Книга Крымские татары в Великой Отечественной войне - Владимир Евгеньевич Поляков
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
31 октября 1941 года то есть за сутки до вступления противника в Симферополь Мокроусов А.В. издаёт приказ № 1, в котором объявляет о вступлении в должность командующего партизанским движением. Назначает командиров, комиссаров и начальников штабов всех пяти партизанских районов. При этом фигурируют фамилии людей, которые в лесу никогда не появятся, так как, вероятно, они даже не знали о своём новом назначении.
Давайте обратимся к воспоминаниям партизан.
«… начали закладывать базу всего в километре от деревни, в небольшом лесочке, в ста метрах от дороги и в двенадцати километрах от места, отведенного под лагерь. Ивее это на глазах у населения. Не лучше положение и в других отрядах» [29, с. 17].
«Закладка баз ведется так: что ни продукт – то база, и все у дорог» [Там же].
«Продуктов завезено много, но до сих пор ни одной базы не заложено. Их даже и не собираются закладывать. Видимо, надеются, что противник сюда не доберется» [Там же, с. 24].
«Командир отряда хотел все продукты базировать в пещерах. Я запретил это делать: пещеры все знают. Так как времени в нашем распоряжении мало, дал указание завозить продукты в глубину леса и там оставлять до прихода отрядов» [Там же].
«Опыт учил, что лагеря следует размещать как можно дальше от населенных пунктов, проезжих дорог, в глухом и скрытом месте, удобном для обороны, нападения и маневра, а также вблизи водных источников. Но если следовать всем этим правилам, то во втором районе больше трёх отрядов разместить негде…» [Там же с.11].
Впрочем, были примеры и достаточно грамотного подхода к делу. Вот что вспоминал Абибуллаев Нури, 1928 года рождения. «Жил я в деревне Мамут-Султан. Когда немец был уже на Перекопе, председатель колхоза сказал моему отцу: «Дай телегу и лошадь. Нури будет делать то, что мы скажем. Я приезжал на колхозный двор, там грузили картофель, муку, табак…. Я уезжал в Тавель. Там у меня забирали телегу, а я оставался под дубом и ждал, когда пригонят пустую телегу. Я не знал, куда и зачем всё это увозилось. Я делал в день две ходки, а обратно мужчины грузили дрова, которые привозил домой» [19].
То, что каждый отряд самостоятельно готовился к жизни в лесу, нашло отражение в их экипировке. Так, курортная Ялта обеспечила своих бойцов прекрасными спальными мешками. Но лучше всех были экипированы бахчисарайцы. Как вспоминал бывший секретарь Бахчисарайского райкома ВКП(б), он же комиссар отряда Черный В.И.: «На трикотажной фабрике я заказал двести свитеров, шерстяных носки и шлемы под шапки. Кожевенный завод изготовил сотни три постолов» [65].
Как отметил посетивший их отряд Вергасов И.З.: «Бахчисарайцы имели тёплые ушанки, полушубки, на ногах у всех постолы – в том числе и у комиссара. Обувались они таким образом: шерстяной носок, портянка из плащ-палатки, и все это плотно зашнуровывалось, так что ни вода, ни снег не страшны. В лесу такая обувь оказалась самой практичной» [28].
Вот что вспоминал моряк Леонид Вихман: «В лесу был большой двухэтажный дом. Туристическая база. Отряд человек 300. Много женщин. Нас накормили. Питание исключительное было. Любая закуска, вино. Все что хотите было.
Столы, стулья. Обслуживали девушки в белых халатиках, тарелочки, рюмочки, графинчики» [11, л. 88].
Дементьев Н.И.: «Было это в первую неделю ноября. Мы шли по лесу и недалеко от лагеря видим: лежит деревянная бочка, килограмм на 30–40. Открыли её – красная икра. Объелись ею так, что потом животы болели» [30, с. 4].
Мы уже знаем общую картину с закладкой продовольствия, а как были вооружены отряды? Вот, что писал Андрей Сермуль: «У нас имелись английские винтовки, трофеи гражданской войны, японские «Арисака» с ножевым штыком, довольно длинным; польские винтовки «Маузер» немецкого производства с орлами на прикладах. Ни одного автомата не было, даже самозарядных винтовок в отрядах не имелось» [56, с. 18].
В данном случае речь идёт о 3-м Симферопольском отряде. Не думаю, что какой-нибудь районный отряд мог получить от властей большее. Комиссар Зуйского отряда Луговой Н.Д. сетовал: «В дни формирования отряда дали нам винтовки. Но что это за винтовки? Какие-то трофейные: японские, финские, ещё какие-то. Патронов к ним по сотне. Израсходуешь боезапас и всё – выбрось её, эту трофейку – патронов-то никто не даст больше. Требовать более основательного вооружения мы и не пытались, понимали: для армии не хватает оружия, о партизанах, что тут говорить?» [40, с. 16].
Состояние дел с закладкой продовольствия, обеспечением оружия нам уже известны, осталось разобраться с последней и вероятно самой важной составляющей – с человеческим фактором.
То, что будущие отряды, практически до самой оккупации Крыма оставались «слугой двух господ» Крымского обкома ВКП(б) и «военных» крайне отрицательно сказалось на всём подготовительном периоде. Кроме того, буквально в последний момент заместитель наркома внутренних дел Смирнов распорядился на основании приказа Командующего 51-й армией из истребительных батальонов сформировать стрелковый полк и немедленно направить его на фронт. Отобрали в него самых боеспособных бойцов.
Когда час «X» настал, и оккупация Крыма стали реальностью, то, как вспоминал Сермуль А.А.: «Северский построил истребительный батальон и объявил, что с этого момента он становится 3-м Симферопольским партизанским отрядом. Кто желает остаться – шаг вперед.
Больше ста человек не согласились идти в партизаны, сложили на землю оружие и ушли…» [56, с. 15].
В сущности такая же картина была и в других отрядах. Вот как описывает переход от истребительного отряда к партизанскому Македонский М.А.: «Пусть те, кого страшит партизанская борьба, выйдут из рядов и вернутся обратно. В лес пойдут только добровольцы.
От колонны отделилась кучка людей. Они боязливо сложили оружие около дороги и, вобрав головы в плечи, тихо пошли назад» [42, с. 11].
Вопрос о «кучке» оставим на совести редакторов, так как у Андрея Сермуля, писавшего свои мемуары уже в постсоветское время, эта «кучка» оказалась «больше ста человек».
Приводит Луговой Н.Д. и состав своего отряда. Этот перечень должностей типичен для любого отряда той поры: «Первый секретарь райкома – комиссар; председатель райисполкома – командир. В отряде оказался еще один председатель райисполкома, правда, Красноперекопского, который стал секретарём партбюро отряда. Прокурор района – начальник штаба; начальник райотдела НКВД – заместитель командира по разведке. На рядовых должностях: бывший помощник секретаря райкома; заведующая отделом пропаганды и агитации; три райкомовских инструктора; заместитель председателя райисполкома; заврайздравом; заврайфинотделом; народный судья; заведующая общим отделом райисполкома; зам районного прокурора; уполномоченный народного комиссариата заготовок; начальник отделения связи; председатель райсовета ОСОВИАХИМА; секретарь райкома
