Книга Ты предал нашу любовь! - Даша Сенклер

духи и хотела было пшикнуть этому козлу в лицо, но быстро сообразила, что надолго это его не задержит. Это не газовый баллончик. Решила подождать более удобного случая.

Меня хватило минут на пятнадцать. Борис начал злиться и обещал отменить сделку. Пришлось заканчивать с косметикой. После этого он разрезал скотч, связывающий мои ноги. Даже дал немного времени на растирание щиколоток.

А потом приказал приготовиться: включил видеокамеру на штативе и принялся сноровисто расстегивать ремень на брюках.

Несколько ужасных секунд ожидания и он вывалил перед моим лицом своё хозяйство.

— Вздумаешь укусить или оцарапать, и я тебе башку оторву!

Я покорно опустилась перед ним на колени. Голову опустила вниз, чтобы растрепанные волосы закрыли лицо. Он не должен видеть моего решительного настроя.

— Ну, давай, детка, коснись уже его своими губами.

Его аж потряхивало от нетерпения. Меня тоже. Только я не собиралась ублажать этого урода. Я дождалась, когда он сделает шаг ко мне и двумя руками потянулась к его члену и яйцам. Он подумал, наверное, что таким образом я хочу его простимулировать для скорейшего оргазма, но он жестоко ошибся.

Когда до его хозяйства оставались считанные миллиметры, я схватила его член и мошонку и впилась в них своими ногтями. Он дико взвыл. А я собралась с силами и начала их дергать во все стороны. Брызнула кровь. Я дернулась от неожиданности и в этот момент он ударил меня по голове.

Этого хватило, чтобы я отлетела на два метра в противоположную от него сторону. Он дико выл и матерился, а я бросилась бежать.

Сначала вверх по железной лестнице, сваренной из каких-то обломков ржавой трубы, а затем, к спасительной двери гаража. То что это был гараж, я убедилась окончательно, когда увидела здесь старую полуразвалившуюся машину.

Выход был закрыт. Я откинула железный засов в сторону и рванула что было силы ручку двери на себя. Она не поддалась. Помешала толстая цепь, перекинутая через два штыря и блокирующая открытие дверей. Я попыталась её скинуть, но не тут-то было. Цепь оказалась как приклеена.

Я начала оглядываться в поисках чего-нибудь увесистого, чтобы сбить эту цепь, но откуда-то снизу послышался разъярённый вой:

— Я убью тебя, сука!

Под руки попалась какая-то труба, которой я спешно вооружилась. Тут же, не теряя времени, бросилась к лестнице ведущей вниз и пригрела по голове поднимающегося по ней Бориса. Но промахнулась. И тут же за это поплатилась. Его кулак сначала больно ткнулся мне в лицо, а потом и куда то в солнечное сплетение. Я откинулась назад и повалилась на спину.

Удары рук и ног посыпались на меня со страшной силой. Надо же, а я уже и забыла, каково это, быть битой. С безумной решительностью на лице, Борис продолжал меня избивать, но я уже не видела его лица: передо мной стоял так ненавидимый мною брат, который долгих три года усиленно стирался из моей памяти.

Глава 29

Белый свет. Почти нестерпимый для глаз. Жутко болит голова. Где я? Что я? Ничего не понятно.

Рывком приходят ощущение всего тела. Эта была боль. Такая знакомая из моей прошлой жизни. Я ведь умерла и вижу белый райский свет. Почему же так больно?

Моё веко приподнимают чьи-то крепкие настойчивые пальцы. В открытый глаз бьет еще более слепящий свет. Ничего не вижу!

— Алёна Андреевна, вы меня слышите?

Ого, какой приятный мужской баритон. Наверное, таким голосом говорят ангелы.

— Зрачки реагируют — она должна быть в сознании.

С трудом разлепляю веки. Уже самостоятельно. Свет жутко режет глаза. Всё вокруг ослепительно белое. Сначала вижу силуэт. Пытаюсь поймать фокус. Картинка становится чуть-чуть чётче. Вижу явно мужской силуэт, окруженный белым же свечением. Короткая уложенная набок челка, светлые волосы, почти блондин. Глаза чистые, ясные, изучающие. Нос прямой. Губы сжаты в задумчивом выражении. Скулы резко очерченные, волевые. Красивый. А разве ангелы другими бывают? Они вроде живут вечно, но этому я бы дала не больше тридцати.

— Похоже, она еще не отошла от анестезии. Алёна Андреевна, вы меня слышите? Понимаете мою речь?

— Да, прошу, уберите эту боль — мой голос очень слаб, но его, похоже, услышали.

— Сестра, добавьте два кубика…

На какое-то время я потеряла нить разговора. Возможно, потеряла сознание. Но чувствую, что стало значительно легче.

— Алёна Андреевна, вы как? Уже лучше?

— Да.

— Хорошо. Теперь все будет хорошо. А теперь поспите.

— Да — соглашаюсь я и послушно закрываю глаза. Разве можно не слушаться ангела?

Проснулась я уже значительно бодрее. Глаза воспринимали мир нормально. А вот всё тело откликалось ноющей болью.

Я, наконец, смогла оглядеться как следует и выяснила, что нахожусь в частной клинике, куда меня доставили сразу же после того, как меня спасли из лап маньяка.

Насколько мне смогла объяснить медицинская сестра, которая ухаживала за мной, меня успели спасти в самый последний момент. Войдя в безумный раж Борис избивал меня изо всех сил, стараясь, буквально, убить, но в самый решающий момент возле гаражей, где я находилась зазвучали полицейские сирены и преступник мгновенно решил затаиться. Его это не спасло. Группа спасения знала точный адрес гаража и ворвалась туда целой группой вооруженных до зубов бойцов спецназа.

Бориса повязали и увезли в неизвестном направлении. Наверное в полицию. Тут подробностей медсестра не знала. Зато она сказала, что вместе с полицией меня сюда привез мой муж.

Он спас меня. Спас мою жизнь. Но я почему-то не рада. Не потому что осталась жива, а потому, что меня спас именно он. Я не чувствовала ни капли благодарности к Леше. Меня наоборот, разобрала нешуточная злость. Если бы не его измены, я бы никогда не попала в подобную ситуацию. А вела бы тихую, размеренную жизнь. Сволочь! Ненавижу его!

Но было во всем этом и светлое пятно. Тот ангел, что, как мне казалось, привиделся мне, на самом деле существует. Это всего лишь мой лечащий врач — Дмитрий Иванович Костин. А вскоре я смогла познакомиться с ним лично.

— Здравствуйте! — опять эти глаза, смотрят на меня очень внимательно, изучающе. Он искренне пытается разобраться в моих проблемах со здоровьем и помочь мне. — У вас сотрясение мозга, ушибы внутренних органов и перелом двух ребер, но ничего из того, что мы не сможем поправить. Как вы себя чувствуете?

— Нормально, доктор, — прислушиваюсь к своим ощущениям — заживет за пару недель.

— Откуда такие познания? Вы имеете отношение к медицине?

— Нет, я имею опыт избиений. Многочисленных.

— Извините, не хотел вас