Книга Ямато. Японский императорский дом - Андрей Левонович Шляхов

стал императором Го-Момодзоно, а сама, в качестве дайдзё тэнно, занялась углубленным изучением китайского классического наследия и литературной деятельностью. Она дожила до семидесятичетырехлетнего возраста и оставила потомкам весьма обстоятельные дневники и сборник стихотворений и очерков, посвященный событиям, происходившим в императорском дворце.

Императорский двор в период сёгуната Токугава

Только при первых трех сёгунах из династии Токугава финансовые дела шли более-менее хорошо и доходы преобладали над расходами. Затем ситуация изменилась и средств стало не хватать, приходилось повышать налоги и снижать содержание благородных металлов в монетах. Если третий сёгун Иэмицу оставил после себя казну с шестью миллионами рё[92] золотом, то его сын Иэцуна оставил своему преемнику всего один миллион рё. Реформы, проведенные сёгуном Ёсимунэ, улучшили финансовое положение страны, но не решили всех проблем. Сакоку[93], политика жесткой самоизоляции Японии, которую Ёсимунэ ввел на фоне своих реформ, обеспечивала политическую стабильность, но лишала сёгунское правительство доходов от иностранной торговли, так что приходилось рассчитывать только на собственные силы и ресурсы. Ставка делалась не на увеличение производства, а на ограничение потребления, благо самурайский моральный кодекс бусидо считал скромность и неприхотливость в быту одними из главных достоинств человека с оружием[94]. Владетельные даймё жили примерно так же, как и их самураи, несмотря на огромную разницу в статусе. Сёгуны подавали пример своим подданным – носили одежды из простых тканей, не проводили пышных церемоний, а на столах у всех доминировали рис и овощи, а не какие-то изысканные деликатесы.

Если вся страна живет скромно, то и императорскому двору не к лицу роскошь. Придерживаясь этого правила, сёгуны всячески старались сэкономить на содержании двора. Императорам приходилось зарабатывать переписыванием книг, одежды носились до тех пор, пока не начинали истлевать, «пиршества», устраиваемые в предписанных традициями случаях, напоминали монастырские обеды…[95]

Регламентация всех сфер жизни японцев в период сёгуната Токугава достигла своего пика. Все регулировалось традициями и указами сёгунов. Основная деятельность была сосредоточена в Эдо, а Киото словно бы пребывал во сне и казалось, что этот сон будет длиться вечно, ведь сёгуны правили страной с 1192 года (небольшие перерывы не в счет). Простым японцам было безразлично, кто правит страной – сёгун или император, ведь принципы правления и передачи власти были одинаковыми. Для самураев власть сёгуна была предпочтительнее императорской власти, поскольку именно в период Эдо самураи стали высшим сословием в Японии. Что же касается крупных феодалов-даймё, то их положение в сёгунате Токугава было незавидным. Изначально политика сёгунов была направлена на уменьшение влияния даймё и законодательное ограничение их полномочий, вплоть до необходимости испрашивания у сёгуна разрешений на заключение брака и любом строительстве на своей территории. Никакого самодурства в подобных запретах не было – контроль над брачными союзами позволял сёгунам избегать возникновения нежелательных для них альянсов, а контроль над строительством не позволял даймё возводить укрепления. Перераспределение феодов и необходимость постоянного проживания в столице сильно ударяли по финансовым возможностям даймё. Пожалуй, нужно уточнить, что система заложничества приносила сёгунам двойную выгоду – предоставляла заложников и разоряла даймё. Поездки в свои владения и обратно обходились дорого, ведь даймё сопровождала большая свита. Транспортировка провизии в столицу тоже влетала в копеечку. Кроме того, по прибытии в Эдо, а также по каким-то торжественным случаям приходилось делать сёгунам дорогостоящие подарки, а еще было нужно демонстрировать свою состоятельность перед другими даймё (сёгуны могли жить скромно и требовать того же от своих самураев, но даймё они нисколько не ограничивали в роскоши – пусть уж лучше тратятся на дорогие одежды, чем на содержание большого войска). Кстати говоря, строительство и ремонт зданий в Эдо в основном проводилось на средства даймё.

К середине XVII века даймё перестали представлять для сёгунов опасность, а в дальнейшем их положение продолжало ухудшаться. Но не будем забывать о том, что именно даймё были главной опорой императорского престола – ослабление даймё лишало императорский двор последних остатков влияния.

Со второй половины XVIII века начинается упадок сёгуната Токугава. Задержки с выплатой жалованья стали регулярными, само жалование (рисовые пайки) сокращалось, для того чтобы свести концы с концами, самураи были вынуждены занимать деньги у ростовщиков. Даймё тоже обращались к ростовщикам, ссужались деньги и императорскому двору, так что и со временем ростовщики, точнее – занимавшиеся ростовщичеством торговцы стали второй по влиятельности силой в японском обществе. Первое место занимали не сёгуны, как можно подумать, а высшие государственные сановники. Начиная с девятого сёгуна Иэсигэ, который носил этот титул с 1745 по 1760 год, сёгунская власть становится номинальной и к управлению страной приходят члены родзю – совета старейшин при сёгуне, обычно состоявшем из шести человек. Так, например, при Иэсигэ, человеке больном и неспособным к правлению, на первый план выдвинулся его секретарь Ока-но Тадамицу. Если бы события развивались бы несколько иным образом, то на смену сёгунату Токугава вполне мог бы прийти какой-нибудь другой сёгунат…

Император Кокаку

Принц Морохито родился шестым по счету сыном в семье принца Канъин, приходившегося внуком императору Хигасияме через его сына принца Наохито. Шансов на занятие престола у Морохито было ровно столько же, как на превращение в аиста, но провидение умеет удивлять и не перестает этого делать. У болезненного императора Го-Момодзоно, которому была суждена недолгая жизнь, имелась только одна дочь Ёсико, поэтому в конце 1779 года, когда император Го-Момодзоно находился в критическом состоянии, придворные организовали усыновление им десятилетнего Морохито, получившего после этого имя Томохито, который унаследовал престол и стал известен как император Кокаку. Ёсико он взял в жены. Собственно, из-за того, что придворная верхушка хотела сделать Ёсико императрицей, принц Морохито обошел других кандидатов на престол, старших по возрасту и уже женатых.

Бывает так, что человек надеется стать императором, а вместо этого принимает постриг, а в данном случае вышло наоборот – принц готовился стать монахом, а стал императором. И, надо сказать, довольно неплохим императором, уделявшим время не только занятиям литературой, но и государственным делам. Кокаку посчастливилось благополучно пережить разрушительный киотский пожар 1788 года, в ходе которого полностью сгорел императорский дворец. Благодаря умению императора выстраивать хорошие отношения с сёгунским правительством и лично с главой правительства Мацудайра-но Саданобу, дворец был частично отстроен уже в следующем году. Впрочем, Саданобу, проводивший масштабные реформы, вошедшие в историю под названием реформ годов Кансэй[96], тоже нуждался в поддержке императорского двора.

Сгоревший дворец был не самым тяжелым испытанием для императора Кокэку, ведь на его правление пришелся великий голод