Книга Как профукать миллион - Андрей Михайлович Дышев

имя автора «Клим Нелипов» теперь занимало больше половины обложки. Название, словно бедный родственник, приютилось где-то сбоку: «Каблуки в ушах».

– Такая толстая, – удивился Клим, взвешивая книгу на ладони. – И когда это я успел написать?

Артаусов и директор сдержанно захихикали.

– Твой опус занимает всего пятьдесят страниц, – пояснил Артаусов. – А остальные пятьсот – расписание электричек и справочник для поступающих в вузы.

Клим не поверил, полистал книгу и убедился: да, книга начинается «Каблуками в ушах», а потом как-то незаметно, с нового абзаца, без всяких заголовков, тем же шрифтом идет расписание движения электричек между станциями «Таранки» – «Дворище», словно это было продолжением романа, несущее в себе некий глубинный замысел автора.

– А разве… – протянул Клим и осекся. Он хотел сказать, разве это честно? разве можно так обманывать читателей, которые платят деньги за литературный шедевр Нелипова, а вовсе не за расписание? Директор понял, что он хотел сказать, и с глубоким убеждением в своей правоте выдал:

– А где тут написано, что роман Нелипова занимает всю книгу целиком?

– Нигде не написано, – за Клима ответил Артаусов. – И потому нет никакого обмана. Хочешь почитать Нелипова? Пожалуйста, открывай и читай. Вот его гениальное произведение шелестит на пятидесяти страницах. А остальное – это своеобразная упаковка.

– Упаковка всегда должна быть больше самого товара, – умозаключил директор. – Например, коробочка для бриллианта. Несмотря на то, что в коробочке запросто штук двадцать брюликов поместиться, никто не жалуется, что там оказывается всего один.

– Ну да… конечно… – со смешанным чувством произнес Клим. – А почему вы не захотели издать только мои пятьдесят страниц без всяких электричек?

Артаусов фыркнул, а директор терпеливо разъяснил:

– Читатель любит толстые книги. А ты пока еще мало написал.

– И вообще, читатель пошел жадный, – добавил Артаусов, поглядывая на неподвижного и безучастного ко всему крокодильчика. – Ему чем больше, чем лучше. Ему что колбаса, что книга… Может, Климу взять крокодила с собой в телестудию?

– Зачем? – отрывисто спросил директор.

– Фишка, – так же отрывисто ответил Артаусов.

Тут директор вспомнил, что Клим опаздывает на съемки телепередачи, и принялся выставлять его из кабинета. Однако Клим, сопротивляясь со стоицизмом Элеоноры Фу, всё-таки успел пожаловаться, что на его кредитке осталось всего десять рублей. Уже из-за двери директор пообещал приложить все силы к тому, чтобы Клим не знал материальных затруднений.

Глава девятнадцатая

По пути в телестудию Клим успел просмотреть журналы и глубоко вникнуть в суть тех советов, которые дали ему директор и Артаусов. Он настолько добросовестно подготовился к прямому эфиру, что пульс его не превышал семидесяти ударов, а на лице крепко засело презрительно-высокомерное выражение.

Оказавшись в дебрях телезвезд, софитов, грима и электроники, он все-таки немного оробел, особенно после того, как мелкая и подвижная, как хомячок, девушка с папкой под мышкой накричала на него:

– Нелипов! А где тексты зрительских звонков?

Клим не понял вопроса, уточнить постеснялся и повернулся к девушке спиной, прикидываясь ненормальным или глухим, но девушка обежала вокруг него и даже замахнулась на него папкой.

– Тексты где? Или вы думаете, что я за вас их писать буду?

– Какие тексты? – беззаботно улыбаясь, спросил Клим.

– Вас что, не предупредили? – возмутилась девушка. – «Престо» как всегда в своем амплуа! У вас там думают, что нам тут больше делать нечего, как тексты сочинять! У вас еще есть пятнадцать минут, садитесь в гостевой и пишите. На три звонка, больше не надо.

Наверное, вид у Клима был настолько растерянным, что сердитая девушка сжалилась над ним. Она посадила его за стол, дала бумагу и объяснила, что Клим должен написать тексты, которые якобы будут произносить благодарные читатели, позвонившие в студию во время прямого эфира. На самом же деле эти тексты зачитают специально для этого нанятые студенты театрального училища, которые сидят у микрофона в соседней комнате.

– А я думал, что звонят настоящие телезрители, – разочарованно произнес Клим.

Девушка фыркнула.

– Зрителям больше делать нечего, как названивать нам, а нам больше делать нечего как слушать их долгое и бессмысленное мычание. Вы знаете, сколько стоит минута эфирного времени?

Пока Клим сочинял пафосные речи от благодарных читателей, к нему подошла гримерша и, брезгливо толкая его голову из стороны в сторону, словно гнилой арбуз по овощному прилавку, стала что-то рисовать на его лице мягкой кисточкой. Почему-то эту процедуру Клим сравнил с намыливанием шеи висельнику. Потом ему привесили на брючной ремень какую-то железную штуковину, похожую на взрывчатку шахида, обмотали проводом и вытолкнули под софиты. Клим вспомнил все советы и, не дожидаясь, когда ведущий представит его зрителям, сразу начал рассказывать, как он падал в самолете, летящем над нигерийской пустыней, как врачи отрезали и продали его почку, и как его ударило молнией среди чистого поля в ясную погоду. Ведущий порывался что-то спросить у него, но Клим презрительно смеялся над ним, называл его «голубчиком», «кроликом» и, загибая пальцы, начинал учить главным правилам обольщения женщин. Неимоверными усилиями ведущему удалось воткнуть в эфир звонок от благодарного читателя. Студию заполнил захлебывающийся от восторга голос девушки. Она с выражением читала то, что Клим написал несколько минут назад:

– Мы вас так любим! Мы вас так обожаем! Ваши книжки такие чудесные, такие интересные, оторваться просто невозможно! Спасибо, что вы есть, что вы такой хороший, такой талантливый («Вот же кукла говорящая! – подумал Клим. – Отредактировала! У меня было «гениальный», а не «талантливый»). Вы изменили всю мою жизнь, я теперь не могу дня прожить, чтобы не почитать ваши нетленные произведения, и я чувствую, как умнею прямо на глазах, как разрастается мой интеллект, как мой недюжинный разум крепнет с каждым прочитанным абзацем ваших шедевров…

На другие звонки не хватило эфирного времени, потому как Клим с ожесточением стал учить ведущего правильно завязывать галстук и пользоваться виагрой. Какие-то люди, стоящие за софитами и камерами, делали страшные лица, скрещивали над головой руки, и ведущий с гипсовой улыбкой уже встал с дивана, показывая, что пришла пора прощаться, но Клим не мог остановиться, потому что очень хотел рассказать, как нужно выпивать и при этом не превращаться в свинью, и как извести тещу с белого света без криминала. Его все-таки вытолкнули со съемочной площадки, воспользовавшись рекламной паузой, горячо поблагодарили, а девушка с папкой под мышкой даже попросила подписать ей книгу «Глисты в желе».

С этого дня Клима стали узнавать. Первый раз это случилось у банкомата, где стоящая за ним в очереди женщина нагло заглянула ему в лицо и тоном, будто оказывала величайшую услугу, заявила:

– Я, между прочим, видела