Книга Студент(ка) в Академии льда - Линда Осборн

Я тяжело и натужно сглотнула. Боже.

#начало заварушки

— Что? — Кэн смотрит на меня своими огромными глазами, и мне хочется провалиться в этот омут. Черт побери, черт побери! Никто не поймет моих страданий. Я просто медленно проваливаюсь в ад, и горячие зыбучие пески поглощают меня равномерно и споро.

Наверное, мне нужно провериться у врача в академии — может быть, меня отравили? Никогда я не испытывал столько эмоций, как в последнее время. Сначала — эта девчонка, Кэндис…Отчего у меня к ней такое влекущее раздражение? Просто невыносимо. Никогда не бесился от присутствия девушек, даже таких скорых на язык.

А Кэн? Иисус замороженный, это просто невероятно. Могу с ним говорить о чем угодно, и чувствовать такую поддержку, которой никогда и ни с кем не ощущал. И сейчас смотрю на него, в этом зеленом платье, рыжем парике, и думаю только о том, что господь бог сыграл надо мной страшную и несмешную шутку, сделав его настолько похожим на девчонку, что мне прямо сейчас…хочется…невыносимо, до дрожи в пальцах, хочется…

И сам Кэн будто издевается: приоткрыл свои полные губы, смотрит на меня широко открытыми глазами, и будто бы манит, манит…О…

— Я, кажется, знаю твой секрет, — говорю тихо, и Кэн наклоняется ко мне чуть ближе, чем это вообще дозволено социальной дистанцией даже у друзей. Я чувствую от него исходящие волны ужаса, что вполне объяснимо: кому захочется, чтобы его тайну открыли?

— Я могу все объяснить, — говорит он несмело и едва заметно шмыгает носом, что тоже кажется мне невероятно милым.

— Там, в кабинете у отца, ты очень сильно испугался, когда он спросил, кто ты, и какое твое имя.

— Д-да, — он даже икает от страха.

— И именно тогда я все понял.

— Т-ты не против?

— Я — точно не против, — говорю уверенно.

— Боже, я немного в шоке, честно говоря, — эта улыбка на лице, даже несмотря на яркую помаду, демонстрирует облегчение.

— Да брось ты. На твоем месте я поступил бы также.

— Также? — кажется, он очень озадачен.

— Ну конечно, — пожимаю плечами. — Тебя вполне можно понять.

— Брэндон, — буквально выдыхает он. — Ты просто настоящий человечище. Особенно большое спасибо за то, что не сдал меня мистеру Кромби.

— Я? Сдал? — смеюсь. — Мы с ним не общаемся столько лет, ему абсолютно все равно на меня, а ты думаешь, что я стал бы сдавать своего друга?

— Это ужасные и в то же время прекрасные слова, — смеется он, и я на секунду подвисаю на этом прекрасном зрелище.

— А как ты догадался?

— Все просто: из-за имени.

— А что не так с именем? — удивленно скривился он.

— Из-за совпадения имени с Кэндис Стар.

— Боже, ну…тут нельзя было ничего сделать, — облегченно выдыхает он и вдруг тянется ко мне. — Брэндон, извини за вранье, извини…

Я выдыхаю. Наши губы так близко, так близко, что я буквально ощущаю вкус дыхания, слышу стук сердца, отчетливо вижу, как зрачок становится очень большим — верный признак симпатии.

Хочется одновременно зажмуриться и в то же время преодолеть эти зловещие, губительные для моей психики и имиджа крутого хоккеиста — альфы-самца сантиметры между нами.

— Это не вранье, — говорю также тихо. — Каждый год кто-то из людей берет себе похожее по звучанию имя мага, чтобы попасть в академию льда.

Кэн замирает. Он пока даже не понимает, что я сказал: кажется, будто слышно, как в его голове крутятся шестеренки.

— И ты так хотел обучаться на этом факультете, что попал в списки под похожим именем на Кэндис Стар. Кэн Стар. Смешно, но не свежо — говорю же, каждый год кто-то проходит в академию таким образом. И это не секрет, но думаю, что профессора знают об этом, просто пока дают шанс людям проявить себя.

Кэн задумчиво и немного ошарашенно моргает, будто бы стараясь прийти в себя.

— Наверное, однажды примут поправки в закон о зачислении и будут принимать и людей, так что можешь пока расслабиться. В любом случае, еще неизвестно, как ты сдашь экзамены после первого курса. Может быть, вообще вылетишь.

Мрачно хохочу, хотя веселого, конечно же, быть не может, если вдруг он вылетит из академии. По крайней мере, для меня.

— Тем более, что и у магов рождаются дети без дара. Сама Кэндис, к примеру, из семьи магов, а дара у нее нет. Потому и пришла на факультет дизайна одежды.

— Не поэтому она пришла, — бурчит Кэн растерянно. — У нее призвание, желание и талант.

— Ну может быть, и так, — примирительно говорю. — Не переживай, я тебя не сдам. Я за тебя в любом случае, ты же мой лучший друг!

«Которого, почему-то, мне хочется оберегать от внимания других парней и девушек…» — думаю окончание фразы про себя отвратительно гнусавым голосом.

Мы молчим. Кэн переваривает то, что я сказал, а я думаю, что давно нужно было признаться в этом. Тайны они вообще мешают отношениям, какими бы они ни были. Лишают сна, портят настроение. Одни проблемы от этих тайн.

— Знаешь, — вдруг говорит Кэн. — На самом деле…Мне нужно кое в чем тебе признаться.

Я заинтересованно поднимаю голову.

— В чем?

— Ну… ты должен меня внимательно выслушать, и только потом принимать решение — захочешь ли ты дальнейшего общения.

— О чем разговор, бро. Ты — мой друг, даже перед отцом заступился, хотя тот мог раскрыть твое инкогнито.

— В общем, — Кэн берет мою руку в свою, и мне становится жарко. Иисусе, если от такого простого прикосновения к руке мне становится не по себе, не знаю, что может быть дальше…

— В общем, я…

Я набираю воздуха в грудь. Волнение закипает быстро, достигая критической отметки. Еще немного — и рванет по полной.

— Я… — слова Кэну даются непросто. И как он только выступает перед профессорами на лекциях?

Вдруг вокруг начинает что-то трещать. Кэн оглядывается в испуге.

— Не обращай внимания, — говорю ему. — Ты…

— Я…

Неожиданно наше уединение рушится: ветки деревьев раздвигаются и прямо перед нами встает запыхавшийся Лэндон, но почему-то без парика и весь чумазый. Он держится за то место, где должно быть сердце, и сейчас больше похож на странного старикашку.

— Вот вы где, голубки, — пытается отдышаться он. — Снимите себе уже номер в отеле, ну.

Резко отодвигаюсь от Кэна на конец скамейки и строю самое отстранённое лицо, которое только возможно.

— Там… — Лэндон кивает рукой на дом. — Там…

Я вскакиваю и сразу же понимаю, что — то не так: со стороны дома слышатся крики, совсем не радостные, скорее испуганные. Однако из-за дерева ничего не видно.