Книга Объективная реальность - Влад Тарханов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
§ 6. Настоящий Указ вступает в силу с момента вступления в силу. Нойдек и Берлин, 20 июля 1932 года: рейхспрезидент фон Гинденбург — рейхсканцлер фон Папен — рейхсминистр внутренних дел барон фон Гайл — рейхсминистр вооруженных сил фон Шлейхер».
(Франц фон Папен)
В девять часов утра в канцелярию министра-президента Пруссии пришло приглашение посетить вместе со своими заместителями канцлера Германии фон Папена. Аудиенцию назначили на десять часов утра. Отто Браун был болен, но, как только ему сообщили о вызове, направился на своё рабочее место. В резиденцию канцлера отправились его заместитель, Генрих Херцифер, министр внутренних дел Пруссии, Карл Северинг, а также Отто Клеппер, ответственный за финансы правительства этой земли. В десять минут одиннадцатого делегация прусского правительства вошла в кабинет канцлера фон Папена, где её ожидала тройка главных заговорщиков: сам канцлер, министр внутренних дел Германии барон фон Гайл и министр вооруженных сил фон Шлейхер. Канцлер торжественно объявил о принятом решении. Ссылался на инцидент в Альтоне и неспособность правительства Пруссии поддерживать порядок в стране. А фон Шлейхер объявил, что отдаст приказ о введении военного положения в Берлине и провинции Бранденбург.
(Карл Северинг (Зеверинг))
На эту эскападу за всех ответил Карл Северинг. Ему предстояло стать голосом сопротивления, хотя он сам на эту роль не претендовал. В своё время Карл приложил руку к запрету Рот фронта, но сейчас он понял, что сделал в своё время серьезную ошибку. Теперь же он сказал следующее:
— Господа заговорщики! От имени министра-президента Пруссии заявляю решительный протест вашим незаконным действиям. Господин Отто Браун уполномочил меня заявить, что ваши необдуманные действия приведут страну к гражданской войне. Он находится в канцелярии и готов предпринять все необходимые действия для предотвращения антиконституционного переворота. Уполномочен заявить, что полиция Пруссии с девяти часов тридцати минут утра двадцатого июля приведена в боевую готовность. Наше правительство не подчинится вашему давлению, господин канцлер.
— На каком основании? Ваша позиция ничем не обоснована. Господин президент подписал это решение. У вас нет ничего, кроме каких-то жалких потуг сделать вид законности вашего правительства, которое не поддерживает парламент Пруссии. — нервно заметил фон Папен.
— У вашего правительства тоже с законностью и поддержкой в рейхстаге как-то не очень, господин канцлер. Это раз. Два — прошу ознакомиться с решением городского суда Берлина.
И Карл Северинг протянул фон Папену листок с решением суда. Фон Папен прочитал, и это ему не понравилось.
«Никто не может отменитьдействие статей 114, 115, 117, 118, 123, 124 и 153 Конституции Германской империи без согласия всех парламентов земель Германии. Статьи 48 (1) и (2) Конституции Рейха не могут служить для односторонней отмены вышеперечисленных законов и вводиться такое ограничение может только после согласия правительства той земли, на территории которой должны вводится ограничения. Иные действия могут квалифицироваться как государственный переворот и предательство интересов Германии, осуществляющие его должны быть немедленно арестованы».
— Бред! — заявил канцлер. — Господа, вы вынуждаете меня арестовать вас прямо здесь, в моей канцелярии по обвинению в восстании и предательстве.
— На вашем месте я бы так не спешил, господин канцлер. Отряды добровольных помощников полиции получили оружие и заняли места по боевому расписанию. Сейчас полиция и отряды добровольцев заканчивают окружение рейсканцелярии, министерства внутренних дел, военного министерства. Если мы не выйдем еще через четверть часа из канцелярии, шериф Берлина Эрнст Тельман имеет приказ мой и начальника полиции Берлина о штурме канцелярии, министерства внутренних дел и военного министерства. Полиция занимает почту, телеграф, вокзалы, министерства взяты под охрану. У меня есть приказ о вашем аресте, господа заговорщики. И он будет выполнен. Если военные части будут подняты по тревоге — гражданская война становится неизбежной. По поводу вашего смехотворного обвинения нашего правительства в невозможности сохранения порядка на основании произошедшего Кровавого воскресенья в Альтоне, то, к сожалению, могу уведомить господина канцлера, что полиция и добровольные помощники правопорядка разогнали несанкционированный митинг нацистов, применив силу. Первые выстрелы были сделаны со стороны боевиков СА. Это зафиксировано при помощи кинохроники и фотоматериалов. Кроме того, у нас взяты свидетельства десятков очевидцев, которые подтверждают правомочность наших действий. При этом у нас есть и показания бывшего начальника полиции Альтоны, Отто Эггерштедта, который свидетельствует, что министр внутренних дел фон Гайл оказывал на него давление с целью разрешения этого марша нацистов в Альтоне. Но как истинный социалист, господин Эггерштедт предпочёл подать в отставку, но не подписал провокационное прошение. Это говорит о том, что ваше правительство, фон Папен, вошло в сговор с Гитлером и его боевиками. Мы требуем вашей немедленной отставки и придаче суду по обвинению в антиконституционном перевороте.
— Мы…
Фон Папен задумался. Он не ожидал столь резкого ответа со стороны прусского правительства, был уверен, что его заигрывания с Гитлером останутся за кадром. Не вышло. И что сейчас делать? Раздался телефонный звонок. Дежурный рейхсканцелярии сообщил о концентрации сил полиции, фактически окружившей здание, в котором сейчас находились заговорщики. Фон Шлейхер вышел в приемную, попытался дозвониться в военное министерство, но связи не было. Телефонные станции были уже под контролем прусского правительства.
— Господин канцлер, время подходит к концу. Мы должны прийти к какому-то решению. Если вы думаете, что мы блефуем, так нет. Дело в том, что в утренних газетах уже есть результаты предварительного расследования Кровавого воскресенья, так же, как и решение Берлинского суда. И сейчас эти газеты раздаются всем берлинцам и отправлены по всей Пруссии. И сегодня же в столице начнут крутить документальный фильм о событиях в Альтоне. Поверьте, нам удалось все снять на кинопленку. И все ваши заигрывания с нацистами тоже всплывут, и немедленно.
Канцлер продолжал колебаться. Ему не хотелось начинать гражданскую войну в столь невыигрышной ситуации. Если бы раньше привести войска в боевое состояние и выдвинуть на места, но город контролировали полицейские силы. Которые по численности не уступали рейхсверу. А если учитывать, что очень быстро были собраны и добровольные отряды помощников шерифа, то… Окончательную точку в колебаниях фон Папена поставил телефонный звонок.
— Франц… что ты там задумал? — он узнал голос президента. Гинденбург говорил достаточно четко, чувствовалось, что он порядком раздражён. — У меня сейчас находятся лидеры социал-демократической партии. Мне кажется, ты заигрался. Я отзываю этот меморандум. Никакого прямого правления в Пруссии! Жду тебя с прошением отставки. Новое правительство возглавит Брюнинг. Ты не оправдал моё доверие.
— Господа, гражданской войны не будет. Моё правительство уходит в отставку.
Сказав это фон Папен опал на
