Книга Мститель. Лето надежд - Валерий Шмаев

Именно о таком эффекте после применения русскими новых боеприпасов рассказывал ему Казимир Руженский. Теперь Маннергейм увидел все это своими собственными глазами.

Последствия удара по зданию, где проходило экстренное заседание правительства, сложно было переоценить. Президент Ристо Рюти, премьер-министр Эдвин Линкомиес, министр иностранных дел Карл Хенрик Вольтер Рамсай, военный министр генерал Карл Рудольф Вальден, генерал-инспектор артиллерии, генерал артиллерии Вильхо Ненонен, командующий четвертым армейским корпусом генерал-лейтенант Харальд Эквист и многие, многие другие генералы, полковники и политики со своими помощниками и ординарцами погибли в один миг. При этом большинство погибших просто испарились от нестерпимого жара, а остальных невозможно было опознать.

Командующий силами территориальной обороны, видный деятель праворадикальной партии и бессменный командующий Охранным корпусом генерал-лейтенант Лаури Мальмберг, выехавший из своего штаба за три часа до налета, на экстренное заседание правительства так и не попал.

Автомашина Мальмберга была обнаружена на одной из улиц города. Вернее, то, что от нее осталось, а осталось очень и очень немногое. От самого Лаури Мальмберга, по крайней мере, уцелели лишь разрозненные фрагменты туловища и сильно заляпанный кровью рваный мундир.

Судя по оценке экспертов главного полицейского управления Хельсинки, автомобиль был взорван фугасом большой мощности. Слушая доклад инспектора криминальной полиции города, Маннергейм вспомнил слова подполковника Лисовского: «пятнадцать килограммов взрывчатки».

В то же время ближайший советник Маннергейма в вопросах военной политики генерал-лейтенант Аксель Эрик Хейнрикс остался жив. Фугас взорвался под машиной его сопровождения, а колеса автомобиля Хейнрикса оказались прострелены. Поиски наглых диверсантов ни к чему не привели, и получивший легкое пулевое ранение в плечо Хейнрикс опоздал на заседание точно так же, как и Маннергейм.

В конце четвертых суток фельдмаршал приехал в свое загородное поместье, где все это время жил представитель Сталина. Все эти дни с подполковником Лисовским неотлучно находился начальник его личной охраны – капитан Микко Лихтонен. Преданный Маннергейму до глубины своей души капитан сразу же по приезду своего кумира принялся докладывать, и этот доклад поразил главнокомандующего.

Все эти четверо суток с небольшими перерывами на еду и сон личный представитель Сталина учил капитана и охрану поместья просто-таки невероятным вещам. Он проводил с начальником его охраны занятия по охране первого лица, то есть его – фельдмаршала Маннергейма, главнокомандующего финской армией и теперь действительно исполняющего обязанности президента Республики Финляндия. И занятия эти были для его охраны сродни божественным откровениям.

Простодушный парень рассказывал о них с таким жаром и восторгом, что Маннергейм поневоле запомнил детали этого необычного доклада. Более всего Лихтонен восхищался, с какой необычайной легкостью его учитель поражал самые разнообразные цели теми самыми необычными метательными пластинами, которые он показал фельдмаршалу в их первую встречу. Оказалось, что посланник Сталина виртуозно владеет этим оружием и действительно мог не только убить Маннергейма, приблизившись к нему, но и, перебив бо́льшую часть его охраны, уйти после этого убийства.

Исполняющий обязанности президента Республики Финляндия также понимал, что если бы подполковник Лисовский не стоял на дороге, то уже более четырех суток его не было бы в живых. Русские оставили Маннергейма жить, чтобы он прекратил эту бессмысленную для финского народа бойню.

Мог ли он выдать посланника Сталина немцам? Разумеется, мог. Но что бы это дало? Кратковременную отсрочку? Да, несомненно, но не более того. Потери финских войск и так велики, резервов все меньше и меньше, а немцы не торопятся помогать своим союзникам.

Германия, так же как и Финляндия, не способна вести длительные боевые действия, а война длится уже целых три года, и окончания ее так и не предвидится.

Россия тоже изнемогает от тяжестей этой бесконечной войны, но русским помогают американцы, а теперь и англичане. Эту сенсационную новость фельдмаршал получил несколько месяцев назад. То есть русские получают от своих союзников то, что в свое время не получила Финляндия. И это было необъяснимее всего.

Американцы понятно – они никогда не упустят своей выгоды. Но англичане? Что предложили им русские? Как Сталин договорился с ненавидящим Советскую Россию премьер-министром Великобритании Уинстоном Черчиллем?

Отпустив капитана, Маннергейм приказал привести подполковника. Тот появился через десять минут гладко выбритый и с иголочки одетый, словно, несмотря на столь поздний час, и не спал вовсе. После кратких приветствий Маннергейм задал давно мучивший его вопрос.

– Скажите, подполковник, что это было? Эти русские бомбы действительно ужасны, но войну не выигрывают точечными налетами. Почему Сталин не отдал приказ о наступлении? – Маннергейма действительно интересовало это.

За эти дни контрразведка перетряхнула всех хоть сколько-либо подозрительных штабных офицеров и генералов. Кого-то контрразведчики арестовали, но так и не приблизилась к разгадке мучившего главнокомандующего вопроса: как русские получили настолько точные сведения о месторасположении складов?

Как? Как? Черт бы их побрал!

– Вы знаете, господин фельдмаршал, а такой цели не ставилось вообще. – Лисовский был безмятежно спокоен. – Цель этой операции заключалась совсем в ином. Сначала вам передали вашего старинного приятеля Казимира Руженского. Надо сказать, что сотрудники НКВД с огромной неохотой выпустили его из страны. Кровавые «подвиги» вашего старинного приятеля во время Гражданской войны и сразу после ее окончания в другие времена называются геноцидом мирного населения, а за взрыв в детском отделении одной из больниц Ленинграда с него с живого надо было содрать кожу.

Тогда в результате взрыва и начавшегося после него пожара погибли тридцать два ребенка и еще более двадцати получили страшные ожоги. Самой старшей сгоревшей в диких мучениях девочке было тринадцать лет, и ее родители до сих пор живы. Вы себе представить не можете, как мне хотелось отдать Казимира Руженского им, но, к нашему глубокому сожалению, его пришлось отпустить – вы не поверили бы никому иному.

Затем был ультиматум с просто-таки безумными требованиями, среди которых самое здравомыслящее, но от этого не менее необычное – это передача советскому командованию всех заключенных концлагерей. Кстати, это предложение действительно и по сей день, и вам придется его выполнить – нам нужны люди. Простые советские люди, и поверьте, мы знаем, сколько в каждом концлагере содержится человек и в том числе детей.

Вы же не хотите, чтобы пострадали финские дети? Условия ультиматума будут незамедлительно выполнены, если вы к ним не прислушаетесь.

Следом был произведен кратковременный налет на позиции ваших войск на Карельском перешейке – нам необходимо было встряхнуть правительство Финляндии.