? У меня, правда, больше денег нет, но я займу.

Надя беззвучно смеется.

Не смеются «бывалые» друзья Светы, пристально смотрят на Никину руку, что-то шепчут Андрею. Андрей кивает. Надя рядом с ними слушает, касаясь Андрея мокрым плечом. Кивает тоже — Нике.

— Твою сестру привела девушка по имени Синичка, — говорит Андрей Роме позже. — Лично ее не знаю, но знаю «приют», в котором она сейчас живет.

выдох седьмой

Ты хочешь послушать про Китаева — я это поняла и с первого раза, не нужно намекать. Но для того чтобы рассказать его историю, придется начать издалека. С первого человека на Луне.

Отец говорил, что Луна спасла его. Однажды он пошел на рыбалку и попал в беду — провалился под лед. Духи Нижнего мира тут же схватили его за ноги, потащили на дно, стали рвать на куски. Луна увидела, что аватар Великого духа попал в беду, и «притянула» — но не забрала себе, а оставила на земле.

Не знаю уж, насколько его история правдива — при мне отец ни разу не рыбачил. Но рассказывал об этом он очень живо, каждый раз с новыми подробностями.

Отец говорил, что теперь луна — его божественный помощник, и попросил выбить сцену спасения на металлической пластине для своего костюма. Эту же сцену он изобразил на одном из своих бубнов, а после на тыльной стороне кисти.

Он набил ее и мне после того, как я долго болела. Сказал, шаманская болезнь пришла ко мне слишком рано. И чтобы злые духи не навредили мне, пока я не готова, луна за мной присмотрит.

Злых духов после этого стало только больше, кстати.

Он говорил, что тогда, утопая, он побывал в загробном мире, что это зеркальная копия земли. Там все наоборот: все ходят вверх ногами, разбитые вещи становятся целыми, а целые — разбитыми, тот, кто был стар, становится молод, неудачник обретает удачу, а тот, кто был болен, — исцеляется. Поэтому человека можно исцелить, спустив в тот мир и оставив его хворь там. Авторская методика.

За этим и пришел к нему Китаев. Он был одним из первых. Врачи сказали, что стадия запущенная, его не спасти, но Китаев не сдавался. Перепробовав все методы традиционной медицины, он пошел по знахарям, шаманам, и так познакомился с отцом. Он почти переехал в наш дом, побрился налысо, молился, морил себя голодом, готовился к особому ритуалу, который отец проводил не для всех.

Я потеряла его из вида на время, не очень обращала на него внимание, но мама потом рассказывала, что после ритуалов «Толе сразу полегчало». Толя стал старшим наставником и лучшим спонсором, Толя привел к отцу своих друзей. Широкова отец тоже лечил, уже бесплатно.

Часто вспоминаю вот такое, не знаю, может, мне приснилось. Многое смешалось. Я помню ночь. Мне не спится, я иду по коридору, держу своего зайца. Коридор длинный, потому что дом большой — только на первом этаже шесть комнат, четыре из них «для просветления», так говорит папа. Я пересчитываю их каждый раз, люблю считать. Вот, например, у меня во дворе четыре березы, паркуется пять синих машин, ступеней до лифта двадцать.

Так вот, я шла по коридору. Мне папин лесной дом не нравится, и маме тоже, я это слышала однажды. Этот дом полон чужих людей, не так давно в него приезжали из милиции, проверяли документы, выворачивали ящики из шкафов, забрали папу на ночь, а после отпустили. Этот дом плохо пахнет, в нем слишком много призраков.

Те двери для просветления заперты снаружи на щеколду. Папа не разрешает их открывать, но за одной я слышу стон. Сдвигаю щеколду, нажимаю ручку.

На полу в центре комнаты сидит Айта. На ней совсем нет одежды. Она часто дышит, вся блестит от пота. Она обнимает себя руками, будто ей холодно, откидывает голову и выгибается. Затем резко наклоняется и что есть силы обрушивает голову на выложенный плиткой пол. Снова. И снова. Брызги разлетаются по стенам, остаются на моей пижаме. Я кричу. Айта замирает, затем поворачивает ко мне залитое кровью лицо.

Она улыбается.

Смотри, говорит она, смотри, как я теперь сияю.

выдох последний

Помни, ты — новый аватар Великого духа, инструктирует Андрей в машине. Ты выше их всех. У тебя сотни имен. Ты говоришь с духами. Ты левитируешь. Ты видишь их предков до десятого колена.

Рома угрюмо молчит на заднем сиденье. Теперь за рулем Андрей, решили взять его машину: Ромин пикап слишком приметный.

— Ну и на кой хрен эти шпионские игры? Свое имя ты не скрываешь, — ворчит Рома всю дорогу до «приюта». — И, может, не надо размахивать татуировкой, как проездным в автобусе? Придут фанатики, наделают из тебя амулетов.

— Таким у нас не занимаются, — отвечает Андрей. Рома скептически хмыкает.

Нужный «приют» они находят быстро. Прячется он в одной из немногих жилых высоток на окраине Староалтайска — так-то город малоэтажный, стелется по плоской земле. Рядом лесополоса, завод, шоссе. К ним выходит образец среднестатистического парня: среднестатистическая стрижка с челкой, поношенные джинсы, пуховик, наброшенный на футболку с логотипом группы Queen, битые кроссовки, потухший