Книга Бремя одежд. Болотный тигр - Кэтрин Куксон

комнату Грейс, слова, обгоняя друг друга, потоком полились из нее.

– Он внизу – нет, нет, не Дональд – Эндрю Макинтайр, – она взяла племянницу за руку и не слишком нежно встряхнула ее. – Я знаю, о чем ты думаешь, но приготовься к разочарованию: из Декфорда он не уедет. Между прочим, он оставил свою работу у Тула – почему, мне неизвестно, – но все равно из деревни уезжать не собирается. Почему – я опять-таки не знаю, это уже ты будешь выяснять.

– Как он узнал, что я здесь? – едва слышно спросила Грейс.

– Вчера я написала ему письмо. Думала, что где-то к завтрашнему дню получу ответ, а он взял и заявился собственной персоной. Сидит внизу, в кабинете. Иди к нему. Но учти: все идет не так, как ты ожидала.

Грейс спустилась вниз. Она нервничала, немного боялась, немного робела – и очень стыдилась того, что ей придется смотреть этому человеку в глаза. В темноте он казался ей почти мальчишкой, ровесником, но она знала, что в ярком свете дня он будет Эндрю Макинтайром, совершенно другим существом. Однако все опасения Грейс тут же улетучились, едва она вошла в комнату и, закрыв за собой дверь, посмотрела на него.

Он не двинулся с места, а только смотрел на Грейс яркими и одновременно темными глазами, отвечая на ее глубоко встревоженный взгляд.

В следующее мгновение она уже была в его объятиях: непреодолимое желание быть вместе, чувство одиночества, владевшее Грейс, толкнуло их друг к другу. Она положила голову на его плечо, прижалась губами к его пиджаку, снова и снова, как в ту ночь, повторяя: «О, Эндрю, о, Эндрю».

Он не попытался поцеловать ее, а секунду спустя оторвал от себя и усадил в кресло возле стола, потом, придвинув второе, сел сам.

– Тетя передала тебе, что я сказал?

– Сообщила, что ты уходишь от Тулов, – Грейс не стала интересоваться, что побудило его к этому, – она и так знала. Потом, наморщив лоб, как будто решая какую-то запутанную задачу, Грейс проговорила: – Но она сказала, что ты не собираешься уезжать из деревни. Это правда, Эндрю?

– Да, я не могу уехать.

– Но почему?

– Из-за родителей.

– Но, Эндрю, послушай меня, – она подалась к нему и схватила его за руки. – Я туда не вернусь. Я больше не хочу видеть ни деревню, ни тех, кто там живет. Ты сказал мне ночью: то, что случилось с нами, иногда и в самом деле бывает. Теперь я тоже знаю это. Я хочу уехать с тобой, Эндрю. Денег у меня достаточно для того, чтобы мы начали какое-то свое дело, купили ферму или еще что. А если Дональд не даст мне развод, это все равно не будет иметь никакого значения. Раз уж на то пошло… – она отвернулась и посмотрела на завешенные кружевными занавесками окна. – Раз уж на то пошло, я могу аннулировать наш брак.

– О, Грейс, что я натворил? – он смотрел на ее руки. – Я не должен был допустить того, что случилось прошлой ночью, я понимаю. Я сознавал это, но последние несколько месяцев я жил только ради того, чтобы хотя бы обнять тебя.

– Ты жалеешь о том, что случилось?

– Нет, нет, черт возьми, никогда. Ты знаешь, мне жаль не себя. Тебя. Все равно тебе придется жить с ним. Как моей матери с моим отцом.

– Я не хочу и не буду, Эндрю. Я уже больше не могла, меня ожидало нервное расстройство. Много месяцев я не спала как следует. Я знаю, я была больна, и я никогда не пожалею о том, что было между нами ночью, Эндрю… – она посмотрела ему в глаза. – Может быть, ты и не догадываешься, но ты спас меня от помешательства. Если бы я не встретила тебя в лесу, во мне бы что-то сломалось.

– О, Грейс, – он нежно коснулся ее лица. Потом опустил глаза и медленно покачал головой. – Я бы так хотел убежать с тобой куда-нибудь, где нас никто никогда бы не нашел. Но я не могу оставить ее, Грейс.

– Ее?

– Мою мать.

– Твою мать?

Удивление и разочарование в ее голосе заставило Эндрю встать.

Он отвернулся и начал рассказывать:

– Двадцать лет она буквально батрачит на отца. Ее жизнь давно уже превратилась в сущий ад. Как ты знаешь, отец искалечен артритом. А кроме того, у него не в порядке психика. Он ненавидит всех, даже меня. Меня, кажется, больше всех. Но мать не бросит его, а я не могу оставить ее. Если бы она узнала о наших отношениях, она бы сказала, чтобы я уезжал с тобой. Именно из-за того, что я чувствую по отношению к ней, я способен так любить тебя. Я не перестану любить тебя, даже если ты будешь не со мной. Я буду любить тебя, даже если больше ни разу не прикоснусь к твоей руке. Любил – и буду любить, – он повернулся к Грейс. – Тебе, может и трудно поверить, но это – правда.

– Но… но, Эндрю, что же делать? Я не могу вернуться туда. По крайней мере, – она опустила голову и пробормотала: – я не думала, что должна буду возвращаться.

– Не делай этого из-за меня. Только не это. Мы сможем иногда видеться… если ты еще захочешь. Я найду новую работу. Это будет нетрудно – сейчас любого сельскохозяйственного рабочего с руками оторвут.

– Эндрю, – она протянула к нему руки. – Давай я куплю тебе ферму.

Он сделал шаг назад – и маленькое расстояние между ними увеличилось. Махнув рукой, как будто он отбрасывал что-то, Эндрю сказал:

– Нет, никогда. Не предлагай мне такого. Я отношусь к тем, кто всего в жизни добивается сам, хотя чувствую, что добьюсь немногого. Тем не менее, я все должен делать сам и платить за все буду сам. Не проси, чтобы я стал еще одним мягкотелым священником.

– О, Эндрю, – боль в голосе Грейс заставила его шагнуть к ней и заключить ее в свои объятия. Прижимая Грейс к себе, он проговорил:

– Я не хотел тебя обидеть. Я просто хочу, чтобы ты знала мне ничего не надо от тебя – кроме тебя самой.

Он замолчал и лишь крепко держал ее в объятиях. Ощущая дрожь его тела, Грейс вдруг ясно и спокойно осознала: что бы ни сказал Эндрю Макинтайр, любое его слово будет для нее законом. По образу мыслей они могли быть на разных полюсах – его склад ума был ей пока неизвестен – но физически они были как одно целое,