Книга Крестный путь Сергея Есенина - Геннадий Александрович Смолин

ступил на стезю борьбы с царизмом, состоял в разного рода комитетах и советах. Особо не выпячивал свою персону, предпочитая оставаться в тени. Заметили, пригласили в Петроград следить за направлением умов. Но авантюрный подпольщик Макаревич-Петров скоро перешёл в штатные сотрудники. Служил, надо отдать должное, профессионально, мастерски, нигде не светился и не оставлял лишних следов.

В упомянутом 3-м чекистском полку комсомолию возглавлял, как уже говорилось, Павел Николаевич Медведев, для профанов – критик и литературовед, для посвященных – сотрудник ГПУ, надзиравший за творческой интеллигенцией. Нелишне заметить: партячейка 3-го полка располагалась по соседству с «Англетером», в доме № 16 по проспекту Майорова (бывший Вознесенский), где витийствовал литератор-осведомитель. Его домашний адрес: проспект Майорова, 26. Он же мог встречаться с Петровым в доме 7/15 по Комиссаровской, где преподавал в школе ГПУ: она размещалась в 7-й квартире, а «киношник» – в 8-й (во 2-й находился чекистский Политконтроль).

Небезынтересны и другие соквартиранты Петрова. Например, Варвара Алексеевна Ушакова (№ 4), как мы полагаем, сестра псевдожурналиста и лжемемуариста А. А. Ушакова, написавшего две статьи о том, как он общался в «Англетере» с Есениным перед его кончиной.

Формальная работа Петрова в Севзапкино даёт возможность установить его предполагаемые связи с другими деятелями экрана.

В этом отношении важна фигура драматурга Сергея Гарина-Гарфильда, другом семьи которого был журналист Г. Ф. Устинов.

Вспомним и лжевоспоминания, сочинённые вдовой Гарина-Гарфильда, Ниной Михайловной, лжевоспоминания (опубликованы в 1935 г.) об обстоятельствах гибели Есенина дают основания думать, – мемуаристка пыталась отвести подозрения в причастности мужа и Г. Устинова к тайным манипуляциям в гостинице «Англетер».

Мы уже говорили, что грязную для памяти поэта статью в «Красной газете», скорее всего, готовила Анна Рубинштейн, хотя стоит подпись Г. Устинова. Ещё один небольшой аргумент в пользу справедливости наших слов: вряд ли бывший матрос-босяк Г. Устинов так бесцеремонно-развязно называл бы Есенина законченным пьяницей, как это прозвучало в статье, – ведь сам он, по выражению Н. М. Гариной, был «…настоящим, неизлечимым алкоголиком и изломанным, искалеченным человеком».

Требуется дальнейшая «разработка» контактов Петрова, а это, думается, поможет выйти на след непосредственного убийцы Есенина. К примеру, возможны линии пересечений по службе чекиста-режиссёра с сотрудником ГПУ Вольфом Эрлихом, автором ряда киносценариев. Когда ФСБ откроет хранящееся за семью печатями досье Петрова-Макаревича-Бытова, мы узнаем о нём много нового, – правда, вряд ли в потайной папке найдётся листок хотя бы с одной строчкой о Есенине. Уверены: поэта арестовывали, пытали, убивали и создавали мифы о самоповешении по негласному заказу-приказу. Если бы следствие носило официальный характер, о нём знали бы многие гэпэушники, да и спрятать или уничтожить абсолютно все бумажки было бы трудно.

Финал судьбы лже-Петрова печальный. Из справки архива ФСБ: «Арестован 2 сентября 1952 года. Обвинялся в преступлении, предусмотренном ст. 58–10 ч. 1 УК РСФСР, то есть в том, что занимался изготовлением и распространением антисоветских документов, в которых возводил клевету на учение марксизма и на одного из руководителей ВКП (б) и Советского правительства».

