Книга Девушка в полосатом шарфе - Кристин Лестер

– Да уж! – возмущенно ответила пани Ижек, кивнув на погасшее табло. – У меня, как у старой ведьмы, остается хотя бы вариант улететь на метле! Кирочка, тебе лучше?

– Ян и Дэвид – родные братья?

– Успокойся, тебе нельзя волноваться. Вот нашатырь.

– Умоляю: Ян и Дэвид – родные братья?

– Ты знаешь моего Яника?

– Ответьте мне! – Кира за грудки подтащила старушку к себе.

– Ого! Силенка-то у тебя, оказывается, есть! Да, они – родные братья. Но падать в обморок, я считаю, совсем не обяза… Постой, а тебя с ними что-то связывает?

Кира закрыла лицо руками. Ян все видел! Ян видел, как она стояла с Дэвидом, поэтому и уехал домой. И никакой Мотя его не отзывал. Вот это ужас! Вот это беда! Как же так!

Бедный, дорогой, хороший Ян! Как больно ему было, как страшно – снова пережить ту же трагедию. Но – они родные братья!!! Она встречалась с двумя родными братьями!!! Кира почувствовала, что перед глазами снова темнеет.

– Эй, не вздумай! А то придется тебя заложить в клинику, и никуда ты не полетишь. На вот лучше, нюхай, это помогает.

– Пани Ижек! Ну как же так?!

Та с восторгом смотрела на Киру:

– Только не говори мне, что ты встречалась с обоими обормотами!

– Ну… – Кира виновато прятала глаза.

– А что еще тебя может с ними связывать? Ну? Я угадала?

Кира кивнула, роняя голову все ниже.

– И что-то подсказывает мне, что этот негодяй снова оставил бедного Яника с носом!

– Он не негодяй!

– Ого! Как у тебя сверкают глазки! Ты считаешь, что Дэвид – лучше Яна?

– Я ничего не считаю. Просто я его… плохо знаю.

Старушка с негодованием смотрела на нее:

– Да что ж вы все в нем находите-то? Ну красив, ну обаятелен, ну… Девчонки, конечно, всегда ходили за ним табуном. С того момента, как он встал с горшка!

– Я их понимаю, – тихо проговорила Кира.

Они немного помолчали.

– Забудь его, девочка. Он безнадежно болен своей Софией.

– Ее зовут София?

– Да, – небрежно протянула пани Ижек. – Эта сатана закружила голову обоим, а выбрала, разумеется, Дэвида. Кто бы сомневался!

– Может, она любит его. Зачем вы так говорите? – упрямо шептала Кира, глядя под стол.

– Ну бог с ними. Яника жалко. Он не находил себе места очень долго. Только недавно начал оттаивать… Может – благодаря тебе?

– Нет. Мы только в Америке начали… отношения. Хотя… какие там отношения!

– Ах, девочка моя! Если б ты знала, как он прекрасен… Лучшего мужчину и желать нечего! Он умеет все. А главное – он умеет любить.

– Я знаю.

– Я как увидела твои полоски в автобусе, сразу вспомнила его и решила, что вы – самая настоящая пара. Не знаю, почему я так решила… Может быть, я – сумасшедшая. Но я до сих пор в этом уверена!

У Киры защипало в глазах. Пани Ижек понимающе перевела тему:

– А где, кстати, твои полосатые колготки?

– Их больше нет.

– А мне нравилось.

– Не только вам. – Кира вспомнила Дэвида.

– Ничего, вернем на место!

– Зато у меня теперь – его шарф.

– Чей? Яна?

– Да… – Кира печально вздохнула. Они еще посидели в молчании пару минут, и в этот момент она подумала, что, в общем-то, есть повод зайти к Яну. Нужно отдать шарф. Если она не умрет от страха под его дверью!

– Представляете, Ян оказался моим соседом…

– В Штатах?

– Нет, дома. В Праге.

– Это та самая его новая квартира… – Пани Ижек округлила глаза. – Она – рядом с тобой?

– Сверху, на четвертом этаже. А я – на третьем.

– Кира! Вот это да! Я же в тот вечер ехала к нему!

– Когда были яблоки?

– Конечно! Надо было тебе поехать со мной на такси. Дотащили бы прямо до квартиры. И заодно познакомились.

– Но мы и так познакомились с Яном на следующий день. В трамвае. А потом – на работе. А потом – у моего начальника дома… А потом нас поселили в одну квартиру в Америке…

Пани Ижек во все глаза смотрела на нее:

– И ты скажешь, что это не Судьба?

Кира сидела на широком подоконнике и смотрела в окно, как благоверный католик смотрит в горячей молитве на Деву Марию. Вот оно! Синее небо и пронзительная оранжевая нереальность. Раннее-раннее утро. Как тут хорошо! Жить без этого – отныне и навсегда – невозможно. Какой, к черту, Нью-Йорк! С тех пор, как уехал Ян, он стал холодный и чужой. А здесь – родное и теплое…

Разбросанные вещи валялись на полу, обозначая траекторию ее пути от входной двери – к окну. Сколько раз она видела это во сне! Сколько раз она представляла, как в замедленном кино: что откроет замок, сбросит сумку и пойдет… словно по лунной дорожке… к своему любимому уголку возле окна. А рядом – книги, а под ними – кресло, а на нем – плед. И уютный маленький светильник в углу. Родное и теплое…

Нет, обратного пути не будет, она не вернется в Штаты. Она бросит эту программу обучения, что бы там ни делал для нее глупый Вальтер. Почему, кстати, глупый? Не важно… Она уволится от Моти и пойдет куда-нибудь. Откроет что-то свое, необычное, интересное, не как у всех… Она будет сама по себе. Она сможет. Мотя сам говорил, что работа экономиста – не для нее. Конечно, не для нее. А что для нее? Кира задумалась, почему-то представив себя в своих веселеньких полосочках. «Пеппи – длинный чулок» – назвал ее Дэвид. Может, ей сказки начать писать? Родное и теплое…

Да, ей нужно мужественно признать свое поражение с Дэвидом. Да, она проиграла. Но что это было на самом деле? Зачем она так отчаянно билась головой о стенку, сражалась, воевала до конца? Умение вовремя отступить – великая вещь! Теперь-то она точно знает, что это не пустые слова. И не только отступить. Что-то еще. Родное и теплое…

В комнате зазвонил телефон.

– Кира, ну что там у тебя? – Голос Петры был слегка сонный и недовольный. – Ты прилетела? Мама волнуется.

– Да.

– А почему не позвонила?

– Думаю.

– Как это думаешь?! Ну есть же правила приличия, в самом деле! Позвони, а потом – думай, сколько влезет.

– Мне это не пришло в голову.

– Ну как всегда. Слушай, приезжай лучше к нам. Скоро завтракать будем, мама пирог испекла.

– А ты что, опять к маме вернулась? А как же Филипп?

– А мы решили, что перед свадьбой несколько месяцев лучше пожить раздельно, как полагается. Чтобы жених забирал невесту из родительского дома. В общем, ты приходи, поговорим.