Книга В дебрях Маньчжурии - Николай Аполлонович Байков

внимательно следил, куда именно направляются голоса: в мою сторону или мимо меня. Я отлично сознавал, что в первом случае мне несдобровать, а во втором много шансов уцелеть. Секунды в то время казались мне часами, а минуты вечностью. Все чувства мои были напряжены до крайности, и я еле сдерживал себя чтобы не вскочить и не бежать, так как все же у меня было сознание гибельности этого поступка.

Голоса зверей стали ослабевать, и слышалось только отрывистое взвизгивание и мяуканье. Хищники приближались, я это чувствовал инстинктивно, не отдавая себе отчета. В тишине тайги ясно слышно было движение зверей. Они шли к реке, выше по течению того места, где я лежал, скрытый за камнями. Кабан находился ниже меня, так что я очутился между ним и хищниками. Я быстро переменил позицию и повернулся лицом к тому месту, откуда, по моему предположению, должны были выйти звери на реку. Я не ошибся. Шагах в 200-х от меня, из темной чащи прибрежных зарослей вышел на лед реки тигр. Вслед за ним вышли оттуда же еще два хищника и направились поперек через реку, ясно обрисовываясь темными силуэтами на белой пелене снега. Впереди шла, вероятно, тигрица, а за ней по пятам следовал огромный старый тигр. За ним, шагах в пяти шагал молодой тигр, по величине почти равный тигрице. Посредине реки темнела свежая, еще не замерзшая наледь. Дойдя до нее, тигрица начала поднимать передние лапы, стряхивая с них воду, и остановилась, раздумывая, куда идти. Мочить свои ноги ей не хотелось, она повертывала свою изящную голову во все стороны, выбирая путь. Тем временем оба тигра также подошли к наледи, опустили свои массивные головы вниз и стали лакать воду. Когда тигрица поворачивала голову в мою сторону, глаза ее светились фосфорическим светом. Граница наледи подходила как раз ко мне, и если бы звери решили обойти ее, то направились бы прямо на меня. Я видел колебание тигрицы, она сделала уже несколько шагов в мою сторону. Для меня стало очевидным, что участь моя решена. Я машинально вынул нож и взял его в левую руку, а правой начал наводить винтовку в белое пятно на груди зверя. Но ни мушки, ни прорези прицела я не мог различить. Я чувствовал, как волосы на голове у меня поднимаются, и мороз ужаса и отчаяния сковывает мои члены. Приближался катастрофический момент, и я ждал его наступления, решив дорого продать свою жизнь. Я намеревался стрелять по зверям, пока хватит патронов в магазине винтовки, а затем пустить в дело нож. Но я знал, конечно, что эта борьба с негодными средствами и видел уже в фигурах приближающихся зверей неизбежную смерть. Тигрица шла впереди, за ней оба тигра. Шли они медленно, мурлыча себе под нос и мяукая; упругие, пушистые хвосты их все время были в движении, и концы их извивались, как змеи. Я решил подпустить их на близкую дистанцию, для более верного выстрела и начал уже нажимать указательным пальцем на спусковой крючок винтовки, целясь приблизительно в грудь тигрицы. Но вдруг тигрица остановилась, повернулась ко мне правым боком и, без малейшего напряжения мускулов, сделала гигантский прыжок через наледь и пошла тем же медленным шагом через речку, направляясь в заросли левого берега. Оба тигра, дойдя до места прыжка своей повелительницы, перепрыгнули также легко через наледь и зашагали ей вслед. Звери не дошли до моей засады шагов 80, и я ясно мог различить, при ярком свете луны, их могучие, красивые фигуры, испещренные по красно-бурому меху черными полосами. Тигрица, казалось, не обращала никакого внимания на своих кавалеров и шла совершенно спокойно, оглядываясь по сторонам. Оба самца не выказывали такого спокойствия, и все движения их обнаруживали волнение и нервность; по временам они громко ворчали, скаля зубы и фыркая. Я был поражен таким неожиданным поворотом дела и не верил еще своим глазам. Через несколько секунд все три хищника скрылись в зарослях противоположного берега. Долго еще слышно было их движение по тайге; наконец наступила прежняя невозмутимая тишина, и только тогда я начал приходить в себя и обсуждать хладнокровно все случившееся. Я чувствовал себя легко и свободно и сознавал свое спасение от неминуемой гибели. Но, что всего оригинальнее, когда опасность миновала, я упрекнул себя в нерешительности и малодушии, и сожаление закралось в самосознание. Я старался убедить себя в том, что мое обязанность была, как охотника, стрелять по зверям, не предрешая всех последствий. Такова психология человека и охотника: сплошь да рядом они противоречат друг другу, обнаруживая сложную и неразгаданную структуру так называемой души человеческой.

Я с трудом поднялся и встал с наледи, к которой примерз мой бок. Члены мои застыли и отекли, вследствие неловкого положения. Я подошел к тому месту, где вся теплая компания перепрыгнула через наледь и увидел на снегу и на застывшей наледи ясные отпечатки круглых характерных лап хищников. Наледь в этом месте была не менее 6 метров ширины, и гигантские кошки взяли это препятствие без малейшего усилия. Такова упругость и сила их стальных мускулов. Посидев еще немного на коряге и окончательно убедившись, что тигры ушли, я снова впрягся в веревочные постройки и поволок кабана по гладкой поверхности Тутахезы, вниз по течению. Луна спустилась уже довольно низко, бросая густые длинные тени на белую снежную пелену реки. В вышине темного глубокого неба искрились звезды, и суровый мороз трещал по стволам таежных деревьев и по мощному ледяному покрову горных ручьев и речек. Я быстро подвигался вперед, стараясь держаться посередине реки, чтобы обезопасить себя от засады и внезапного нападения из густых прибережных зарослей. Шаги мои гулко раздавались в тишине ночной, да шум влекомого мною кабана сливался с журчанием воды подо льдом на каменистых перекатах.

Только рано утром я дотащил свою добычу до зимовья, расположенного на крутом живописном берегу Тутахезы.

Маленький Ван

У маленького Вана большое горе. Отца увели в сопки хунхузы и требуют от него огромный выкуп, тысячу харбинских долларов! А где их взять? Мать собрала, что могла, с должников, лесных подрядчиков, продала все свои драгоценности, что хранились в ее заветном сундуке, полученном в приданое перед свадьбой, но не вышло и половины требуемой суммы, а жестокие хунхузы грозят смертью, в случае неуплаты.

Через три дня истекает срок внесения денег и нет никакой надежды на спасение. Бедная женщина сбилась уже с ног, в поисках изыскания способов добыть деньги, но все бесполезно.