Книга Русский корсар - Skif300

пальцем — и нотариус опять угодливо согнулся со слуховым приспособлением в руках.

Достав длинный, свёрнутый в свиток документ, он хорошо поставленным голосом начал зачитывать его для всех присутствующих:

— Я Франсуа I граф де Сен-Поль и де Шомон, герцог д, Эстутвиль, виконт де Рошшвиль, барон Амби, Муайон, Гее и Мелеро, сеньор де Лонж, де Вальмон….

Короче, меня признали законным наследником, что своими подписями удостоверили все присутствующие. Сердечно попрощавшись со свидетелями, я остался в комнате с дедом один. Подозвав движением пальца, он долго смотрел на меня немигающими глазами. Под конец, мне показалось, что в них блеснула капелька влаги. Видимо, всё же жалел, что когда-то поссорился со старшим сыном. Наконец, он устало опустил веки — я понял, что аудиенция закончилась.

Слуга проводил меня в отведённые покои. Было заметно, что, не смотря на роскошное, немного старомодное убранство, в них давно никто не жил. Проведя короткую экскурсию, молодой парнишка, щеголяющий в роскошной ливрее, подвёл меня к самому тёмному углу. Откинув ширму, с гордостью показал мне золочёное деревянное кресло с забавной крышкой посередине.

— И?

Парень, подняв крышку продемонстрировал, что под ней притаилась большая металлическая посудина. На его лице не дрогнул не единый мускул, но глаза! Она выражали такую гамму презрения к деревенщине из дикой и невежественной Татарии!

Я только ухмыльнулся: нашёл чем удивить! Sralьnikom!

Тяжелы плоды прогресса!

Гадим в sralьnik вместо леса!

Обойдя комнату по кругу, заметил большой портрет напротив кровати.

— Это кто?

— Луи де Сен-Поль, коннетабль Франции, ваш предок.

— Это, что его покои?

— Да, по воле хозяина, стараемся сохранить здесь всё в целости и сохранности.

— Солидный мужчина!

Заметив, что слуга стоит рядом, и склонив голову в почтительном поклоне греет уши, велел ему быть свободным.

Готовясь ко сну, перед тем, как затушить свечи, глянул в сторону портрета.

— Брр… Аж вздрогнул! Показалось, что на меня зыркнули в ответ. Привидится же, на ночь глядя…

Всю ночь снились кошмары. Какое-то узилище, судьи в чёрных мантиях, толпа людей на площади. Под утро привиделся высокий мужчина, чьё лицо было изображено на портрете в спальне. Он сурово посмотрел мне в глаза. А потом легонько кивнул и улыбнулся. Если это был тот самый коннетабль, то возможно это знак — и предки настоящего Сен-Поля меня признали. Что же, так будет лучше для всех.

Утром замок облетела печальная новость: Франсу I, действующий граф де Сен-Поль, мой дед — умер. На похороны съедутся все родственники, после состоится семейный совет, на котором меня должны представить в качестве нового носителя титула.

Первой пребыла тетка — Мария II, энергичная женщина, ещё не утратившая былой красоты. Пережившая двух мужей, она сочеталась браком с герцогом де Лонгвилем. Предыдущие мужья не подарили ей детей, зато теперь она ждала пополнения в семействе. Встретила Мари меня холодно. Одним из претендентов на графский титул считался её будущий ребёнок, не зависимо от пола. Девочка могла сохранить титул для своего мужа. Выбрав момент, в доверительном разговоре, постарался успокоить родственницу. Намекнув, что скоро навсегда покину Францию, и вообще, стремлюсь получить титул повыше рангом. Не знаю, поверила ли она, или нет, но наши отношения стали ровнее.

С остальными родственниками проблем не возникло, им было на меня начхать, кроме одного исключения. Сына отцова ненавистника, его младшего братца. Дед его не очень жаловал, часто отказывая в приёме. И было за что. Яблоко от яблони падает недалеко. Ублюдок был точной копией своего гнилого папаши. Изворотливый интриган, он, однако, неплохо владел рапирой, изучив какую-то известную испанскую школу. Чувствую, что с ним ещё придётся помучиться. Простой разборкой на словах тут не обойдёшься.

Барон де Клевиль, тот самый двоюродный брат, на конфликт стал нарываться на первой же встрече. Понимаю, что обидно упустить графский титул. Но так откровенно не уважать память умершего родственника. Мог бы подождать окончания похорон, а уж потом строить свои предъявы. Решил терпеть, не поддаваясь на провокации. Только, эта подлая тварь, приняла моё спокойное поведение за слабость.

Интерлюдия 4

Париж 1475 год.

Граф де Сен-Поль лежал на кровати, отвернувшись лицом к стене. Видеть ухмыляющуюся рожу его конвоира де Сен-Пьера, капитана гвардии дофина, ему не хотелось. Предательство! Оно имеет очень неприятный привкус.

Когда с двумя десятками верных рыцарей он прибыл в Монс, казалось его жизни и свободе ничего не угрожало. С ним была охранная грамота, выданная герцогом Бургундии Карлом Смелым, а комендантом города был один из его лучших друзей, Антуан Ролэн, сеньор д, Эмери. Но, грамота оказалась фикцией, а д, Эмери, подлым предателем.

Его схватили и выдали людям французского короля. Парижане любили Сен-Поля, поэтому в Бастилию графа привезли ночью, опасаясь волнений среди горожан. Была создана специальная комиссия, которой поручили стеречь коннетабля как зеницу ока. Комиссия поручила охрану пленника капитану Сен-Пьеру, который должен был безотлучно находиться с ним в камере, вплоть до вынесения приговора.

Судебный процесс был пустой формальностью. Приговор был утверждён заранее. Измена, подготовка покушения на короля. Сен-Поль молчал: отрицать или соглашаться было бесполезно. Людовик торопил судей. Девятнадцатого октября узнику предъявили решения суда: казнь через отсечение головы. Приговор должны были привести в исполнение на следующий день на площади перед ратушей.

Сен-Поль выслушал его, не изменившись в лице.

— Приговор слишком жесток, — сказал он, — но я не ропщу на Бога и прошу Его дать мне твердость вынести его бестрепетно, как подобает христианину и рыцарю.

Король напоследок проявил свою мелкую подлую натуру. Ему показалось мало обезглавить тело коннетабля, он захотел погубить и его душу: графу было позволено исповедоваться и причаститься, но священнику было строго-настрого запрещено отпускать ему грехи.

В два часа дня де Сен-Поля привели в ратушу, где он продиктовал завещание. После этого сразу же отконвоировали к месту казни. Когда граф всходил на эшафот случился небольшой скандал. У Сен-Поля было с собой шестьдесят экю золотом, чтобы раздать нищим на помин души. Но, жадный францисканский монах, сопровождающий его на казнь, попросил отдать эти деньги на содержание его монастыря. Тут же другой монах, представляющий августинцев заявил, что благочестивее будет пожертвовать золотые для его обители. Конфликт интересов, едва не перерос в драку. Сен-Поль презрительно бросил им кошелёк, предложив разрешить этот спор позже. Вместе с деньгами, он отдал и кольцо-талисман, якобы предохраняющее от яда. Король позже наложил на него руку, и с тех пор не расставался до конца жизни.

Повернувшись к Собору Парижской Богоматери, коннетабль опустился на колени