Книга В ожидании зимы. Черный ельник - Анна (Нюша) Порохня

портал в потусторонний мир. Ржавая цепь поскрипывала под порывами ветра, и мне почему-то вспомнился старый фильм ужасов. То ли «Зловещие мертвецы», то ли еще как-то. Странная ассоциация, но все же.

— Так, Оль, бросай серьги и пошли домой, — прошептала Зинка, оглядываясь по сторонам. — Я уже мокрая насквозь. Да и не по себе как-то.

Я подошла к колодцу, посмотрела в его мрачную сырую глубину, переполняясь дурным предчувствием. Где-то далеко внизу со стен срывались капли, разбиваясь о ледяную воду. Кап-кап… кап-кап…

Не став больше накручивать себя, я швырнула горшочек в колодец и, развернувшись, быстро пошла прочь. Мы почти вывалились из калитки, и тут за нашими спинами раздался громкий протяжный вопль. Это был леденящий душу звук, от которого по позвонку пробегали мурашки ужаса. Наши головы повернулись назад, ожидая увидеть все, что угодно. Но все было спокойно. Двор оставался пустым, лишь все так же тихо поскрипывала колодезная цепь…

— Яга сказала, что оборачиваться нельзя! — испуганно прошептала Марьяна. — А мы обернулись!

— Но ничего ведь не произошло… — не совсем уверенно произнесла Зинка, ускоряясь еще сильнее. — Это не считается! Доля секунды какая-то!

До самого дома мы больше не произнесли ни слова, потому что от быстрого бега не хватало дыхания. Заперев за собой дверь на все замки, наша компания не успела даже раздеться, как появился взъерошенный домовой. Он был взволнован и напуган, что, кстати, не мешало ему грызть большой черствый пряник.

— Не удержался, с Ягой встретился… Теперь ясно мне все! — всхлипнул он, прикладывая к груди засохшую выпечку. — Вы еще и серьги-горемычницы сюда притащили! Наказание какое-то! Пошто нам это всё?! Пошто-о-о?!

— А кто во всем этом виноват?! — прошипела Марьяна, а потом вдруг схватила его за бороду. — Не вы ли, со своей заполошной компанией?! С рубахой этой дел наделали, а теперь на нас всех собак спустили?! О том как вы нас в Навь отправили, я вообще молчу!

— Ладно, ладно! Кто старое помянет, тому глаз вон! — Евпатий Гурьевич вырвался из ее цепких пальцев и метнулся на буфет. — Вы хоть не оглядывались, когда обратно от колодца шли?! Клюковки, все правильно сделали, али переживать надобно? Ась?

— Надобно. Оглянулись… — призналась Марьяша. — И что? Не сработал ритуальчик?

— Я так и знала… — простонала Зинка. — Опять бежать куда-то? Серьги-то, тю-тю!

— Когда кто-то по глупости оглядывается, то может увидеть силы, к которым обращается! — домовой даже пряник бросил жевать, переполняясь чувствами. — Силы всегда видят тебя! Говоришь — Силы слышат тебя! Оборачиваясь, вы нарушили правила! Ой, мамочки-и-ии-и! Получается вы серьги прямо Лихоманкам в руки отдали!

— Что же это получается? Все зря было?! — Марьяна бросилась к окну. Она прижалась носом к стеклу, глядя на улицу. — Только не говори, что Лихоманки сюда явятся!

* * *

В колодце загудело, забурлило, на поверхности темной воды появилась кровавая пена, и снова раздался душераздирающий вой. Тринадцать вихрей вылетели из колодца, завизжали дурными голосами и закружились темным вихрем, из которого периодически появлялись жуткие потусторонние лица.

— Иди зима-а-а! Неси ветра-а-а!

Заметай дороги-и-и! Людские порог-и-и-и!

Неси-и-и-и мор с высоких го-о-ор!

Болезни-и-и-и, лихродки-и-и-и!

Смертельные-е-е припадки-и-и-и!

