Книга Лжепророк - Ричард Кнаак

Ради одной из них дух и отважился сойти в глубину адских подземелий.

Непривычные к свету, крысы, змеи и прочие гады спешили убраться с пути. Некоторые из этих созданий глаз не имели вовсе: тем, кто из поколения в поколение размножается в темноте, зрение ни к чему.

Неподалеку приплясывало, покачивалось на волнах нечто темное. Замедлив шаг, Малик оглядел находку. Знакомое, знакомое зрелище…

Очевидно, тело провело здесь, внизу, не одну неделю. Большая часть плоти оказалась объеденной, но остатков кожи да жил еще хватало, чтобы остов совсем уж не распался на части. При жизни то был человек средних лет, судя по одеждам, отнюдь не из бедноты. Несомненно, жертва разбоя. Да, спускаться сюда отваживались немногие, однако немалую долю их составляли грабители.

И вправду, откуда-то спереди донеслись голоса спорящих. Два голоса. Судя по говору, спорили выходцы из низшей касты, а спор между ними возник из-за дележки добычи – в данном случае, перстня и броши, украшенной самоцветами.

– Перстень достанется мне, – объявил первый. – Я ему палец отрезал, стало быть, и перстень мой!

– Как бы не так! Брошь-то – ее продать куда труднее! Нет уж, брошь сам бери. Ты говорил, у него золото будет, и где оно? То-то! Раз я по твоей милости остался без золота, значит, перстень по справедливости заслужил.

Старая медная лампа на карнизе за поворотом освещала пару небритых, нечесаных типов в нищенских лохмотьях. Едва Малик, развеяв светящийся шар, шагнул к ним, оба умолкли на полуслове.

– Это еще кто? – прорычал первый, отрезавший палец упомянутой жертве разбоя. Проходимец был невысок ростом, но жилист, а главное – в относительно добром здравии, если не принимать в расчет щербатых зубов да нескольких шрамов.

Подельник его, напротив, оказался и пополнее, и ростом повыше, но явно страдал зачатками некоей хвори, что мало-помалу разъедала его кожу и плоть.

– Сандалии – мне! – рявкнул второй, указывая на ноги Малика.

Верховный жрец даже не шелохнулся. Дождавшись, пока оба не подойдут вплотную, он ударил жесткими пальцами в горло грабителя повыше, а свободной рукой ухватил тощего за грудки.

Рослый грабитель, схватившись за размозженный кадык, отлетел к замшелой стене. Подельник его замер, скованный магией Малика.

Вынув из кошеля осколок кристалла, дух втиснул его в раскрытую ладонь разбойника, сомкнул его пальцы, сосредоточил всю волю на стоящем напротив…

Миг – и вот Малик в новом теле, под взором остекленевших, без проблеска разума, глаз Зоруна Цина.

Маг, покачнувшись, безжизненно рухнул на грудь жреца. Малик небрежно толкнул Зоруна к темной воде. Под сводами древних туннелей эхом разнесся негромкий всплеск.

Не в силах вдохнуть, второй грабитель, по-прежнему принимавший его за подельника, протянул к нему руку, моля о помощи. С нечеловеческой силой притиснув его к стене, Малик извлек из-за пояса нового тела кинжал.

– Мне оно не под стать, – прошептал дух, глядя в глаза перепуганного, задыхающегося грабителя, – но для дела сойдет, сойдет.

С этими словами Малик поднял кинжал. Разбойник рванулся, забился в тщетных попытках вырваться, но начертать острием на груди жертвы простенький, неглубокий символ это вовсе не помешало. Из тонких порезов заструилась кровь.

Завершив начертание, Малик зажал клинок в зубах и перехватил жертву так, чтоб поместить осколок кристалла в самую середину рисунка.

В отчаянии грабитель забился так исступленно, что Малик едва не обронил камешек. Слегка раздраженный, дух снова устремил взгляд в глаза жертвы.

Под взглядом духа разбойник замер, точно скованный стужей, и Малик вполголоса забормотал заклинание.

В некотором отдалении негромко забулькало. Не сводя глаз с кровавых линий, верховный жрец забормотал быстрее.

Бульканье вмиг усилилось. Теперь оно слышалось совсем рядом. Привыкая к новым глазам, Малик покосился на труп Зоруна Цина в воде.

Тело мага качнулось, приплясывая на волнах, и с шумным хлюпаньем, с присвистом исчезло, ушло под воду.

Малик продолжил напев. Внезапно в туннеле стало довольно холодно. Изо ртов и ноздрей Малика и злосчастного грабителя повалил пар, отчетливо различимый в тусклом свете масляной лампы.

И вот за спиной Малика из черной воды с плеском поднялось ввысь, к потолку, некое существо изрядной величины.

Нимало сим не обеспокоенный, дух в новом теле обернулся назад. Там, позади, возвышалась невиданная, белая, словно кость, тварь, весьма напоминавшая с виду медуз, обитающих во внутреннем море… вот только этот фантом в несколько раз превосходил Малика величиной, а посреди студенистой массы, служившей чудовищу телом, поблескивала пара бледных, выпуклых глаз, не мигая взиравших на жалких людишек у кромки воды.

С туловища твари свисал вниз целый лес щупалец, и вдоль каждого тянулись ряды острых пилообразных зубцов. Во многих из них застряли ошметки мяса пополам с обрывками кишок, но все это выглядело далеко не так жутко, как то, что виднелось внутри, под холмом бескостного полупрозрачного тела. В этом темном предмете Малик сразу узнал полупереваренный труп – останки Зоруна Цина.

Кроме капель воды, с чудовищного создания градом сыпались несъедобные клочья одежды покойного мага.

Малик бестрепетно взглянул чудищу прямо в глаза.

– Ты понимаешь сокровенный язык, демон! Ты откликнулся на мой зов.

В ответ тварь басовито, тягуче забулькала.

– Мой повелитель – Мефисто, брат твоему господину… Диабло… – продолжил Малик.

Демон забулькал вновь. К этой минуте от мертвого мага осталось лишь несколько косточек да голый череп.

– Как гласит заключенный меж Тремя договор, ты должен склониться перед моей властью. Обязан во всем повиноваться мне! Понимаешь?

Часть щупалец демона всколыхнулись, подобно листве. Распознав в сем положительный ответ, Малик заулыбался.

– Однако тебе полагается более достойная жертва. Живая, не та жалкая закуска, что ты проглотил минуту назад. Об этом в договоре сказано тоже.

Сотни щупалец всколыхнулись куда оживленнее.

– Он твой, – сказал Малик, отступив вбок.

Щупальца демона потянулись к уцелевшему грабителю. Подождав, пока первое не ухватит жертву, Малик развеял удерживавшие ее чары.

Внезапно обретший способность двигаться, головорез с отчаянным воплем рванулся прочь, однако успеха добился не большего, чем муха, угодившая в паучьи тенета. Сопротивляясь, он только сильнее запутался в щупальцах, а их пилообразные кромки вошли в его плоть, точно нож в масло.

Под терпеливым взором Малика тварь потащила визжащую жертву в студенистую впадину пасти. Внутри злосчастного грабителя окатило какой-то густой, тягучей жижей. Несмотря на размозженный кадык, кричал он еще секунд десять, но когда кожа его начала клочьями отставать от тела, наконец-то умолк и замер.