Книга Лорд-пират - Сабрина Джеффрис

Сара пропустила мимо ушей угрозу, однако презрение, с которым прозвучали слова «дочка графа Блэкмора», вызвало любопытство. Ненависть к аристократам выходила за пределы разумного. Вряд ли ее можно было объяснить одним лишь американским патриотизмом.

– Хотелось бы знать, – спокойно произнесла она, – какой смысл вы вкладываете в понятие «неповиновение властям» и что за ужасный английский аристократ научил вас так отчаянно презирать тех, кого вы назвали «людьми моего склада».

Глаза капитана сверкнули; он напрягся и резко шагнул в сторону, будто зверь, который готовится к нападению. Сара тоже невольно отступила и даже прикрыла лицо рукой, словно ожидая удара.

– Поверьте, – произнес наконец Гидеон, – вам незачем это знать.

Повернувшись на каблуках, капитан решительно зашагал прочь, а Сара так и осталась стоять, дрожа от страха.

Мельком взглянув на компас, Гидеон повернул штурвал на четверть оборота. День клонился к вечеру, косые лучи солнца не обжигали, а дарили мягкое, приятное тепло.

Весь день Гидеон избегал встречи с учительницей, поручив ее заботам Барнаби Кента, но от собственных мыслей не убежишь. История матери маленькой бунтарки не давала покоя: активная поборница реформ вышла замуж за графа. Неужели такое возможно? Впрочем, Сара могла драматизировать события. Преувеличить реформаторские усилия и матери, и ее собственные. Гидеон на своем веку повидал немало английских графов и хорошо знал, что эти осторожные и в то же время высокомерные люди ни за что не позволили бы своим женщинам испачкать ручки в пыли бедности, не говоря уже о такой грязи, как преступления и тюрьмы.

И все же Сара оказалась на борту тюремного фрегата «Добродетель». Забыв о собственном благе, отважно отстаивала права осужденных женщин. О ее принадлежности к графскому роду Гидеон узнал, лишь когда учительница пыталась убедить его оставить плавучую тюрьму в покое. Будь она робкой или чванливой, ни за что не отважилась бы ни на один из этих поступков.

Капитан улыбнулся. Да, робость Сары вполне можно было сравнить со сдержанностью боевого корабля. Очень красивого, с точеными линиями корпуса – от носа и до кормы, – но все же боевого, готового в любой момент вступить в битву. Едва дело касалось подопечных и их благополучия, миниатюрная мисс мгновенно преображалась в хорошо вооруженный бриг. Мужество и упорство красавицы казались немыслимыми, мучительными... и отрезвляющими. Порой они заставляли капитана усомниться в справедливости собственных действий. Может быть, не стоило захватывать тюремный парусник?

Этот солдат в юбке мог смутить покой любого человека, уверенного в собственной правоте. Да ниспошлет Господь терпение тому, кто на ней женится.

Гидеон едва не застонал. Воображение уже в который раз рисовало ему одну и ту же картину. Раскинув тонкие изящные руки, Сара лежит на кровати, устремив на него затуманенный страстью взор, и манит к себе словно сирена.

Нет, это счастье не для него. Пусть кто-нибудь другой ответит на роковой зов и сядет на мель у смертельно опасного побережья. Сам он ни за что не поддастся искушению.

Но тогда другой познает восторг поцелуев, радость прикосновения к нежной шелковистой коже, неповторимый аромат пышных каштановых волос, свежесть юного обнаженного тела. В этот момент его собственное тело недвусмысленно отозвалось на нарисованную воображением картину, и Гидеон негромко выругался.

– Хорн, хватит мечтать, спустись в трюм и послушай, что преподает на своих уроках эта женщина, – раздался за спиной ехидный голос Барнаби.

Гидеон обернулся. Англичанин стоял на верхней ступеньке ведущей на квартердек лестницы.

– Меня ничем не удивишь, – откликнулся капитан и снова повернулся к штурвалу. У него не было сейчас ни малейшего желания снова общаться с учительницей. Пусть мистер Кент сам займется соотечественницей.

– Тебя, возможно, и не удивишь, но это вовсе не означает, что не о чем беспокоиться. Ты, конечно, образован гораздо лучше меня, но разве «Лисистрата» не та самая комедия, в которой женщины отказываются выполнять супружеские обязанности, требуя от мужей прекращения войны?

Гидеон со стоном вцепился в штурвал. «Лисистрата» относилась к тем произведениям, которые отец чуть ли не силой заталкивал ему в горло, как только парнишка научился читать.

– Да, именно так. Но только не говори, пожалуйста, что она пытается научить их тому же. Это же древнегреческая литература! Кто из них знает греческий? Никто не поймет ни слова, даже если учительница знает весь текст наизусть.

– Учительница переводит его на английский. А уж английский они прекрасно понимают. Мисс Уиллис излагает историю с большим энтузиазмом.

Гидеон с проклятием бросил штурвал, и Барнаби тут же занял место капитана.

– Нельзя было брать на борт эту неугомонную девчонку! – ворчал он, направляясь к лестнице. – Надо было ее связать и с кляпом во рту отправить в Англию!

Барнаби расхохотался. Капитан спустился на палубу и решительно зашагал клюку. Необходимо пресечь любые попытки вызвать неповиновение.

Спускаясь в трюм, Гидеон хорошо слышал воодушевленный голос Сары: она говорила неторопливо, размеренно, четко. Капитан помедлил на ступеньках. В эту минуту речь шла о том, как гонец из Спарты рассказывал членам афинского магистрата об отчаянии достойных спартанцев, не знающих, как положить конец холодности жен. Трудно было сдержать улыбку. Скромная мисс пересказывала сцену без единою фаллического образа и символа, которыми изобиловал греческий оригинал. Только Сара Уиллис могла превратить «Лисистрату», самую вульгарную и непристойную из древнегреческих пьес, в строгую и целомудренную историю.

Прогнав с лица предательскую улыбку, Гидеон спустился в трюм и увидел, что учительница стоит в самом дальнем его конце, спиной ко входу. Перед ней расположились женщины и дети – человек тридцать. Все слушали затаив дыхание. Окон в трюме не было, и тропическая жара безжалостно заявляла о себе. Однако даже дети сидели тихо, а если кто-то из малышей вдруг начинал хныкать, мать тут же его одергивала.

Капитан нахмурился. Да, ничего другого не следовало ожидать.

Гидеон пошел по трюму, не замечая беспокойства, которое вызвало его появление. Сара обернулась. Щеки ее вспыхнули.

– Добрый день, леди, – приветствовал капитан женщин ледяным тоном. – На сегодня занятия окончены. Почему бы вам не подняться на палубу и не подышать свежим воздухом?

Никто не сдвинулся с места. Решительно скрестив руки на груди, Сара воинственно посмотрела в глаза нарушителю спокойствия:

– Вы не имеете права распускать класс, капитан Хорн. Тем более что мы еще не закончили урок. Я как раз рассказывала историю о...

– Да-да, знаю. Вы как раз пересказывали «Лисистрату».

В глазах мелькнуло удивление, однако учительница тут же взяла себя в руки и холодно взглянула на непрошеного гостя.

– Да, вы правы, именно «Лисистрату», – произнесла она любезным тоном. – Надеюсь, капитан Хорн, вы не собираетесь запретить мне знакомить учениц с великими произведениями мировой литературы.