Книга Тени Амиран. Белый рыцарь для ведьмы - Александра Мурри

которые встречались, спешили, нагруженные чемоданами, в сторону вокзала.

Вскоре снова началась мелкая, словно туман, морось.

Идея дойти до точки аномалии пешочком — всего-то около трех километров прогуляться, уже не казалась такой удачной.

И что, что время еще есть... Могли и в Управлении посидеть, подождать.

Не могли.

Аги не сиделось, не лежалось, а живот сводило то ли оттого, что не ела толком, то ли от страха.

Никто из них не начнет действовать, пока все не доберутся до места.

Ждать — самое муторное.

До дальнего острова — полдня пути, если по воде. По воздуху намного быстрее. Если ветер не переменится, если буря не начнется, если... Сколько этих «если»!

Море волнуется раз, море волнуется два...

И три уже скоро.

Как и из остальных городских больниц, из лечебницы вывезли всех пациентов.

Пустота вокруг начинала давить. Аги хотелось запеть в голос, громко, заорать деревенские частушки, выбрать, что попохабнее... Чтобы расколоть царившее напряжение.

Нельзя. Любое неосторожное деяние может нарушить равновесие, послужить той каплей, что переполнит чашу силы. Той, которая слеплена из жертв и жреческих заклятий, из крови и плоти, земли и воды.

Само место, весь город целиком, будто замерло, что та фигура морская, в ожидании.

Куда качнется чаша весов, откуда подует ветер?.. И с какой силой?..

Воронка потоков вокруг аномалии закручивалась все сильнее.

Звук шагов по гладкому плиточному полу. Равномерно, прямо по коридору, к последней двери справа. Вереница светильников по стенам меленько мигает, нервно, как крылья бабочки.

Вихри силы ледяным ветром по коже и душе.

Настоятельницу Ириду не трогали, как и было приказано. Когда вывозили других пациентов, ее просто оставили в запертой комнатушке.

Аги не представляла, что их будет ждать за закрытой дверью.

Ловушка? Приветливая улыбка настоятельницы? Оскал монстра? Или... ничего? И она ошиблась?

Она могла ошибиться, но не ее дар.

Аги закрыла глаза и открылась потокам силы. Вода делилась с ней, жаловалась и тоже ждала.

Инаковая сила копировала ее, будто передразнивала истинные потоки, старалась быть похожей и была... Но этим и страшнее. Когда лицо знакомое, но вот... семь пальцев вместо пяти; суставы, изогнутые в противоположную сторону, и зубы между улыбающихся губ заостренные. Инаковость в знакомом, неправильность. Так же ощущалась и сила аномалий.

Аги передернуло, и она почувствовала, как экран Иана уплотняется, ограждая ее «я», в котором искали, нащупывали брешь.

Воронка загоготала, что отдавалось дрожью по земле и еще более нервным миганием света. Поменяла обличие, представ перед Аги огромным драконом... змеей? Чего ты, девочка, больше боишься?

Ключ повернулся в скважине с тихим щелчком, заставившим вздрогнуть. Иан, все время державшийся рядом с Аги, первым шагнул внутрь.

Старуха лежала на кровати мертвая. В руке сжимала крохотную деревянную шкатулку. Крючковатые пальцы и после смерти вцепились в нее, будто не желая расставаться.

Как старо выглядит Ирида, по сравнению со своим братом... Как изменилась, по сравнению с образом, впечатавшимся в память Аги.

Смерть никого не красит, но Ирида смотрится высушенной, столетней мумией. А ведь она лишь на пару лет старше канцлера...

До обговоренного времени оставалось еще четверть часа.

Однако время вышло. Дракону плевать на стрелки часов и на человеческие планы.

Люстра в центре потолка качнулась. Зашатался и пол под ногами... Первая волна землетрясений, пока еще легкая.

— Пора, — шепнула Аги, полностью вступая в эфир. А он проник в нее. Слияние.

Медиаторы по всем точкам проделали то же. Почувствовала, что сеть уже почти готова. С дальнего острова ниточка тянулась, дрожала, а значит, не подвели «крылья».

Как сотворенный артефакт, разделенный на части, так и они — части одной силы, листья одного дерева, разбросанные врозь.

Слиться с измененным аномалиями пространством, позволить коснуться себя, тем самым коснувшись артефакта. Обоюдоострое оружие.

Аги уже пробовала. Но в этот раз дороги назад не будет. Ни у нее, ни у остальных медиаторов.

И смотреть — как, что и кто кого. Принцессы дракона — или дракон принцесс.

Рыцари выставили щиты... Хватит ли их, чтобы защитить? Выдержат ли силу взмаха крыла ящера?

Аги позволила дару соединиться с измененной силой аномалии. И подтолкнула. Им и нужно-то слегка лишь переменить направление. Договориться — может быть, попросить... И не дать себя сожрать. Ибо тварь голодная, и жертв, к каким она привыкла, давно не приносили. Слишком давно.

Стелется сила, лаская ноги, приглашая подступить ближе... Еще ближе к воронке.

Сила к силе. И какая из них преумножится, какая убудет — лишь вопрос удачи.

Удачи ли? Или Умения?

Жизни и смерти. Для них.

Аги сконцентрировала свой дар в форму волны и отгоняла ее к морю. Подталкивая и направляя ту, другую волну. Пальцы сводило от напряжения, ощущение, что ладонями в нечто упругое упираешься, в ледяной занавес, тончайший, с острыми, режущими краями.

Ледяной дракон (Аги предпочла называть и видеть ту силу такой) отозвался охотно. Ему тоже интересно, что предложат. Может, что вкусное?

Он заглянет в каждую одаренную и в каждого, кто стоит за их плечами. Посмотрит, приглядится.

Что у этой за душой? А в самой ней, в душЕ?

...у той, что люди прозвали Нежной, ему понравились ее картины... не те, которые с отпечатком дара темного, а светлые, наполненные счастьем и миром без забот. Нежности, что дарят руки матери. Наполненные самой сутью, отражающие суть одаренной. Что намного вкуснее ее дара...

...у того, который звался Медведем и суть которого созвучна этому имени, приглянулся азарт, стремление к победе — истинный соперник всегда и во всём...

...рыцарь черный приглянулся воспоминаниями о жарких песках колоний, о красных скалах, сыпучих под ногами, об оранжевом солнце, что пекло так, что кожа сползала слоями... о сражениях и пролитой крови, горячей, дикой, что сам зверь. И ветер тех пустынь сладок на вкус. Полетит туда...

Пусть выставлял рыцарь намеренно именно эти картинки, подсовывал, надеясь обхитрить, дракон и сам бы их выбрал. Людишки... Думают, что умнее, всегда...

...украшал себя зверь чужими сокровищами и кошмарами, и все ему интересно было.

Перебирал их прошлое, на себя примерял, к лицу ли... Настоящее, мечты и цели, страхи и радости что бусины в ожерелье. Игрался и позволял себя чуть теснить. Чуть-чуть... Как подвинется, так и обратно передвинется.

Своего все равно не упустит.

Кто там еще?..

...девушка-мечта... смешная... сама мечтает о любви, красочно так, захватывающе, обжигающе страстно. Воин смуглокожий у нее из головы не идет, гордый, жалеть такого нельзя... Сны душные, дурманящие... Спрятала глубоко и сама боится заглядывать.... Зверю понравилось. Он дыхнул ледяным пламенем, встряхнулся