Книга Шизанутый 4 - Сергей Витальевич Карелин

Никто не отвлекал от общения. Мне пришлось рассказать о походе в Метро, правда, версия, изложенная мной, была, так сказать, весьма приглаженная, без излишних подробностей и описания реальной задницы, в которую мы тогда попали. Нечего девчонок нервировать. Тем не менее, что Джайна, что Мила и даже Ксения явно возбудились. Внезапно выяснилось, что каждая мечтала сходить со мной в московское метро. М-да… Уж не знаю, что писала им Соня без меня, но я строго предупредил свою целительницу, чтобы придерживалась так сказать «линии партии», то есть моей. Пока, похоже, так оно и было.

Ну а затем узнал последние новости из Звенигорода. На удивление, всё было спокойно. После того как закончилась война, жизнь возвращалась в мирное русло. Мирон хорошо почистил Кубинку от нежелательных элементов и, подобно Голицыно, навёл в ней порядок. Да и вообще, как я понял, под крепкими руками Милы и Платона начался прямо-таки расцвет Звенигородского княжества. И мои начинания, кстати, приносили всё больше и больше прибыли. В том числе самогон и пиво. Да чего там говорить, если «Звено города» уже до королевского стола добралось. Мила с гордостью заявила, что вот недавно разместила заказ на сто пятьдесят бутылок для королевских погребов.

Олег Кубинский так и не объявился. И это, кстати, мне не нравилось. Как и остальным. Я вот, как и они, не сомневался, что он будет мстить. Правда, в обновлённом Звенигородском княжестве и союзным ему Кубинском и Истринском он был объявлен в розыск, но сдаётся мне, вряд ли его смогут найти. Как сообщила слегка встревоженная Мила, ходят слухи, что он поклялся отомстить древнему по имени Денис Демидов и посоветовала мне быть осторожней.

— Не удивлюсь, если он до Москвы уже добрался, — сообщила она.

— Ну в Академию он всё равно не попадёт, — успокоил я её.

— Кто знает, кто знает… — ответила Джайна, — от этого ублюдка можно всё, что хочешь ожидать. С тобой, кстати, Сарфат не связывался?

— Нет, не связывался.

— Странно, он уже должен быть в Москве.

— Свяжется, — ответила Мила, — он вообще скрытный, как и все ассасины.

— Ты лучше о Вересаевой расскажи! — ого, это Ксения написала.

— Ага, — поддержала ее Мила, — Соня говорила, что там девчонка на тебя запала.

— Извини, — ответила молчавшая до сих пор в чате целительница, — не удержалась.

— И что о ней рассказывать? — жаль, что в чате нельзя эмоции показать. Только текст. Смайликов мне точно не хватало, — нечего пока рассказывать. Соня, что ты уже наговорила?

— Ничего не наговорила… симпатичная девушка…

— В общем, нечего пока о ней говорить, — подвёл я итог, — предмета разговора нет.

«Вот именно! — появившийся Имба был явно возмущён. — Покажи уже, кто в доме хозяин. А то чего-то много демократии последнее время! Кто глава семьи?»

Видимо, мои собеседницы что-то почувствовали в моих словах, поэтому тема как-то резко свернулась. Пообщавшись ещё немного, я вышел из чата, оставив девушек одних, к тому же уже вернулся Потёмкин и пора было идти на ужин. Ну а вечером вновь вся моя команда собралась в моём кубрике. В тесноте, да не в обиде, блин. Вновь пришлось доставать гитару и устраивать небольшой концерт. Судя по горящим глазам Вересаевой, чую, что придётся Потёмкину на вечерок освободить мне квартирку или хотя бы затихнуть в своей комнате.

На следующий день мы вновь погрузились в занятия. Как ни странно, наш декан не обращала на меня внимания, чем явно порадовала. Может, успокоилась? Хотя это предположил Имба, который до сих пор рассматривал Доброву как вероятную сексуальную партнёршу, и никакие доводы супротив этого не принимал. Мол, ничего ты не понимаешь, и между ненавистью и любовью тонкая граница. Вступать в дискуссию с моим вторым «я» по этому поводу не стал. Пусть остаётся при своих мыслях.

Спокойный и размеренный учебный понедельник, как обычно, был нарушен польским магом. Правда, само занятие проходило вполне нормально. Без наглядных экстремальных попыток приручения. В аудитории. Просто лекция. Но вот после занятия, когда мы уже потянулись к выходу, Понятовский меня остановил.

— Раскольников, останьтесь, пожалуйста!

Я, переглянувшись с удивлёнными друзьями, пожал плечами. В пустой аудитории мы устроились друг напротив друга и он сначала некоторое время рассматривал меня, прежде чем начать разговор.

