Книга Три кита и бычок в томате - Наталья Александрова

Во время перерыва в футбольном матче передавали выпусккриминальных новостей.

– По-прежнему нет никаких подвижек в расследовании трагедии,которая произошла месяц назад с большой группой немецких туристов, – вещалза кадром голос ведущего. – Вот видеозапись, сохранившая лица этих людей…

На экране появилось изображение шумной группы туристов,оживленно переговаривающихся и по одному поднимающихся в салон комфортабельногоавтобуса.

– Трудно поверить, что этим веселым, жизнерадостным людямосталось жить всего несколько часов, что ни одному из них не удалось выбратьсяиз-под обломков пылающего автобуса…

– Стой! – вдруг истошно завопила Катерина. – Ой!Это ведь он! – Она подскочила к телевизору и ткнула пальцем вэкран. – Это он! Повторите еще раз!

– Дронова! – проговорил Гена, от удивления дажеперестав заикаться. – Дронова, что с тобой? Что ты такое увидела? Кого тыпросишь повторить?

– Извини, Гена! – Катя смутилась. – Ты просто непредставляешь, кого я сейчас увидела!

– Мужа своего, что ли? Сказал, что уехал в командировку, асам у другой бабы?

– Что ты говоришь, Суглинский! Типун тебе на язык! Ты незнаешь моего Валика! Он не такой, как все!

– Ну-ну, – пробормотал Суглинский и снова уставился втелевизор: начался второй тайм.

Катя схватила телефон и набрала номер Ирины.

К счастью, подруга была дома, только голос у нее былкакой-то полусонный и мечтательный.

– Ирка! – завопила Катерина. – Ирка, ты непредставляешь, кого я только что видела!

– Кого – Валика? – спросила та без видимогоинтереса. – Вот кого я только что видела…

– Ирка, ты можешь проснуться? Ты что, уже спать легла, чтоли? Что у тебя с голосом?

– Да у меня-то все в порядке, – на этот раз Иринаобиделась. – Это ты звонишь и орешь, как будто тебя режут!

– Пока еще не режут, – Катя взяла себя в руки изаговорила спокойнее. – Но варианты возможны. Так ты представляешь, кого ятолько что видела по телевизору?

– Понятия не имею!

– Нашего кавалериста!

– Какого еще кавалериста? Катерина, ты можешь говоритьпо-человечески?

– Того типа с лошадиным лицом и конским хвостом! –выпалила Катя. – Того, из Манежа!

– Ты хочешь сказать, что Настину пленку пустили в эфир? Новедь она у меня…

– Не кричи о таких вещах по телефону! И вовсе не это я хочутебе сказать! Он действительно труп!

– Ничего не понимаю. Ты хочешь сказать, что его тоже убили?После того, как ты видела его на выставке?

– А вот и нет! Я хочу сказать, что его убили до этого!

– Катька, ты бредишь! Как это возможно? Ведь ты его самавидела, и он был жив-здоров…

Да, но он говорил Гранатову «Я – труп»! Так вот, теперь язнаю, почему он так говорил. Только что по телевизору показали группу немецкихтуристов, разбившихся в автобусе. Так вот он, этот самый хвостатый тип, былсреди них! А эта катастрофа случилась за несколько дней до открытия выставки!Значит, в день вернисажа он официально действительно был покойником!

– Группу погибших туристов? Ведь именно из-за этойкатастрофы сняли Гранатова!

– Вот именно! И наш хвостатый приятель был среди них!

– Ты ничего не путаешь? Может быть, это просто кто-то нанего похожий?

– Ирка, я ведь все-таки художник! У меня профессиональнаяпамять на лица! Как хочешь, это именно он!

Ирина немного помолчала, а потом задумчиво произнесла:

– Тогда понятно, почему Настя так заботилась об этой кассете!Наверное, она тоже видела его среди немецких туристов. Ведь кассета – этоединственное вещественное доказательство того, что он не погиб вместе с ними. Ион очень не хотел, чтобы об этом кто-нибудь узнал. То есть кто-нибудь, кромеГранатова, потому что к нему он сам заявился! Только вот зачем?

Она надолго замолчала. Катерине надоело ждать и онаокликнула подругу:

– Ирка, ты что – спишь там, что ли? Так вроде еще не поздно,одиннадцать часов…

– М-м-м… – послышалось из трубки, после чего Ирина началанапевать что-то романтическое.

– Да что с тобой стряслось? – удивилась Катя. –Почему ты о нашем деле не хочешь говорить?

– Я вся горю-у, не пойму отчего-о…

– Ты пьяная что ли? – изумилась Катя.

– Немножко, – призналась Ирина, – такое винозамечательное было там, на презентации. Жанка тоже пила, она подтвердит…

– Ирка, ты меня удивляешь!

– То ли еще будет! – посулила Ирина.

– Ну и ну! – Катя поняла, что больше ничеговразумительного Ирина в таком состоянии ей не скажет, и решила завтра жевыяснить все в подробностях у Жанны, тем более что ее постоялец закончилнаконец смотреть свой футбол и стоял теперь в дверях кухни, делая Катенедвусмысленные знаки.

– Продули! – сообщил он радостно. – Накидала имЯмайка пенделей по самое некуда!

Ох, и рад я! Есть что-то захотелось!

– Так давай ужинать! – встрепенулась Катя. – Вотсейчас чайку попьем…

– Это все? – разочарованно спросил Суглинский, видя,как Катя вынимает из холодильника полбатона полукопченой колбасы, банку сардини упаковку сырных палочек.

– Не все! – радостно сообщила Катерина, нарезая хлебпотолще. – Есть еще овсяное печенье и конфеты «Коровка».

– Слушай, а супа у тебя нету? Так истосковался я там по еденормальной, человеческой… Так щей хочется! Или борща… настоящего, с пампушками…

– Ты что – рехнулся там в своей Венесуэле? –рассердилась Катерина. – Где я тебе в двенадцатом часу ночи борщ спампушками возьму?

Откровенно говоря, ей негде было взять борщ не только ночью.Для того чтобы сварить борщ, мало запастись поваренной книгой и закупить посписку все необходимые продукты, это знают все замужние женщины, за малымисключением. У каждой хозяйки свой секрет, либо нужно как-то по-особенномузамочить мясо, либо предварительно обжарить свеклу с луком, либо добавитьособенных, пряно пахнущих травок, либо пошептать над борщом заклинания,полученные в наследство от бабушки. Если же просто положить в кастрюлю мясо,свеклу, морковь и капусту, то получится не борщ, а сплошное безобразие. Чтокасается пампушек, то тут вообще не готовка, а самый настоящий творческий процесс.Нужно замесить тесто, подождать, пока подойдет, потом очень аккуратно, равнымипорциями выложить тесто на противень и выпекать, внимательно следя, чтобыпампушки не подгорели и не пересохли. А потом пропитать горячие пампушкичесночным соком…

Хотя Катерина Дронова была, несомненно, творческойличностью, талант ее не распространялся на поварское искусство. Если жепоглядеть на вещи здраво, то нет сомнения, что изголодавшийся в Венесуэленесчастный Гена Суглинский удовлетворился бы и Катиной стряпней. Просто емухотелось чего-то домашнего, исконно российского, хоть жареной картошки с луком,хоть гречневой каши. Будь на месте Кати другая женщина, более практичная, она,не мешкая, отварила бы мужику пачку пельменей, посыпала дымящееся блюдо укропоми щедро полила сметаной. И инцидент был бы исчерпан.