Книга Экстази - Ирвин Уэлш

— У меня такое чувство, Барни, будто за мной призраки гоняются, — сказал он как-то.

— Возьми себя в руки, старина. Ну, выпустили мы один сомнительный препарат, вот нас и поносят в газетах. Надо стиснуть зубы и держаться. Найдут себе скоро новую модную тему эти господа писатели. Всю жизнь работаем, чтобы людей спасать, двигаем фармацевтику вперед, и всем насрать. В такие моменты мы все должны держаться друг друга. А эти любознательные журналисты и прочие плаксы-ваксы просто не понимают, что прогресс требует жертв. Не понимают, и все тут!

Они хорошо поговорили в тот раз. У Брюса прямо от сердца отлегло. Барни, конечно, умел успокаивать. Именно он научил Брюса не думать, о чем не нужно, видеть лишь свои достоинства, оставляя чувство вины тем, кому оно нравится. Да-да, именно так и должен поступать настоящий англичанин. Брюс скучал по нему. Но Барни погиб при пожаре уже несколько лет назад, когда загорелся его особняк в Пемброкшире. В поджоге подозревали уэльских националистов из экстремистских группировок. «Свиньи», — подумал Стурджес. Пусть кто-то и называет это возмездием, Брюс в него нисколько не верил. Парню просто катастрофически не повезло.

Как же звали того фрица? Брюс продолжал напрягать свою память вопреки нагоняемой жарой дремоте. Эммерих. Гюнтер Эммерих. «Я ни одного имени еще не забывал», — подумал он с гордостью.

Подстава

Фирма подняла сто рыл, чтобы вальнуть Ньюкасл. Напрягов было много. После статьи этого суки Тэйлора это, похоже, будет последний матч сезона с полным стадионом. Работа началась по всем хатам и стрелкам. Настрой поддерживают, сучары.

Мы знали, что мусора будут в полном составе, полного валева не будет. В пятницу вечером мы с Балом раздали всем четкие инструкции в Могильском Морисе: дерьма при себе не иметь. На улицах и так всех подряд вяжут. Главное — мощь показать, типа, PR: пусть эти козлы джорди на своей жопе испытают кэжуэлсов кокни. Позакидаем их монетками-заточками, пошизуем и поорем, в общем, покажем им, что они отбросы, что истинная правда. Только во время самого матча ничего мутить не будем, на хрен нам полицейские отстойники своими бойцами кормить. Заправляем парадом одни мы с Балом, — ни одна сука из илфордских и рта раскрыть не смеет, не говоря уж о прочих сосунках.

В общем и целом план таков — мы в количестве тридцати двух рыл премся туда на собаках с Кинге Кросса, а на месте двигаемся прямиком в один джордивский пивняк — работает с одиннадцати, мы специально проверяли. Дополнительные рыл тридцать подвисают в барешнеке, который метрах в ста от нашего. Третья часть едет на чисто фанатском басе, с подкосом под шарфистов, в Ньюкасле будут около часа дня. Дальше они делятся на две группы и подгребают к занятым нами позициям по барам. Фишка в том, чтобы выманить ньюкасл на тему, а там мы уже их конкретно валим всем мобом. Мы уже в пятницу заслали вперед пару разведчиков, которые держат с нами связь по мобилам.

Но как старички иной раз пророчат — легко сказка сказывается, да не скоро дело делается, и не все у нас уж так гладко вытянуло. Ньюкасл для меня — особое дело — трудно, да сладко. Всякий скажет, что мужики там скорее шотландская левота, чем истинные англичане, — типа, немытые да некультурные. Поганое место — все холмы да холмы, а еще эти уродские мосты над грязной речушкой. Здешние северюги, тупые мудилы, лампочку втроем прикручивают, но зацепиться умеют и уж если стенка на стенку попрут, то стоят друг за друга горой. И тут завалить раз на раз трудновато. Только меня это мало колышет, по ебалу мне вынуть не стремно, меня такие темы только впирают, но вот сегодня чего-то настроя нужного нет. Мне все хочется быть там, рядом с ней, за много миль, в нашей прокуренной столице. Может, в клубе гребаном каком, а может, на сногсшибательном рэйве, или что-то такое. И в экстази. Только мы вдвоем — она и я.