— Интересный ты персонаж, Раскольников, — начал наконец он, закончив рассматривать меня. — На самом деле, начало твоей учёбы впечатляет. У тебя, как я понимаю, достаточно высокий уровень приручения?

— Ну… — слегка замялся я, — не сказал бы.

— Не сказал бы… — усмехнулся тот, — думаешь, много кто из студентов с питомцем-големом высокого уровня ходит?

Откуда он знает уровень моего голема? Возможно он видел его несколько секунд, когда я Нурбекова и компанию скинул в навозную яму, но всё же подозрительно.

Тем временем он продолжал:

— Да ты, наверное, самый сильный на первом курсе в приручении. Если не самый сильный вообще в Академии. Не понимаю, почему тебя в «гамму» определили?

— Декан постаралась, — пожал я плечами

— А, Людмила… она да. Если что-то не по ней, она сразу это на людях вымещает. Но она отходчивая. Привыкнешь. Может, и лучше в гамме, а? Тем более такая «гамма», как у вас. В Метро сразу отправились.

— Куда? — уставился я на него.

Внутри всё сжалось и похолодело. Откуда он узнал⁈

— Да, брось, Денис, — улыбнулся тот. — Неужели ты думаешь, что декан факультета Химерологии не знает, что происходит в Академии? Особенно, если это связано с походами на монстров? Ты думаешь, Воронов и остальные могли бы без моего согласия туда ходить? Я же им и показал тайный путь под моей «фермой».

Правда на 100%.

«Вот тебе, бабка, и Юрьев день, — в голове появился удивлённый Имба. — Да тут всё повязано. Не удивлюсь, если Ворон с ним делится. Да и, похоже, не один он такие услуги предоставляет».

— Странно только, что Ворон именно вас взял. Хотя, судя по твоему поведению на первом уроке, да и вообще в Академии, немудрено. Да, я слежу за тобой, — заметил он, — я за всеми подающими надежды студентами слежу. Особенно за теми, кто на моих занятиях выделяется.

Правда на 100%.

— И не переживай. Докладывать я об этом никому не собираюсь. Всё это только на пользу вам же ну и мне!

Правда на 100%.

«Хера се, честный какой» — восхитился Имба.

— И зачем это вам? В чём выгода? Ингредиенты? Добыча? — поинтересовался я.

— Ну, не без этого, — усмехнулся тот, — всё то, о чём ты говоришь, конечно, имеет место быть, но в первую очередь понаблюдать, как студенты взаимодействуют с монстрами.

«Взаимодействуют. Убивать их надо больше и эффективнее. Опыт зарабатывать и лут находить,» — категорично высказался в моей голове Имба.

— Что, значит — взаимодействуют? Убивать их, значит — взаимодействовать?

— У тебя же есть питомец. И я так понимаю, он не просто монстр, разве нет? Как его зовут? Голема твоего?

— Засранец…

— Смешное имя… кто он тебе? Кем ты его считаешь? Просто монстром? Или питомцем и практически другом?

— Наверное, другом, — вынужден был признать я.

— Дело в том, Денис, — задумчиво посмотрел на меня Понятовский, — что, как я уже говорил, монстры бывают разные. Да, есть тупые, которые хотят только жрать и убивать. Но не все такие. И мне почему-то кажется, что ты об этом знаешь. Тем более у тебя свой ручной мутант, да и учитывая, что ты ходил в эпицентры… должен был многое видеть.

— С чего вы решили, что я в них ходил?

— Денис, — укоризненно покачал тот головой, — я знаю и вижу намного больше, чем ты думаешь. Для того чтобы понять это, мне достаточно изучить человека. Тебя я достаточно изучил.

Правда на 100%.

Вот же, блин, он вообще не врёт? Честно говоря, первый раз такое вижу, чтобы всё на сто процентов.

— Хорошо, это я понял, — сообщил ему, — только вот не понял, зачем вы мне это рассказываете? К чему этот разговор?

— Понимаешь Денис, я ищу людей, которые способны понять, что не все монстры — это убийцы. Мне кажется, что ты можешь оценить эти слова. Вот ты как считаешь?

Интересный вопрос, однако. Но учитывая то, что я видел в парке «Патриот»…

— Ну, можно допустить, что это так. Только не надо их с питомцами сравнивать. Всех не приручишь. А так, сколько их разумных? Один? Два? Три? Десять? А зверья мутировавшего и готового всех порвать — тысячи. И что от этого меняется?

— А если я тебе скажу, что разумных гораздо больше? — прищурился Понятовский. — Просто не все с ними разговаривать могут…