Вихрь потянулся в небо, превратился в темную тучу, которая зависла над деревней, цепляясь за верхушки деревьев. Стало темно, и где-то на горизонте сверкнула одинокая молния черного цвета…

В это время Яга сидела у окна, распутывая красные нитки. Она напевал тихую песню, в которой звучали слова заклинания добрых духов. Это было так нужно в эти нелегкие времена… И тут горизонт почернел от мимолетного всполоха.

— Черная молния… Беда! — женщина бросила нитки и, подбежав к печи, взяла с ее полатей теплый кожух. — Ой, беда!

* * *

— Потемнело как-то на улице… — прошептала Марьяна и неуверенным голосом добавила: — Наверное, дождь будет?

— Конечно, что же еще, — я улыбнулась ей. — Сезон такой. Предзимье.

Но чувство приближающихся неприятностей терзало и мою душу.

— Марьянка! Марьянка-а-а-а!

Мы испуганно переглянулись и бросились к двери. Над калиткой торчала голова Яги, и по ее выражению лица было понятно, что случилось нечто совсем нехорошее.

Марьяна впустила ее во двор, и Яга ткнула пальцем в небо.

— Все! Здесь они! Лихоманки из колодца выбрались!

Мы подняли голову и увидели жуткого вида тучу, клубящуюся над крышами домов своими смолянистыми боками.

— Что же делать? — прошептала я, переводя взгляд на Ягу.

— Последний шанс — снова в черный ельник бежать! Я дам заклинание! Самое опасное! Самое страшное! Которое можно только в особых случаях произносить! Скажете его над тем местом, где рубаха Морока и призовете его… Вот только расплачиваться придется…

— Опять, да? — язвительно поинтересовалась Зинка. — Чего ж вы сами туда не идете?!

— Я сейчас остальных соберу и мы своими силами попробуем задержать Лихоманок. Хотя бы на полчаса… — всхлипнула Яга. — Хотя бы… Прошу вас…умоляю… Иначе все погибнут!

— Но мы не успеем за полчаса! — возмущенно воскликнула я. — Это не реально!

— Успеем, — глухим голосом сказала Марьяша. — Если на дедовом мотоцикле…

34

Нам хватило десяти минут, чтобы организовать поездку в ельник. В танковых шлемах, оставшихся от деда, мы оседлали мотоцикл, готовые ко всему. Даже самому страшному. Марьяна за рулем, я позади нее, а Зинка в коляске, прижимая к груди листок с заклинанием Яги.

— Ты точно умеешь водить? — дрожащим голосом поинтересовалась я, когда мотоцикл заурчал.

— Не бойся, это же тебе не оживленная трасса, а глухая деревня, — стараясь говорить бодрым голосом, ответила Марьяна. — Никого не задавим.

— Так-то я сейчас о своем здоровье переживаю, — проворчала я и заорала, когда наш транспорт дернулся и рванул вперед к предусмотрительно открытым воротам.

— Маррррьяннна! Есссллли ттты меннння ррразззобббьешшшь, ятттебббя убббью! — вопила Зинка, подпрыгивая в коляске.

Но подруга уже никого не слышала, напялив на глаза очки на кожаном ремешке.

Мы неслись по дороге, не пропуская ни единой кочки и ухаба. Комья грязи летели в разные стороны, но и нас не миновала сия участь. От первого шлепка по лицу я сморщилась, потом попыталась оттереть вязкую жижу, но уже после десятого такого шлепка, забила.

Несколько раз я чуть не слетела с сидения, прикусила язык, и несколько раз мысленно поблагодарила Бога, что зубы до сих пор целы.

Ближе к ельнику ехать стало совсем страшно, но Марьяна перла на всех парах и затормозила лишь у первых деревьев, въехав колесом в ствол ели.

— Мммамма-а-а… — прошептала Зинка, поднимая на нас глаза. — Я дддумалла поссседдею…

Свалившись на землю, мы на дрожащих ногах понеслись вглубь ельника, волоча за собой «каблуки» грязи.

Внезапно потемнело еще сильнее. По небу расползалась свинцовая