Книга Дочь тьмы - Лея Стоун

ночевали в ее квартире. Мы просто пытались понять, как нам всем жить дальше.

Я растроганно наблюдала за тем, как моя мама раздает пиццу моим друзьям. Она потеряла своего ребенка, но все равно заботилась об остальных. Вот что значит материнский инстинкт.

– Она нашла работу? – тихо спросила я. Бывшему рабу, да еще и некроманту, было непросто найти работу в Городе Ангелов.

Шия нахмурилась.

– Не то чтобы. Иногда Рафаил дает ей небольшие поручения, но в основном о ней заботится Линкольн. Он платит за квартиру и заказывает ежемесячную доставку продуктов.

У меня на глазах выступили слезы, а горло сжалось от эмоций. Меня не было целый год, и все же Линкольн продолжал заботиться о моей матери, как о своей собственной. Я не думала, что это вообще возможно, но в тот момент я полюбила его еще сильнее, а горечь его отсутствия стала еще более невыносимой.

Наконец, я, Шия и Ной присоединились ко всем остальным, и мы провели вечер, разговаривая обо всем на свете, кроме моих злоключений. Мы говорили о том, что мистер Хенсли из тату-салона Марлин пригласил мою маму на свидание, и о том, как Майк случайно обратился в волка прямо посреди занятия, и в итоге оказался голым перед всей своей группой. Никто не упоминал Линкольна, и на короткое мгновение я словно оказалась в маленьком счастливом пузыре вместе со своей семьей.

Но чем чаще я смотрела по сторонам – тем больше меня охватывали мрачные мысли. Гитара Линкольна была покрыта тонким слоем пыли, а значит, ей давно никто не пользовался. Его записной книжки со стихами нигде не было видно, поэтому я предположила, что он взял ее с собой. Я взглянула на кровать, где мы впервые занялись любовью, и не смогла сдержать слез. Заметив это, мои друзья сразу притихли.

– Ладно, ребята, я думаю, Бриэль нужно немного отдохнуть, – сказала моя мама.

Каждый из них обнял меня на прощание, и, наконец, в трейлере остались только Шия и моя мама.

– Хочешь, я останусь на ночь, милая? – Мама пригладила мои волосы.

Я кивнула, даже не пытаясь утереть слезы. Шия наклонилась и поцеловала меня в лоб.

– Если хочешь, я тоже могу остаться.

Я замахала руками.

– Нет, нет, все в порядке, но, пожалуйста, не уходи из кампуса. Не ходи к Ною. Иначе Люцифер сможет тебя увидеть.

Она посмотрела на меня с легкой тревогой, но все же кивнула головой.

– Я живу у Ноя уже шесть месяцев, но я обязательно спрошу, сможет ли Раф выделить нам комнату в общежитии. Только не волнуйся, хорошо?

Меня охватила паника.

– Обещай мне, что будешь спать на территории кампуса.

Она протянула мизинец.

– Клятва на мизинчиках?

Выдохнув, я улыбнулась и взяла ее за мизинец, совсем как в детстве.

После того как она ушла, я быстро приняла душ, испытав небольшой нервный срыв, когда мне пришлось воспользоваться гелем Линкольна. От знакомого запаха тупая боль в моей груди вспыхнула с новой силой, но я кое-как справилась с этим чувством. Затем я скользнула в его кровать, и моя мама легла рядом со мной. Притянув меня к себе, она начала петь колыбельную. Это навевало приятные детские воспоминания, и я невольно улыбнулась, но мои мысли быстро вернулись к Линкольну.

– О чем ты думаешь, детка? Можешь все мне рассказать, – мягко предложила мама.

– О Линкольне, – хрипло ответила я.

Она кивнула.

– Этот парень любит тебя, Бри. Я никогда не видела, чтобы кто-то любил так отчаянно и неистово.

Я тихо всхлипнула в подушку. Это было неправильно: просто лежать здесь целыми днями, тоскуя по нему и гадая, вернется ли он домой. Я не могла допустить, чтобы он умер вместе с Сопротивлением, так и не узнав, что я жива.

– Мама? – меня начало клонить в сон.

– М-м-м?

– Ты же знаешь, что я должна поехать за ним? – Если бы мне пришлось отправиться в Сан-Франциско и вступить в Сопротивление – я бы это сделала. Моя жизнь теряла всякий смысл, если рядом не было Линкольна.

Она вздохнула.

– Я знаю, милая. Я знаю.

Глава восемнадцатая

На следующий день я уже сидела в кабинете Рафаила. Он назвал это «неофициальной встречей» со всеми архангелами. Они хотели знать обо всем, что случилось со мной в плену у Люцифера.

Пересказывать всю историю с самого начала, после того как я уже поделилась ей со своими друзьями, было тяжело, но мне все равно пришлось это сделать. Судя по всему, Рафаила особенно заинтересовало то, как Люцифер следил за Шией и моей мамой, но не мог увидеть, что происходило на территории академии.

– После твоего похищения я создал особую защиту вокруг академии. Похоже, она все еще держится, – он явно гордился собой, и Гавриил даже похлопал его по спине.

– Вы можете создать такую же защиту для жилого комплекса? Иначе моя мама и Шия не смогут туда вернуться. Люцифер обязательно использует их, чтобы добраться до меня, – торопливо выпалила я.

Рафаил положил обе руки мне на плечи.

– Я могу сделать кое-что получше. Я наложу защитные чары на тебя, Ноя, Шию, Майка, твою маму и любого, кто, по твоему мнению, находится в опасности. Так ты будешь чувствовать себя в безопасности даже за пределами академии.

Я нахмурилась.

– Вам можно это сделать?

Разве это не идет вразрез с его главным правилом «не вмешиваться в дела людей»?

Он вздохнул, и на его лице промелькнула печаль.

– Возвращение домой – больше не мой главный приоритет. Я хочу защитить человечество.

Ого. Я не знала что сказать. С самого начала нашего знакомства Рафаил хотел вернуться на Небеса. Неужели он отказался от своей мечты?

Михаил прочистил горло.

– Не подумай, что мы тебя осуждаем, но ты должна во всех подробностях рассказать нам о сделке с Люцифером. Когда ты коснулась светящейся кости.

Мои щеки вспыхнули от стыда, и я обхватила голову руками.

– Простите. – По моим щекам потекли слезы. – Мне нужно было завоевать его доверие, а еще он угрожал причинить боль Шие. Я пыталась добраться до Сэры, и… я думала, что это простое обещание на словах, но потом все это оказалось каким-то заклинанием.

Я рассказала им все, что смогла вспомнить.

Михаил обменялся многозначительными взглядами с Рафаилом, а затем спросил меня:

– Какого цвета была кость, когда она начала светиться?

Все четыре ангела склонились вперед.

– Она была отвратительного темно-зеленого цвета. Практически черного, – без всяких сомнений ответила я. Это воспоминание навсегда отпечаталось в моей памяти.

Михаил выругался себе под