Книга Письма. Том III (1936) - Николай Константинович Рерих
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
9. То, что не решается сказать пианистка, может быть, решится сказать смелая Спорборг. Непременно нужно повидать Баттля, ведь его формулы были замечательны. Вообще, во всевозможных списках наших Комитетов и среди участвовавших на ресепшенах упоминалось множество симпатизировавших Музею и картинам лиц. Прекрасно, что Радос[авлевич] присоединяется к Комитету. Может быть, он или кто-либо другой имеют ход к Робинзону и к другим выдающимся деятелям Просвещения, чтобы усилить это крыло против предательского Магоффина. Следует узнать, какие факты Радос[авлевич] знает о Магоффине. Следовало бы сообщить такие факты в Париж и адвокатам. Также и сведение о министерском посту Г. Борг[еса]. Следует от Боргеса получить заверение лояльности. Он должен знать и об образовании Комитета Защиты, и письмо Косгрэва и Флор[ентины], и др[угие] полезные сведения. Надеемся, что и другие Южн[о]ам[ериканские] страны уже осведомлены о таких полезных фактах, — это так важно! Ничто не может быть отложено, ибо действия злодеев необычайно быстры. Как характерно, что они успели забежать и к Зульцб[ергеру], и как хорошо, что Флор[ентина] успела так удачно до известной степени нейтрализовать вред. Среди дневников прочтете параграфы о Зульцб[ергере], некоторые изречения полезно знать Флорент[ине].
10. Какая наглость со стороны Хорша утверждать, что он телеграфно и письменно запрашивал нас в [19]26 и [19]27 годах о таксах! Он, видимо, пользуется неосведомленностью своих адвокатов о местных условиях. Какое счастье, что и в [19]26, и в [19]27 годах Зина и Морис были с нами и знают, что никаких вопросов о таксах не было. В 1928 году Зина и Фр[ансис] приезжали и так же точно ничего не привозили о таксах. С апреля 1927 года, когда Зина и Морис расстались с нами, то вообще никаких сообщений не было, и в тех местностях почтовых сообщений не существует. Посылаем Вам для адвокатов копию письма за подписью Хорша от 1928 года. Оригинал этого письма вышлем пароходной почтой. Но копию предварительно адвокаты могут уже использовать. Неужели же и такие заявления Хорша не доказывают, что экспедиция была от Учреждений? Если же на минуту предположить, что я тратил на экспедицию какие-либо мои личные средства, тогда я должен взыскивать стоимость всей экспедиции с Хорша и с Учреждений, которые заверили весь мир в том, что они финансировали — спонсеред[160] экспедицию. Следовательно, слухи, неоднократно возникавшие за эти годы, что я попал в руки эксплуататора с Уолл-стрит, который забирает все мои идеи, все мои труды, все мои картины, да еще заставляет платить за экспедицию, окажутся справедливыми! Ведь ни на минуту мы не сомневаемся в том, что не Правит[ельство], а именно темная рука шайки представила это дело в таком безобразно отвратительном виде. Стокс как беспристрастный наблюдатель отлично подчеркнул всю чудовищность этих нагромождений. Разве не бросается в глаза, что человек забирает всю честь экспедиции, крадет шеры, принадлежащие нам всем, выбрасывает нас всех из наших же, нами основанных учреждений, пытается забрать и картины; всюду пишется о его резиновом миллионе, годном на все случаи жизни, и нигде не упоминается о том, что принесли все зачинатели дела, даже в хорошей публисите[161] допускается такое несоответствие. Говорится о каких-то его переустроениях, и совершенно забывается, что Америк[анский] отдел и все прочие иностр[анные] отделы, даже до школьного Музея, — все это было в моей основной программе. Международный Художественный Центр «Корона Мунди» — ведь это же не его мысль! Такая несправедливость и такой плагиатаризм должен быть отмечен широко нашими друзьями во имя Истины!
11. Между прочим, если Вы прочтете наши минутсы, присылавшиеся из Наггара за [19]31, [19]32 и последующие [годы], то Вы найдете множество предложений и забот об истинной экономии, а тем самым о благополучии бондхолдеров. У Вас должны быть по две копии каждого такого заседания, ибо, по нашим сведениям, все посылалось в Нью-Йорк в трех копиях — наверное, они у Вас все в порядке. Просматиривая эти минутсы, мы натолкнулись на одну досадную описку-опечатку. В моем русском тексте (копию которого Вам на всякий случай посылаю пароходной почтой) значатся два сокращенных имени: Стоков. и Келл. При переводе и переписке, к нашему огорчению и ужасу, вместо Стоков. оказался Стокс. Таким образом, могло бы оказаться, что мы в такой комбинации поминаем нашего прекрасного друга Стокса. Ведь одно дело Стоковский и Келлог, которые показали себя с очень неприглядной стороны, а совсем другое — Стокс, человек духовный, чуткий и справедливый. Это упоминание относится к минутсам [от] 29 июня 1932 года. Если придется эти минутсы давать адвокатам, то следовало бы восстановить истину, ведь это дело всего двух последних букв. Какое счастье, что у нас сохранились подлинные русские черновики, с которых делался перевод! Вот какая осмотрительность нужна в машинной переписке документов!
Какие замечательные сны Амр[ида] видит, и как она прекрасно их толкует! Сказано — Милликан для Музея, но ведь и дело Амр[иды] есть тоже дело Музея. Затем было подчеркнуто, что он может вести и ее дело. Как трогательно волнение Амр[иды], не сказала ли она чего лишнего об Иерархии! Это так нам близко! И как прекрасен был ей ответ, посланный в виде Луча. Надеемся, что Амр[ида] все записывает, ведь это история духа. Вообще, какая грандиозная Эпопея заносится на Скрижали! Как прекрасно, что все, стоявшие за Культурную деятельность с самого начала, остаются верными этим вечным Заветам. Ведь и Хувер говорил: «Правит[ельство], которое экономизирует на Просветит[ельных] Учреждениях, не проявляет истинную экономию и не мудро». Эти слова приводит Хорш в одном из своих репортов. Воображаем, как тяжко было Морису присутствовать на собрании нечестивых, на котором, впрочем, была такая великая деятельница искусств и науки, как г-жа Ньюбергер. Всякие такие контакты должны очень болезненно отзываться. Надеемся, что Ваше здоровье
