Книга Секрет ее счастья - Клаудиа Дэйн

— Погашение ваших долгов? — лукаво спросил Кэлборн.

Герцог Кэлборн был особо пленителен, когда изображал коварство, и, несомненно, он знал это. Невероятный, неугомонный человек; его поведение выдавало, что он уже был женат. Он чувствовал себя абсолютно свободно рядом с женщинами. Хотя то же самое можно было, как она предполагала, сказать и о ней; побывав замужем, Энн совершенно свободно чувствовала себя рядом с мужчинами и спокойно воспринимала их странные подшучивания и переменчивое настроение. Они часто вели себя, как большие дети, и лучше откликались, если вести себя твердо, но доброжелательно. Некоторая ограниченность была одним из их свойств, и с этим стоило считаться.

— Я выиграла пари о том слове, ваша светлость, если вы помните, — сказала Энн. — Мистер Грей уверен, что подобного слова нет.

— Слова «межполый»? — уточнил Кэлборн, лукаво улыбаясь ей.

Он был почти как тот бесенок, о котором она читала в детских рассказах, улыбающееся чудище, которое, смеясь, утаскивает в лес. Кэлборн не собирался ее никуда затаскивать.

— Именно, — поджав губы, сказала Энн. — Такого слова нет, и я выигрываю пари. И не мне пить до головокружения.

— Жаль! — усмехнулся Кэлборн.

Как он умудрялся выглядеть так шаловливо, будучи сам размером с быка?

— А каковы ваши взгляды на поощрение? — спросила Энн, пытаясь насильно втянуть Амелию в разговор.

Амелия, казалось, всей душой стремилась к этому, но не знала, с чего начать.

Девственница.

Что ж, у каждого свои недостатки.

— У вас есть какие-нибудь идеи, леди Амелия? Я имею в виду, что нашим капризам давно пора уже осуществиться, вы согласны?

— Согласна, — сказала Амелия голосом, похожим на мягкий белый бархат.

Мужчины, как правило, не особо интересуются белым бархатом: слишком сложно ухаживать.

— Среди предложенного, — начал Айвстон, старательно избегая взглядом Амелию, — как я сказал, еда, напитки…

— И другие чрезвычайно популярные, широко распространенные формы поощрения, — вмешался Кэлборн.

Вот уж она-то хорошо понимала, к чему клонит Кэлборн, и решила пресечь попытку увести беседу и их нежные женские умы в эту сторону.

Бесенок.

— Все это относится к разряду мужских интересов, — произнесла Энн, прерывая Кэлборна и нисколько не извиняясь.

Она должна была защитить Амелию, не так ли? При всем том она не собиралась давать повод для сплетен, которые расстроят Ставертона. Он не заслужил этого.

— Исключительно мужской подход. Это мужчин нужно баловать едой и напитками, но у женщин другие, более утонченные вкусы. Правда ведь, леди Амелия?

В самом деле, что касается спасения ситуации, едва ли можно сделать больше. Энн удалось вовлечь Амелию в безобидно двусмысленную беседу с несколькими знатными джентльменами. Девушка, даже самая неопытная, могла бы, по крайней мере, изобразить некоторый интерес.

— Я того же мнения, — сказала Амелия чуть окрепшим голосом.

Белый бархат сменился розовым дамастом. Ладно, это уже что-то.

— У вас есть какие-нибудь особые пожелания по этому поводу, леди Амелия? — радушно спросил Айвстон.

Энн послала ему одобрительную улыбку. Кэлборн ухмыльнулся. Такая реакция вполне естественна для мужчин.

— Какой стыд, — пробурчала леди Джордан в чашку с пуншем.

Тетя, сопровождающая Амелию, в конечном счете, была права. Эта беседа слишком быстро начала… начала доставлять удовольствие. Энн с затаенной усмешкой подумала об этом и была поддержана хихиканьем Кэлборна.

Ведь только бесенята и маленькие дети хихикают?

Именно. Кэлборн сам это доказал.

— Быть единственным предметом интереса двух очень приятных мужчин — само по себе большое удовольствие, — сказала Энн, глядя только на Айвстона. Она была уверена, что Кэлборн поймет это. И он понял, судя по его ухмылке. — Пожалуй, мы могли бы больше ни о чем не просить.

— Да, пожалуй, — сказала Амелия, и в ее голубых глазах показалась искорка живого интереса. Это получилось весьма очаровательно и удивительно привлекательно в первый раз за весь вечер. — Мы, наверное, можем позволить себе, чтобы наши прихоти были более… более расчетливыми.

— Расчетливая прихоть? — сказал Кэлборн. — Это не против логики?

— Против мужской, пожалуй, — тут же парировала Энн, — и поэтому мы не учитываем ее в данных обстоятельствах.

— Это становится смертельно опасным, — сказал Айвстон. — Можно, я не буду доставать свой меч? Это так неудобно, ведь он хранится в футляре на третьем этаже в скверно расположенном шкафу. Но я должен защищаться от таких нападок. Кэлборн, естественно, сможет защитить себя сам, а я, защищаясь, сделаю все, что мне позволит честь.

— Отважен в бою, — добродушно пробормотал Кэлборн.

— То, что я вынужден защищаться в собственный день рождения, уже может считаться мужеством.

— Почему мужчины все время склонны применять силу? — спросила Энн у Амелии.

— Может быть, потому что у них не хватает рассудка поступать иначе, — немедленно ответила Амелия, ее голос принял очень приятный оттенок шерсти сливового цвета.

При этой реплике мужчины безмолвно замерли.

Молодец, Амелия!

И в первый раз за вечер Амелия Кавершем полностью захватила внимание двух очень подходящих для брака мужчин со всеми качествами, которые она хотела бы видеть в подходящих для брака мужчинах. Этот момент стоил героического поступка, и Энн широко улыбнулась, наслаждаясь каждой секундой своего, пусть маленького, триумфа.

От ее внимания не ускользнуло, что лорд Даттон, заканчивая свою беседу с Софией, услышал обрывок немного дерзкого диалога с лордами Кэлборном и Айвстоном и смотрел на нее с выражением, похожим на беспредельное изумление.

Энн прикрылась веером, не в силах скрыть широкую улыбку удовольствия.

Как замечательно, что, помогая Амелии Кавершем, она одновременно нанесла кинжальный удар Даттону.

Разве жизнь не прекрасна?

Глава 12

Ну, так вот, будучи нормальной женщиной с нормальными целями, Луиза видела себя в мечтах, то и дело посещавших ее, в небольшой компании мужчин, окруживших ее преданным и исключительным вниманием.

Она мечтала поймать не меньше шести джентльменов в сети своей красоты и ума, и они должны были падать, словно осенние листья, к ногам ее очарования. Сейчас на ее счету было трое мужчин. Мистера Грея вряд ли стоило приравнивать к джентльменам, жадно толпившимся вокруг нее и добивавшимся ее внимания, совершенно забыв об учтивости друг к другу.

Довольно сложная ситуация.

В самом деле, Луиза была опасно близка к тому, чтобы сорваться, а этого совершенно не следовало допускать. Но как быть, если Блейксли так саркастичен и неучтив? Как удержаться, если Пенрит так бесстыдно соблазнителен? Как не поддаться опасной дикости мистера Грея?