Книга Маска Зеркал - M. A. Каррик

момент он стоял, прислонившись к колонне, тоже без формы. "Чему ты научился?" спросил Грей, прислонившись к другой стороне колонны. Он слегка сдвинулся, его вес уравновешивал вес Раньери.

"Не так уж много", — ответил Раньери. "Тесс верна, как никто другой, и она — единственная служанка Альта Ренаты, так что больше поговорить не с кем. Сэр, я не люблю так поступать. Притворяться, что заводишь друзей, только для того, чтобы подглядывать".

Если бы Раньери посоветовался с ним заранее, Грей предупредил бы его, что не стоит использовать свою настоящую семью и их пекарню в качестве прикрытия, как бы удобно это ни было для городского дома Вираудаксов. Трудно отделить профессиональное от личного, когда позволяешь им пересекаться, как Кориллис и Паумиллис во время развязки.

"Принято к сведению. Возможно, мне стоит попросить Кайнето пошарить вокруг и оставить дела Индестора вам?"

Раньери повернулся к нему лицом, ужас и страх боролись в жидких темных глазах, пока он не уловил сардоническое подергивание бровей Грея. "Нет необходимости, сэр. Я бы не пожелал этого никому из нас".

"Хороший человек. Ты нашел что-нибудь, кроме своей совести?"

Бросив взгляд на широкую улицу, Раньери сказал: "Она не из Литтл-Алвида — я имею в виду Тесс. Альта наняла ее, когда их корабль причалил к Ганллеху. Она, похоже, была благодарна за то, что ее отпустили — Тесс, а не Альту, — но это уже Ганллех. Она перегружена работой". Он нахмурился. "В этом есть смысл, если она единственная служанка, но если это так, то она не достаточно перегружена работой. Не для дома такого размера. У них нет поденных рабочих или счетов с местными бакалейщиками. Конечно, Альта Рената в основном питается вне дома — ее почти не бывает дома".

Это подтвердило то, что Грей услышал от нанятых им беспризорников: в дом Ренаты заходили только посыльные. Возможно, Рената еще не полностью обустроила свое хозяйство… но она была в Надежре уже несколько недель. Если бы она планировала остаться, он бы ожидал, что она уже более освоилась.

Или она была просто неумелой. Две недели назад она вернулась домой пешком, волосы растрепаны, служанка помогала ей. Это могло означать бурную ночь, типичную для аристократки, не заботящейся о практических делах.

"А как насчет других контактов среди знати?" — спросил Грей. Любые подозрительные встречи должны были происходить за пределами дома Ренаты, но служанка могла намекнуть.

"Много, но ни один не выглядит так, чтобы она с кем-то сотрудничала". Тогда Раньери рассмеялся. "О, но вы бы видели, как Тесс взорвалась, как петарда, когда появился Индестор. Вы слышали историю, сэр, о том, как Альта Рената потеряла свою перчатку с Руком? Вы никогда не видели, чтобы женщина так расстраивалась из-за пропавшей перчатки! Вы никогда бы не догадались, что у девушки такой язык — он мог бы выжечь воду из западного канала и оставить сухое русло".

"Это было оскорбительное требование", — отрывисто сказал Грей. "А Рук — преступник".

"Нет, не Рук! Меззан Индестор — за то, что был ослом. А его отец — за то, что у него такой никчемный сын, да еще в седьмом поколении. Никакой любви от служанки или госпожи". Раньери усмехнулся. Может, он и ястреб, но он уловил неприязнь Грея к дому, который курировал Вигил.

Грей был менее весел. Похоже, его начальство не использовало Альта Ренату, чтобы получить рычаги влияния на дом Трементис — но это означало, что Донайя зря потратил свое время на это расследование. Время, которое он мог бы потратить на помощь этим детям… или на поиски убийцы Коли.

Тем не менее, он обещал и Серсее, и Донайе, что сделает все возможное. Он заберет беспризорников из ее дома — это будет сделано за счет казны Вигила, — но прежде чем сдаваться, надо было присмотреться к финансам Ренаты. И он не видел особого смысла еще больше отягощать совесть Раньери, заставляя его копаться в делах Тесс.

Грей уже собирался сказать это, как вдруг его внимание привлекло какое-то движение.

Это был мастер по изготовлению узоров. Ее последняя заказчица в последний раз перетасовала колоду и передала ее ей обратно. Но она стояла лицом к Грею, и когда она расправила шаль, чтобы принять колоду, он оказался как раз под тем углом, чтобы увидеть, как она меняет ее на другую — несомненно, сложенную.

Он оттолкнулся от столба и стал быстро пробираться сквозь поток людей. К тому времени, когда он добрался до нее, она уже разложила карты. Грей поймал ее за запястье, когда она потянулась за последними картами.

Она вырвалась, но не раньше, чем он другой рукой задрал подол ее юбки и вытащил подменную колоду из-под ее колена. "Советую тебе потратить свои деньги в другом месте, — сказал он Марку, не отрывая взгляда от Шорсы.

Она отвернула лицо. Брызжа негодованием, Марк зачерпнул из ее чаши свое подношение и ушел. Грей перешел на врасценский, чтобы убедиться, что женщина его поняла. "И я советую тебе обманывать свои Знаки только словами. Если я еще раз увижу, как ты обманываешь кого-то, я выброшу все твои карты в ближайший канал".

Она даже не выплюнула в его сторону проклятие. Она просто подхватила обе колоды и убежала.

Грей не стал ее преследовать. Мгновенная вспышка праведного негодования прошла, оставив после себя пустоту. Если бы Коля увидел, как он так обошелся с Шорсой…

Проплывающие тучи приглушили угасающий солнечный свет, предвещая моросящий дождь. По лицу Грея пробежала дрожь, оставив после себя гусиные пупырышки. Шорса оставила свое одеяло и миску. Он достал из сумки две сантиры и бросил их в корабль, чтобы успокоить ир Энтрельке Недже.

"Господин?" сказал Раньери из-за его спины.

"Иди домой", — тяжело сказал Грей. "Не беспокойся о служанке. Я о ней позабочусь".

Но после ухода Раньери Грей не вернулся ни к ерунде с Вираудаксом, ни к проблеме бессонных детей. Вместо этого он отправился в ближайший лабиринт, чтобы попросить прощения у призрака своего брата.

Костерс Уолк, Нижний берег: Суйлун 24

Рен прижалась к осыпающейся штукатурке мясной лавки и прижала руки ко рту, стараясь не задохнуться.

Почему Грей Серрадо выбрал именно этот момент для посещения Костерс-Уолк? Одетый как подобает врасценцу, разговаривающий с красивым молодым человеком, которого она приняла бы за посетителя ночного клуба, если бы он не был таким болезненно застенчивым. У нее возникло желание подслушать, но самосохранение взяло верх. Последнее, что она могла себе позволить, — это чтобы Серрадо заметил, что сидящая