Книга Хроники разведки. Мир между двумя войнами. 1920-1941 годы - Александр Юльевич Бондаренко

а не только силой воли. Одна из бывших сотрудниц советской разведки рассказывала автору, что, по её многолетним наблюдениям, такой жёсткостью (но не жестокостью!) характера наиболее ярко обладали непосредственный организатор ликвидации Льва Троцкого Наум (Леонид) Эйтингон и Александр Коротков. Но ни тот ни другой не были садистами, не способны были лепить фальсифицированные дела из карьерных или иных низменных побуждений. К тому же оба были людьми военными (у обоих последнее звание — генерал-майор), и менталитет у них был именно людей военных, и все рассуждения далёких от армии гуманистов, ни разу в жизни не навернувших портянку под солдатский сапог, о том, что приказы бывают правильными и неправильными, то есть необязательными для исполнения, не стоят и ломаного гроша.

У военного человека в мирное время в случае несогласия с приказом начальника есть только один выход — немедленно подать в отставку. В военное же время (а для разведчиков приказ всегда есть безусловная боевая задача) такой отказ влечёт отдачу под трибунал.

«Коротков»

В ноябре 1937 года, после празднования двадцатилетия Октябрьской революции, Павел Судоплатов вместе с Абрамом Слуцким был вызван к наркому внутренних дел Николаю Ежову. Беседа относительно предстоящих встреч Судоплатова с украинскими националистами продолжалась около получаса. Затем Ежов неожиданно предложил Судоплатову сопровождать его в Кремль. Когда машина въехала на территорию Кремля, Ежов объявил, что их примет лично товарищ Сталин. Позже Судоплатов подчёркивал, что «первая в его жизни встреча с вождём» произвела на него неизгладимое впечатление. Касаясь самой встречи, он отмечал: «Мне было тридцать, но я так и не научился сдерживать свои эмоции. Я был вне себя от радости и едва верил тому, что руководитель страны захотел встретиться с рядовым оперативным работником. После того как Сталин пожал мне руку, я никак не мог собраться, чтобы чётко ответить на его вопросы. Улыбнувшись, Сталин заметил:

— Не волнуйтесь, молодой человек. Докладывайте основные факты. В нашем распоряжении только двадцать минут.

— Товарищ Сталин, — ответил я, — для рядового члена партии встреча с вами — величайшее событие в жизни. Я понимаю, что вызван сюда по делу. Через минуту я возьму себя в руки и смогу доложить основные факты вам и товарищу Ежову.

Сталин, кивнув, спросил меня об отношениях между политическими фигурами в украинском эмигрантском движении. Я вкратце описал бесплодные дискуссии между украинскими националистическими политиками по вопросу о том, кому из них какую предстоит сыграть роль в будущем правительстве. Реальную угрозу, однако, представлял Коновалец, поскольку он активно готовился к участию в войне против нас вместе с немцами. Слабость его позиции заключалась в постоянном давлении на него и возглавляемую им организацию со стороны польских властей, которые хотели направить украинское национальное движение в Галиции против Советской Украины.

— Ваши предложения? — спросил Сталин.

Ежов хранил молчание. Я тоже. Потом, собравшись с духом, я сказал, что сейчас не готов ответить.

— Тогда через неделю, — заметил Сталин, — представьте свои предложения.

Аудиенция окончилась. Он пожал нам руки, и мы вышли из кабинета».

После этой беседы по указанию Сталина был разработан план оперативных мероприятий по интенсивному внедрению в ОУН, прежде всего — на территории Германии. В частности, планировалось направить трёх сотрудников украинского НКВД в качестве слушателей в нацистскую партийную школу. Вместе с ними предлагалось послать для подстраховки одного подлинного украинского националиста, желательно при этом не слишком сообразительного. Другая часть плана предусматривала проникновение в абвер через украинские националистические каналы. План был согласован с Первым секретарем ЦК КП(б)У Станиславом Косиором и председателем Всеукраинского ЦИК Григорием Петровским. Для этого Судоплатов специально выезжал в Киев. Оба украинских руководителя проявили большой интерес к разрабатываемой «двойной игре».

Когда план докладывался Сталину, присутствовавший в его кабинете Г. И. Петровский заметил, что на Украине Коновалец заочно приговорён к смертной казни за тягчайшие преступления против украинского народа: он отдал приказ и лично руководил казнью революционных рабочих киевского «Арсенала» в январе 1918 года.

