Книга Пока небеса молчат - Регина Грез

неожиданно для себя призналась я.

– Может, тебе и коврик для молитвы привезти? – в голосе его звучала насмешка.

– Не нужно, Замира обещала подарить, – призналась я. – Она их делает на продажу, но мы соседи…

– И лицо прикрывать начнешь? – недобро смеялся Шадар. – Правильная у меня жена.

Я не ответила, и он ушел за вином. Наверно, сегодня опять ляжет поздно. Иногда становится раздражительным, места себе не находит, мечется по дому, будто ищет что не терял.

В эту ночь Шадар впервые рассказал о своей боевой юности. Отец его был учителем и погиб во время урока при бомбежке деревни. Мать позже умерла от нищеты и болезни, в лагере не хватало лекарств.

– Оккупанты выгнали нас в Сирию, потом мы бежали в Махраб, думали найти там вторую родину, но страну раздирали стервятники-иностранцы. Мне было тринадцать лет, когда я вступил в ополчение. Нас – юнцов скоро взяли в плен, пригрозили пытками. На моих глазах замучили двоих, и я согласился служить ублюдкам. Так попал в лагерь для подготовки предателей-диверсантов. Первую неделю нас запугивали, били, запирали на ночь в холодной пещере, лишали еды. Это называлось психологической обработкой. Помню, меня будили среди ночи и заставляли наизусть читать Дарам. Если сбивался, наказывали.

Они думали, что сломали меня, сделали послушную машину убийства. Четыре месяца меня учили стрелять из разного оружия, закладывать на дорогах мины, шифровать донесения. За успехи американский инструктор давал жвачку и колу. Первое задание я выполнил блестяще, мне стали полностью доверять. А потом…

Я не боялся погибнуть, Мариам, но хотел забрать с собой как можно больше наставников. И все сложилось удачно. Они погибли, я уцелел. Значит, такова воля небес.

Я не верю в бога, о котором написаны толстые книги. Я видел его в бою. Он помогает только сильным и уверенным в своей правоте. Сильным, удачливым, ловким. И таких же забирает к себе из ревности. Он безумен и порой играет нечестно. Мы с ним давно сошлись, поскольку очень похожи. Он меня бережет, значит, я ему еще нужен. Не бойся, Мариам. Забудь, что наговорил. Это все сказки… Они ведь не только добрые бывают.

Потрясенная его сумбурным рассказом, я лежала в темноте с широко открытыми глазами.

Я поняла, что однажды Шадар оставит нас. Ничем не удержим.

Только сказала обреченно:

– Мне война видится женщиной – старой беззубой каргой, которая не знала радости материнства. Ведьмой, что умывается в теплой крови, желая помолодеть. Будь она проклята!

* * *

Шадар познакомился с местным старым охотником и скоро купил у него щенка – метиса кавказской и немецкой овчарки.

– Хороший сторож будет! Верный, умный, – нахваливал старик Тандел. – И на охоту можно ходить. Такое сокровище почти даром отдаю.

Песика назвали Каратом. Я очень полюбила его, и он бегал за мной по двору, как мягкий привязчивый шарик. Первое время скучал, скулил по ночам, скребся в двери. Шадар запирал его на веранде, запрещал подходить, жалеть.

– Днем потискаешь! Пусть привыкает быть один.

Зато утром я первая бежала к щенку, наливала молока, брала на руки, прижимала к груди. Такой славный мягкий комочек, сердце замирало от нежности.

Шадар уехал в город, предупредил, что останется на ночь.

– Надо сделать много покупок, могу за день не успеть. Попрошу Замиру к тебе прийти.

– Я не боюсь. Только скорее возвращайся.

Вдруг показалось, он и меня хочет приучить оставаться без него и не хныкать. Я ведь уже большая, переживу разлуку.

– Мужчине нужно развеяться, – убеждала Замира. – Будет возле юбки сидеть – закиснет.

Для соседей мы придумали легенду, что Шадар работает дистанционно в большой торговой компании, а в Чакваш меня перевез из-за приморского климата, для поправки здоровья.

Замира помогла мне обобрать яблони и хурму, научила варить сладкую пастилу. Рассказывала о своей семье, мы вместе низали орехи на нитку для чурчхэлы. Муж у Замиры рано умер, дочь хорошо устроилась в городе.

– А сын погиб… Они на рассвете спустились с гор, напали на Чакваш, постреляли всех, кто был на улице и дальше пошли. Мы боялись выйти из домов, прятались в погребах. Потом их прогнали, говорят.

– Есть ли на свете такое место, где никогда не было войны? – тихо спросила я.

Замира задумчиво покачала головой и подняла палец вверх, указывая на пасмурное осеннее небо. Собирался дождь.

Из своей долгой поездки Шадар привез мне подарки и себе какую-то ценную вещицу в чехле. Уж так он любовно держал ее в руках, глаза горели от нетерпения.

– Что там? – спросила я с любопытством.

– Хорошая винтовка. Тандел на охоту звал. Хочу здешнюю живность попугать.

Шадар недобро смеялся, а у меня руки похолодели, когда начал на столе разбирать оружие. На другой день они со стариком, действительно, ушли в лес.

– Поднимались на горку маленькую, видели ту речку, что хотел тебе показать, – потом весело рассказывал Шадар.

Я видела, что долгая прогулка успокоила его и дальше отпускала с легким сердцем. Дома и в саду хватало дел, Замира в гости приглашала, мы вместе готовили ужин, пекли хлеб. Иногда к ней приходили пожилые подруги, приносили домашнее вино, пели песни на разных языках. Я отдыхала в их компании, рассказывала о своем детстве в Чаргане.

Поделилась наблюдением, что нашла приют в поселке, который близок по звучанию. Чарган – Чакваш. Господь сюда нас привел. Перст судьбы. Значит, так надо.

Женщины степенно кивали, со всем соглашались.

В начале зимы, когда Шадар снова уехал по делам на несколько суток, мне стало тоскливо в пустом доме. Карат подрос, очень меня забавлял, пыталась играть с ним во дворе, но холодный влажный ветер с моря загнал нас в дом. У Карата, конечно, была своя будка под хурмой, но в отсутствие хозяина я позволяла псу оставаться в комнатах.

Стала разбирать свои вещи, примеряла наряды у зеркала – все не то, чудилось, будто где-то далеко меня помнят и ждут. Может, у тети Хусы проблемы? Позвонила в Чарган – отвела душу. Потом помолилась за бедную Айзу – от нее никакой весточки не дождаться.

Пока лежала в сумраке на диване, вспомнились события прошлого лета, будто не со мной все случилось. Душа ныла, металась в четырех стенах. Тогда я аккуратно вырезала листочек из блокнота и начала писать письмо Тамаре Ивановне Чемакиной в Россию. Хотелось выговориться.

Рассказала, что у меня большой дом и сад, добрые соседи. Я вышла замуж и весной жду рождения сына, подробно описала, какие в Чакваше вкусные персики и груши. И адрес свой указала – «вдруг захотите ответить».

На