Книга Аромат счастья - Натали де Рамон

Игнасио усмехнулся.

— Потому что нашему Санчо Пансе не чужда романтика. Хорошо хоть не Дон Кихот.

— По-моему, имя Дон Кихота — Алонсо.

— Нет, сеньорита. — Педро наконец-то собрался с мыслями. — Хозяина крестили Рикардо, а не Алонсо, — радостно сообщил он.

— Замечательно! — Игнасио не удержался от смеха. — Теперь понятно?

— Да! — Мне тоже сделалось очень весело.

— Иди спать, Педро.

— А сеньорита?

— Я сам пригляжу за ней.

— Спасибо, хозяин. — Педро беззвучно скрылся в доме.

Игнасио молча смотрел на меня. Небо заметно посветлело, но луна пока вовсе не собиралась покидать свой пост.

— Давай пройдем к реке, — предложила я. Мне не хотелось сразу расставаться с Игнасио.

Он неловко взял меня за руку, вероятно снова постеснявшись обнять, и мы пошли в сторону реки.

— Педро очень славный, — сказала я, чтобы сказать хоть что-то, потому что Игнасио молчал.

— Да.

— Но кто он тебе? В смысле, кем он на тебя работает? Был бы ты, скажем, хозяином кафе или магазина, тогда понятно. Но ты же ученый.

— Оруженосец.

— Я серьезно.

— Он мой шофер.

— Ты не умеешь водить машину?

— Умею, конечно. Но я вполне обеспеченный человек и могу позволить себе нанять, — Игнасио усмехнулся, — оруженосца и телохранителя.

— А Билл и Хулио?

— Билл и Хулио — другие. Они работают только ради денег. У них нет такого доброго и верного сердца, как у Педро, который буквально по-собачьи нуждается в хозяине, чтобы отдавать свою верность и преданность. Он искренне привязан ко мне, а теперь, — Игнасио слегка сжал мою руку, — еще больше к сеньорите.

Глава 28, в которой река несла лунную дорожку

Река старательно несла лунную дорожку и лишь слегка покачивала ее, перекладывая лепесточки света с волны на волну. На противоположном берегу среди деревьев почти у кромки воды темнело нечто внушительное.

— Что это там? — заинтересовался Игнасио. — Ты видишь? — И рукой указал мне на темный силуэт. — Камень?

— Вот не надо было фасонить без очков.

Он усмехнулся.

— Больше похоже на засохшую часть ствола огромного дерева с сучками, — сказала я.

— Неужели это Вечное Дерево? — Он даже прищурился, чтобы разглядеть получше.

— Тот самый «камень с ручками»?

— А вдруг это он и есть? Может, сплаваем и посмотрим?

— Ты уверен, что здесь не водятся крокодилы?

— Ты боишься крокодилов? — Наконец-то он прижал меня к себе. Его глаза смеялись.

— Да. Поцелуй меня скорее.

— Ты чудо. — Он осторожно коснулся моей щеки губами. — Пойдем в дом.

И церемонно поцеловал мне руку возле двери моей комнаты, совсем как в наш первый вечер в Эдуаре.

— Спокойной ночи.

— Уже светает, — сказала я.

— Ну и что, тебе все равно нужно поспать. Спокойной ночи, — повторил он и вдруг уселся на пол, точно туда, где раньше сидел Педро.

— Что ты надумал?

— Охранять тебя, я же отпустил Педро.

— Ты серьезно? От кого?

— На тебя сегодня уже нападали.

— А нельзя поохранять меня в другом месте?

— Где?

— В моей комнате, например.

— Но ты же решила отложить все до первой брачной ночи.

И тут я очень вовремя вспомнила про кольцо. Не про то, которое было на моей руке, а про кольцо Мареги в открытой коробочке на кровати. Игнасио сразу увидит его!

Что, если мы все сначала порепетируем у тебя?

— Правда? — Он схватил мои руки и вскочил с пола. — Ты согласна?

— Я не могу допустить, чтобы мой маленький дон Рикардо сидел до утра под дверью. Он же самый хороший.

— Спасибо! — И вдруг поднял меня и закружил. — Я так счастлив!

— Игнасио! Твое плечо! Мы всех перебудим!

— Ну и пусть просыпаются! Невесту положено носить на руках. Мы же репетируем нашу свадьбу!

Нет, все это мне снится, скептически подумала я, а Игнасио ногой открыл дверь своей комнаты и осторожно опустил меня на кровать.

— Кто это так храпит за стенкой? — спросила я, немного растерявшись от слишком торжественного водворения на постель Игнасио.

— Марега. Я ему ужасно благодарен, что своим храпом он не дал мне уснуть.

Но кто же тогда миловался с Лауренсьей, подумала я, если, по словам Педро — а ему можно верить, — Билл и Хулио тоже спали? Впрочем, не все ли мне равно, когда рядом Игнасио?!

— Я ворочался, ворочался, пытался читать дневник, а потом решил покурить на балконе. И вдруг увидел тебя одну, без Педро! Я бросился за тобой и едва разыскал в этой чащобе.

Конечно же! Комната Игнасио выходит именно на эту самую рощу, сообразила я. Это другая сторона дома, ни луны, ни водопада отсюда не видно.

Но водопад давно кипел во мне или, наоборот, поглощал меня, потому что каждый поцелуй Игнасио, каждое прикосновение его губ и рук то обжигали, словно ледяные пенные брызги, то нежными струями воды текли по моему телу, волнами расходясь где-то внутри...

И таинственные джунгли, куда мы наконец ворвались, без сожаления оставив за рекой весь мир, радостно прорастали новыми побегами и ветвями. Распускались невиданные яркие цветы, лунно-серебристыми бабочками рассыпались водопадные струи, а лианы все сильнее и жарче оплетали деревья, и кроны качались, и река уносила вдаль лунную дорожку... И бабочки, и птицы, и радуга, и солнечный свет!..

— Ты плачешь? У тебя соленые щеки.

Я открыла глаза. Его губы, его нос, его глубокие глаза, его мягкая борода, его спутанные волнистые волосы...

— Да. Больше не буду. — Я прикусила губу.

— Что случилось, родная?

— Случилось... Я люблю тебя.

— Милая... — Игнасио поцеловал мои глазз, — Жаль, что я не сказал этого первым.

— Ты хороший. Очень. — Я едва не ревела, потому что большей любви и нежности я не испытывала никогда.

— Любимая. Ты моя любимая.

— Игнасио...

— Мари, я не успел рассказать тебе многое... Ты можешь разочароваться. Боюсь, я не тот, кто тебе нужен. Я...

— Игнасио, — я закрыла рукой его рот, — мне никто не нужен, кроме тебя. Давай уедем отсюда.