Ну так вот, слазим мы с поезда. Еще на Кингз Кросс пара мусоров сшивались неподалеку. Тоже сели с нами, но только сошли еще в Дархеме. Я, честно, думал, что они по рациям сообщат своим в Ньюкасле, и был готов к приему местных мусорков. Но вот мы слазим, а на платформе — полный голяк.

Бал орет:

— Где гребаные мусора? Ведь как в пустыне, бля.

— Какого хера, в чем дело? — беспокоится Риггси.

Тут я кое-что слышу. Пока еще далекий шуршащий топот, потом — крики. И вот они вылетают на платформу, многие с бейсбольными битами.

— ПОДСТАВА, БЛЯДЬ! — ору я. — ПОДОНКИ ДЖОРДИ И ИХ СРАНАЯ МУСОРНЯ! ПОДСТАВИЛИ НАС, БЛЯДИ!

— НИКОМУ НЕ БЕЖАТЬ! ПИЗДАНЕМ

БОМЖЕЕЕЕЕЙ! — Кидается вперед Бал, мы все — за ним. Я здорово вынул по спине, но все равно продолжаю валить народ и лезу в самое пекло. Меня впирает невъебенно. Все сразу забылось, ушло. За мной — плечо друга.

Я вхожу в раж. Вот она, моя лебединая песня! А я-то уже забыл, как это круто — подраться. Потом я подскользнулся, скользко на платформе, и меня завалили. Со всех сторон посыпались удары тяжелых ботинок, но я даже не стал укрываться: выгибался и сворачивался, отбивался и брыкался. Как-то умудрился подняться, это Риггси расчистил место, хуяря по джорди куском передвижной ограды. Я сразу кидаюсь на этого худосочного козла с бутылкой Кока-колы и ебашу его изо всех сил. Но тут он роняет свой блокнотик, и я врубаюсь, что это всего лишь один из этих мудил-трэйнспоттеров, который вляпался во все это дерьмо просто по ошибке.

Но вот подтянулись и мусора — знак для всех разбегаться по сторонам. Уже потом, на улице, ко мне подкатывается кекс с распухшим глазом.

— Суки кокни лондонские, — сипит он своим джордивским говорком, но видно, что он, сука, всего лишь прикалывается. Ну, и я в ответ посмеялся, и все.

— Нехуево попиздились, а? — говорит он.

— Ага, срубились на славу, — соглашаюсь я.

— Да, блин, меня тут так с таблетки развезло, неохота все обратно баламутить, — улыбается он мне.

— Ну да, все путем, — киваю ему в ответ. Он мне жест рукой делает — мол, все ништяк — и говорит:

— До встречи, братан.

— В этом можешь не сомневаться, джорди, — смеюсь я, и мы расходимся каждый в свою сторону. Отчаливаю в наш паб. На хвост мне садятся двое джорди, но что-то мне не светит заморачиваться, весь адреналин вышел.

Один из них спрашивает:

Ты, блин, не вест-хамовский случайно, а?

— Пшел ты… я шотландец, бля, — рычу им я своим джоковским акцентом.

— Ну, все путем тогда, прости, — отвечает он.

Захожу в кабак. Риггси и многие из ребят уже там, мы пробираемся на стадион и занимаем свои места — вокруг одни долбаные джорди. Пора, думаю, тусню затеять, но тут Риггси замечает палево — мусор шифрованный, он нас тоже засекает. Тихо спокойно смотрим первый тайм, но скучища задалбывает, и мы премся назад в наш пабешник. Вмочили паре кексов киями на бильярде, побили стаканов, пару столов перевернули и свалили.

Выходим наружу, а игра уже кончилась, смотрим — большую часть Фирмы мусора ведут эскортом к вокзалу, за нашими плетутся и орут джорди-хулиганы. Мусора подготовились основательно — и конница, и машины спецподразделения. Большего сделать мы уже не могли, хотя я был рад, что еду домой — к Саманте.