Книга Бруклинские ведьмы - Мэдди Доусон

затихает. На меня ложатся руки, люди пытаются увести меня от Хаунди, — что ж, удачи им с этим, потому что меня невозможно никуда увести. А потом раздается звук сирен, по крыше стучат ботинки, это медики со скорой приходят и делают свое дело, склонившись над Хаунди, уговаривая его вернуться, пуская в ход свои аппараты, чтобы его убедить. Это невозможно, ведь он в моей шали, хочу я им сказать.

Он не там, откуда они могли бы достать его, на самом деле нет.

Лола хочет увести меня прочь, но я настаиваю на том, чтобы поехать со скорой помощью. Это слишком тяжело, говорит она, но я тверда в своем намерении. Я должна ехать. И она заявляет, что в таком случае поедет тоже. Мы должны быть там с Хаунди, хотя это больше не Хаунди. Уже нет.

Хаунди — не Хаунди.

Спускаясь по лестнице, я прохожу мимо всех гостей, беру их за руки, заглядываю им глубоко в глаза и вижу, как они отражают любовь. Всю эту восхитительную, сокрушительную любовь. Вселенную звезд. Танец лета.

Ангел смерти, ты все перепутал. Ты был послан за другим человеком.

Где-то, я знаю, должен родиться ребенок — жизнь приходит, и жизнь уходит, я ощущаю оба эти события, радость от них обоих. Хаунди взирает на меня сквозь туманы, он так близко, что все еще может протянуть руку и коснуться меня. Он полон сожалений. Он счастлив, но и огорчен тоже.

Я говорю ему: «Не волнуйся, я скоро буду, пожалуйста, подожди меня, Хаунди, любовь моя, подожди, потому что я скоро, обещаю».

14

МАРНИ

Я шлю сообщение Брайану, когда подъезжает скорая.

— Все хорошо, все будет хорошо, — слышу я собственный голос. Двое медиков выскакивают из машины и спешат внутрь здания к Натали, которая теперь тяжело дышит при каждой схватке и слегка покачивается на скамье. Мне кажется, что ее губы слегка побелели, а по лбу текут струйки пота, хоть она вся дрожит.

Мне тяжело отпустить сестру, но эти ребята свое дело знают. Они присаживаются рядом с ней, проверяют пульс с давлением и задают множество вопросов:

— Когда должны были начаться роды? Когда вы ели в последний раз? К какой больнице вы прикреплены? Как часто идут схватки? Когда отошли воды?

Потом они кладут ее на носилки и заносят в машину, и один из медиков цепляет ей на палец оксиметр[8] а другой ставит капельницу. Их рация выдает сообщения о других людях, но они заняты Натали. Один из медиков целую минуту что-то говорит в трубку передатчика, но я не в том состоянии, чтобы прислушиваться к его словам.

Я усаживаюсь рядом с сестрой, стараясь не психовать в ее присутствии. Еще я пытаюсь помочь ей правильно дышать во время схваток, потому что она не больно-то справляется. Она по-прежнему выглядит так, будто вот-вот отключится.

— Так, Натали, меня зовут Джоэл, и я помогу вам взять под контроль дыхание, — говорит один из медиков, склоняясь к лицу сестры. Это молодой симпатичный парень с добрыми глазами и большими, надежными руками. — Думаю, дорогая, у вас гипервентиляция легких, поэтому попытайтесь дышать ме-е-е-е-едленнее, о’кей? Не… усердствуйте… слишком… дышите… вот так. — И он демонстрирует, как нужно дышать глубоко и медленно, а потом вручает Натали бумажный пакет, чтобы она прижала его ко рту. — Моя жена только что родила, — сообщает мне парень. — Доверьтесь мне, все будет хорошо.

— Я не… — начинает Натали, а потом испускает крик, подобных которому я не слышала от нее с тех пор, как она в седьмом классе получала четверку с минусом за исследовательскую работу о морских львах, и это после того, как прочла о них четыре книги. Я хватаю ее за руку, а Джоэл любезно, будто мы обсуждаем футбольный матч, говорит мне:

— Да, это была сильная схватка. О’кей, Натали, приготовьтесь к следующей. Сейчас они идут с интервалом примерно в сорок секунд, так что просто отдохните минутку… а теперь будьте готовы!

— Мы поедем в больницу? — спрашиваю я, он кивает со словами:

— Я просто хочу вначале ее стабилизировать, — и берет сестру за запястье.

Натали неожиданно издает самый жуткий звук из всех, что я когда-либо слышала, — и я цепенею, когда второй парень со скорой, Маркус, захлопывает заднюю дверь автомобиля и присоединяется к нам. Джоэл развивает бурную деятельность, он начинает стягивать с сестры брюки, которые промокли после происшествия с водами и поэтому не хотят сниматься, и делает мне жест, мол, помогай, потому что, сдается мне, внезапно оказывается, что мы страшно спешим.

Джоэл бросает своему коллеге какую-то реплику, которую мне не удается расслышать, и тот извлекает из шкафчика поднос со всякими предметами. Среди них полотенца, салфетки и какие-то серебристые металлические штучки, которые выглядят как медицинский инструментарий. Я точно не знаю, но думаю, что ребенок вот-вот родится. Глаза сестры закрыты, ее лицо искажено гримасой.

— Дышите. Оседлайте схватку, — говорит Джоэл. — Хорошо… вы отлично справляетесь, Натали.

Неожиданно до меня доходит, что Брайан, возможно, пропустит рождение собственного ребенка, если не поспешит, я поворачиваюсь, чтобы сказать это Джоэлу, словно тот может что-то изменить, например, отложить роды или еще что-нибудь — кто знает? Прежде чем я успеваю заговорить, Натали начинает орать во весь голос, Джоэл делает мне какой-то знак, и я внезапно понимаю: вот оно. Вот оно. Никто не едет в больницу — ребенок родится прямо сейчас, на автостоянке, и примем роды мы с этими двумя парнями.

Ладно, в основном их примут ребята-медики.

Ну и я тоже тут. Никто вроде бы не собирается повернуться ко мне со словами: «Э-э, мисс, не будете ли вы так любезны выйти из машины? Непохоже, чтобы у вас был допуск к деятельности подобного рода, не так ли? Вы сдавали акушерский тест? Нет? Тогда простите, но вам придется уйти».

Но я же ничего в этом не смыслю! На самом деле, я даже не знаю, что нужно прочесть, чтобы подготовиться к таким вещам. Это как во сне, когда ты выбираешь какой-то предмет для изучения, потом забываешь об этом и не выполняешь домашних заданий, а потом осознаешь свою ошибку, но ее уже поздно исправлять…

— АААРРРУУУУУУУГХГХГХГХ, — сипит моя сестра.

Я беру ее за руку, а когда смотрю вниз, то вижу макушку детской головки, которая типа вылезает из нее.

— Прорезалась головка, — сообщает Джоэл. — Поразительно, правда?

Лицо сестры покрасневшее, искаженное, глаза зажмурены. Мне в голову приходит идиотская мысль — Натали придется не по вкусу, что она