Книга Одиночное плавание к острову Крым - Наталья Труш

«Что это было?» – лихорадочно подумала она.

– Что это было? – спросила сама себя вслух.

* * *

Через полчаса она лихорадочно собирала вещи. Причем свет не включала: при свете луны шарахалась из угла в угол, заранее зная, что забудет половину нужных ей мелочей. Потом села у стола, понимая, что никуда она сейчас не поедет. И не потому, что темно и страшно ехать по горной дороге, а потому, что не могла она так уехать. Она понимала, что тайну эту узнать ей будет страшно, но не узнать – еще страшнее.

Она слышала, как кто-то ходит в темноте под окнами ее домика, – камешки у крыльца хрустели под ногами. То, что это он, она не сомневалась. Пал Палыч? Так его называла Тоня? Пал Палыч, значит... Ну-ну...

А тогда его несколько иначе звали...

III

– Девушка! С вами можно познакомиться? – Рядом с Мариной на горячую гальку кто-то лег. Мокрый. Он до Марины не дотронулся, но она почувствовала, как от него тянет влажным холодком.

Она прищурилась, но все равно не разглядела человека – солнце светило и слепило так, что все вокруг сквозь сомкнутые ресницы было ослепительно-белым. «Вот почему белое солнце пустыни», – мимоходом отметила Марина и все-таки потрудилась приоткрыть один глаз.

Мужчина. Взрослый. Марина про таких говорит – «дяденька». Не то что Саша-футболист или Гарик Светозаров. Этот взрослый и серьезный. Те поросята для знакомства с девушкой могли набрать в полиэтиленовый мешок холодной воды и запросто вылить ее на горячую спину и, глядя на то, как визжит жертва, притворно сказать:

– Ой, а я решил, что вы уже зажарились совсем, и помог вам охладиться! Извините! Напугал! А можно с вами познакомиться?!

Этот был не такой. Ему было лет тридцать пять. Может, чуть меньше, но все равно старенький для Марины! Она на таких даже не смотрела! Разница в возрасте – целая вечность. Ей казалось, что мужчина в тридцать пять – это уже почти пенсионер. Для нее, двадцатилетней, уж точно.

А тут при ближайшем рассмотрении оказалось, что он молод, хорош собой. Бронзовое тело, покрытое каплями воды, блестело на солнце, и каждая капля была маленьким увеличительным стеклом, сквозь которое кожа незнакомца была видна как под микроскопом.

Марина аккуратно, чтоб он не заметил, но очень внимательно рассматривала его. Вот под каплями видна гусиная шкурка. А-а-а, значит, тоже мерзнешь, абориген?! На руке, на предплечье, там, где всем маленьким еще в родильном доме делают прививку, капля увеличивала крошечный шрамик – неаккуратно доктор сделала свое дело! А рядом под увеличением маленькая родинка – как мышкин глаз.

Марина покосилась на незнакомца. Лицо красивое. Прямой нос, губы прорисованы аккуратно. Глаз под черными очками не видно, только едва заметные морщинки – «гусиные лапки» под дужками очков.

– Познакомиться? Можно... – Марина прищурила другой глаз.

– Тогда я – Андрей! А вы?

– А я – Марина! – ответила и нос в полотенце уткнула, на котором лежала. Просто смотреть на этот яркий мир и это белое солнце вприщур у нее уже не было сил.

– Красивое имя. Марина значит «морская»! Наверное, вы плаваете как рыба? – Мужчина говорил свободно и легко, как будто знакомы они были целую вечность.

– Ну, не как профессиональная пловчиха, но не жалуюсь. Можно сказать, что имя оправдываю, – пробубнила Марина в полотенце.

Нет! Так лежать дальше просто невозможно! Она устала, в конце концов! Сквозь полотенце оглушительно пахло сгнившими водорослями, йодом и еще чем-то морским.

– Извините, но я, пожалуй, переберусь на другое место, пока не сгорела! – Марина встала, стараясь выглядеть грациозно, хотя это не очень получилось: после долгого лежания на камнях попробуй встать красиво! Даже если тебе всего двадцать лет, затекшие руки и ноги не хотят слушаться, и ты выглядишь как каракатица!

А незнакомец, вернее, теперь уже новый знакомый Марины по имени Андрей легко поднялся с камней и подал ей руку. Тело его было испещрено отпечатками камней, и весь он был словно сложенный из камешков.

– В тень? – спросил он, поднимая ее полотенце.

– Не знаю... – Марина и в самом деле задумалась – не пойти ли поплавать? – Может быть, поплаваем?

– Тогда уж не поплаваем, а поплывем. Хотите, вон на тот дальний камень?

– Хочу!

* * *

Он плыл, как... Нет, это не «плыл»! Торпеда ведь не плавает! Она несется! Летит! Вот и он летел, мощно выбрасывая из воды руки. Марина отстала от него. Он вернулся, сделал круг почета, потом поднырнул под нее. Она испугалась, а он кивнул ей:

– Держись за шею, покатаю!

Это было смешно, но он и в самом деле катал ее. Сил в нем было немало, и Марина, вес которой в воде был просто символическим, не мешала ему двигаться и дальше с крейсерской скоростью.

* * *

Странно, это совместное путешествие к дальнему камню за десять минут сблизило двух полураздетых людей не меньше, чем дружба с детсадовского горшка. «А что удивляться, – думала потом Марина. – Это как раз оттого, что мы там чуть не в костюмах Адама и Евы были. Да еще танцы эти подводные...»

Камень оказался высоким. Марина прикинула, как нехорошо будет она выглядеть, карабкаясь на него.

– Может, не полезем? – спросила она.

– Не хочешь – не полезем. Устала? – спросил он.

– Немножко есть...

– Цепляйся за меня, за шею. Будем танцевать в воде!

И в самом деле получилось что-то танцевальное! И Марину не коробило от мысли, что мужчину этого она почти не знает. Ее пьянила его близость, и ей нравилось танцевать с ним в море, а от мысли, что под ногами у них не танцпол и не земная твердь, а бездна глубиной в сорок метров, у нее замирало сердце.

Или сердце замирало оттого, что он нежно прижимал ее к себе? И ей это нравилось. Когда читала раньше про вот такую завязку отношений – про любовь, которая с первого взгляда начинается, – не очень-то верила. А вот на тебе! И ведь взгляда-то еще никакого не было! Он в очках! Не просить же его снять их!

– Ну что, плывем на берег? – Андрей отвел с ее губ прилипшую прядь волос.

– Плывем! Ты опять повезешь меня?

– Повезу, если хочешь. Хочешь? – Он улыбнулся, и на левой щеке у него обозначилась ямка. А на правой – нет. И от этого выражение лица было смешным и милым: слева – ямка, справа – щека как у хомяка!

– Хочу! – Марина впервые в жизни не кочевряжилась. Странно. И раньше ведь влюблялась, но при этом ей всегда хотелось раззадорить кавалера, вызвать в нем бурю эмоций, заставить злиться, и поэтому она все делала наперекосяк. Если он говорил «Брито», то она непременно возражала – «Нет, стрижено!». А тут... А тут все по-другому. Она подчинялась его силе, и ей хотелось только одного: чтобы не кончался этот день. А от предчувствия чего-то большого и значимого внутри у нее все вибрировало, и это, еще не случившееся, волновало больше, чем большая настоящая радость. Например, если бы она реально нашла миллион долларов. Нет, с миллионом она, наверное, перехватила! Такими деньгами не бросаются, даже мысленно! Да и нельзя чувства на доллары мерить! Не соизмеримо.