Реакция Сталина последовала незамедлительно. Судоплатову было приказано лично ликвидировать Коновальца. «За всё время беседы Ежов не проронил ни слова, — рассказывал позже Судоплатов. — Прощаясь, Сталин спросил меня, правильно ли я понимаю политическое значение поручаемого мне боевого задания.

— Да, — ответил я и заверил его, что отдам жизнь, если потребуется, для выполнения задания партии.

— Желаю успеха, — сказал Сталин, пожимая мне руку».

Получив приказ о ликвидации Коновальца, Слуцкий, Шпигельглаз и Судоплатов приступили к разработке операции, получившей кодовое наименование «Ставка».

Было рассмотрено несколько вариантов. В частности, предполагалось застрелить Коновальца в упор из пистолета. Но от этого варианта отказались. Затем предполагалось вручить Коновальцу «подарок» с вмонтированным в него взрывным устройством и часовым механизмом. Этот вариант показался наиболее приемлемым.

Замечательный инженер, сотрудник Отдела оперативно-технических средств НКВД Александр Тимашков изготовил взрывное устройство, помещённое в коробку шоколадных конфет, которые очень любил Коновалец. Стоило перевести коробку из вертикального положения в горизонтальное — включался часовой механизм, взрыв должен был произойти через полчаса, что давало возможность разведчику покинуть место встречи.

Руководитель операции Сергей Шпигельглаз, заместитель начальника внешней разведки, намекнул Судоплатову, что в случае провала операции и угрозы захвата противником он должен поступить как настоящий мужчина, то есть покончить жизнь самоубийством. Судоплатову вручили сезонный железнодорожный билет, действительный на всей территории Западной Европы, фальшивый чехословацкий паспорт, три тысячи американских долларов и посоветовали после «ухода» с места встречи с Коновальцем изменить внешний вид: купить в ближайшем магазине шляпу и плащ.

Судоплатов отбыл из Ленинграда в качестве радиста на грузовом судне «Шилка». Из Норвегии он позвонил Коновальцу и договорился о встрече в Роттердаме, в ресторане «Атланта». Ресторан был удобен тем, что находился всего в десяти минутах ходьбы от вокзала. Тимашков, сопровождавший Судоплатова в поездке, зарядил устройство, перед тем как Павел сошёл на берег. Сам он остался на борту судна. Капитан получил указание: в случае если Судоплатов не вернётся до четырех часов дня, отплыть без него.

23 мая 1938 года в 11.50 Судоплатов и Коновалец встретились в ресторане «Атланта». Встреча «соратников» была непродолжительной. Судоплатов сказал, что обязан вернуться на судно, однако в пять часов вечера они смогут побеседовать «по-настоящему». Договорились о следующей встрече. Павел, достав из кармана «подарок с Украины», положил его перед Коновальцем и покинул ресторан, едва сдерживая желание поскорее убежать.

В первом же магазине он купил шляпу и светлый плащ, а при выходе из магазина услышал слабый хлопок, напоминающий звук лопнувшей шины, и увидел, как в сторону ресторана побежали люди. На ближайшем поезде он отправился в Париж.

На следующее утро на станции метро Судоплатов встретился с работником парижской резидентуры Иваном Агаянцем и передал ему текст телеграммы, которую следовало отправить в Москву: «Подарок вручён. Посылка сейчас в Париже, а шина автомобиля, в котором я путешествовал, лопнула, пока я ходил по магазинам». Агаянц, естественно, ничего не понял из этой абракадабры, да ему это и не требовалось. Но в Москве всё поняли правильно.

Около двух недель Судоплатов скрывался на явочной квартире в Париже, а затем по подложным польским документам отправился в Барселону. В Испании он оставался в течение трёх недель как польский доброволец в составе руководимой НКВД интернациональной партизанской части при республиканской армии.

В первые дни после ликвидации Коновальца Центр насторожило, что эмигрантские русские газеты, издаваемые в Европе, ничего не сообщили о событии в Роттердаме. Однако вскоре появились статьи о странном происшествии: украинский националистический лидер Коновалец, путешествовавший по чужому паспорту, погиб при взрыве на улице. Его личность оставалась не выясненной полицией до позднего вечера.

Позже разведкой было установлено, что, после того как Судоплатов покинул ресторан, Коновалец забрал коробку конфет и вышел на улицу, где и сработало взрывное устройство. Коновалец погиб на месте.

На следующий день после взрыва голландская