Известно и сочинение «антисоветчика». Мы взяли расхожее определение в кавычки, потому что таковым он не был, 30 лет через глазок кинокамеры, а ещё больше, так сказать, через замочную скважину подглядывая за чужими жизнями. Бредовые мудрствования свидетельствуют о психическом заболевании многолетнего «бойца невидимого фронта». Неудивительно, ведь на его совести много загубленных невинных людей, впрочем, достаточно и одного святотатственного кровавого спектакля в «Англетере», чтобы в конце концов сойти с ума.

Уничтожение следов

Большинство влиятельных группировок также выступают за федеративное устройство мира. Создание единого центра управления миром является этапным моментом на пути достижения цели теми силами, которые однажды уже правили миром и намереваются прийти к власти вновь. Среди людей у них есть и другие союзники – те, что обладают гигантскими природными и человеческими ресурсами. Они заняты строго секретной политической и научно-исследовательской деятельностью и работают на стыке оккультных наук и электроники, что позволяет постоянно совершенствовать этот контроль.

Энтони Робертс. «Боги Тьмы»

За последние годы вышло немало книг о Льве Троцком – этом «демоне революции» (И. Дойчер, Н. Васецкий, Д. Волкогонов и др.). Почти все они под флёром академической объективности создают образ главного революционера или революционера № 1, комментируя его глобалистские взгляды на мировую революцию или идею фикс «перманентной революции».

Логично, что Есенина-человека Троцкий не любил, но Есенина-поэта вынужден был терпеть, так как самим фактом своего существования его нежнейшая лирика служила укором железобетонным словесным построениям Александровского, Алтаузена, Гастева, Кириллова, – несть им числа.

От стихов Есенина, пишет Троцкий в своей речи на гибель поэта «Памяти Сергея Есенина», «попахивает Средневековьем», как и от всех произведений «мужиковствующих». Отстаивая интернациональный алгоритм социалистической доктрины, он выхолащивал национальную образную специфику художественного слова.

Лев Давидович, городской эстет, гражданин мира, был начисто лишён способности проникнуть в крестьянскую стихию России, а уж тем паче – в творчество национального русского поэта Есенина, в чуждый ему нравственно-этический деревенский мир. Но он не мог не считаться с международным признанием дара русского поэта, с его громадной популярностью в народе.

Проплутав в молодости, как и многие другие наши соотечественники в революционном экстазе «ветра перемен», Есенин вернулся к вечным ценностям бытия. Его длительный вояж с женой, Айседорой Дункан, в Европу, а затем в США сформировал у него глобальное мировоззрение на окружающий мир, открыл глаза на духовно-больную западную цивилизацию и заряжённую социалистической революцией любимую Россию.

Троцкий, анализируя эволюцию нового Есенина, писал уверенно: «Воротится он не тем, что уехал».

По всей видимости, у Льва Троцкого было немало причин «проучить» поэта. Во-первых, после заграничного путешествия поэт на всех углах «кроет» советскую власть (об этом говорил в Италии Андрей Соболь).

Во-вторых, порядком надоел своим нескрываемым российским патриотизмом. Троцкий давно предал это чувство проклятию. Есенинская Русь противоречила любимому детищу Троцкого – мировой революции. И хотя поэт распевал с Дункан в Европе «Интернационал», доверять ему нельзя, его сольные концерты лишь бравада и фронда. Чтобы иметь «право на песнь», его, это право, нужно заслужить верностью РКП (б).

Критик Ин. Оксёнов 20 июля 1924 года записал в «Дневнике»: «…когда Троцкий сказал Есенину: „Жалкий вы человек, националист”, Есенин якобы ответил ему: „И вы такой же”».

Поэт уже давно стал внутренним эмигрантом, да и не скрывал этого:

…Отдам всю душу Октябрю и Маю,

Но только лиры милой не отдам.

Если партия потребует, дорогой товарищ, не только лиру, но и голову отдашь, – не таких обламывали! В кремлёвских кругах хорошо помнили, как кудрявенький деревенский мальчишка читал стишки вдовствующей императрице и великим княжнам. Поэт Есенин, а тогда военнослужащий, дарил царствующим особам свои проникновенные стихи, а они