Книга Его слабость - Татьяна Анина

Так в чём смысл бытия? В восемнадцать лет как-то здорово получалось ответить на этот вопрос. Я точно знала, что смысл жизни – помогать людям. Я должна была выучиться на медика и лечить больных. Колоссальный вклад в развитие человечества. Но десятки тысяч заложенных носиков никак не клеились с теми масштабами благих намерений, которые планировалось осуществить в будущем. Я амбициозная зайка, придумавшая себе мечту и поверившая в неё. Мой труд, как труд уборщицы. За всё время работы от силы десяток мамочек сказали мне спасибо. Простое, человеческое спасибо.

А теперь и этого не было.

Я впадала в какое-то уныние. Вспоминала о потерянных годах, где была настоящей терпилой и ничего в жизни не добилась. Уже тридцать лет, а я застряла на каком-то школьном уровне.

Такси увозило меня за город к платной клинике, где лечился Алексей. Без него я провела целые сутки, думая о том, как я дальше буду существовать. Скучала.

Мы въехали на территорию пансионата, иначе я бы не назвала этот комплекс. Было несколько старинных зданий, красивейшие парки, с организованными прогулочными зонами. И тихо.

Когда я вышла из машины, поразилась именно отсутствию звуков. Даже природа в этом месте, словно замерла. Это напомнило мне деревню, где провели мы с Лёшкой медовый месяц.

Заведение элитное, богатое. Регистратура напоминала ресепшен в дорогом отеле. Палаты – номера гостиницы. А кабинет главврача – президентский кабинет.

Он смотрел на меня внимательно, пытаясь что-то выискать во внешности. Мужчина около шестидесяти лет. Он мне нравился. Я всегда любила состоявшихся врачей, мужчин, которые не метаются, знают своё место в жизни. Когда-то я именно таким представляла своего авторитетного мужа.

И я ему тоже понравилась. Как мужчине. Этот чуть ли не умилённый взгляд, который насильно заставляет себя не падать с моего лица на грудь, едва заметная улыбка.

Профессионал. Тот, кто смог спасти Лёшку Васина от диагноза шизофрения. Определил Диссоциативное расстройство идентичности. В умеренной форме. И если ЭТО умеренная, то страшно представить, что бывает в крайней форме заболевания. И это заболевание не шизофрения однозначно.

Самое важное, что больному нельзя оставаться одному. Любая потеря памяти, любой побег неведомо за чем, и даже за сорок километров в деревню за сигаретам – прогрессирующий признак. Личности, появившиеся в человеке после стресса, могут затоптать и даже усыпить изначальную личность, завладевая телом, с каждым разом всё чаще и больше времени проводя самостоятельно. Это жутко, даже слушать, а столкнувшись с этим и вовсе можно потеряться.

Всё начинается с того, что базовая личность теряет контроль, появляются бессонницы, теряются жизненные навыки. Человек входит в конфликт сам с собой. Так маленький ребёнок Лёшенька вдруг захотел убить собаку и кошку. Лёшенька рос, и Садист рос вместе с ним. Лёшу вытаскивали наружу, как базовую первичную личность.

С садизмом ребёнку было сложно справиться, и появился Леший, который и вошёл в конфликт с Садистом. Две личности противостоящие друг другу не сильно мешали развитии самого Алексея. Главное, что врач следил за физической формой, питанием и главное - сном.

Пока Алексей спал, всё было хорошо. Потерял сон – начинал проявляться Садист, и тут же появлялся Леший, они почти одновременно брали над телом верх, потом что были схожи. И если Садист готов был убить, то Леший его сдерживал. Но во время боёв, драк и вспышек агрессии они всегда вместе.

Врач был в восторге, когда говорил об этом случае, с блеском в глазах. Не каждому специалисту выпадает шанс столкнуться с редчайшим случаем. Ведь раздвоение личности - очень редкое заболевание. Узнав, что я медик, он с радостью рассказал, какие препараты принимает Лёша, и что если ему становится легче, он спокойно может от них отказаться. Меня кидало в дрожь от названий нейролептиков, антидепрессантов и транквилизаторов.

Главное скинуть внутреннее психическое напряжение, и всё будет хорошо.

Врач смеялся. Специалисты часто относятся к своей профессии с юморком, и, пожалуй, самые «весёлые» из них именно психиатры, даже патологоанатомы с чёрным юмором из моргов, отдыхают. Мало того, что он пошутил о том, что жизнь женщины с тремя мужчинами разнообразная и весёлая, ещё заметил, что при любом семейном конфликте я имею полное право отправить мужа на принудительный отдых, а так же в любой момент прибрать к рукам его имущество. Потому что я – основополагающая личность, которая будет способствовать либо выздоровлению, либо полному расщеплению Лёшкиного сознания. И тут уже от меня зависит, куда это всё заведёт.

Вот и мой смысл жизни нашёлся. Не вселенского масштаба, но тоже сойдёт.

Рекомендации: здоровый образ жизни с физическими нагрузками, систематическое наблюдение у специалиста, приём препаратов исключительно по назначению лечащего врача. Ни капли спиртного. Сигареты можно оставить, в малом количестве.

О том, что вызвало эту болезнь, врач упомянул вскользь. И намекнул, что если бы родители ребёнка были не такими строгими, то возможно болезни и самого случая можно было избежать.

Врач неожиданно понял, что я сейчас уйду и предложил мне коньяка. Я вежливо отказалась и попросила проводить меня к мужу.

Его комната была в умиротворённых пастельных тонах и приглушённых оттенках. С двумя большими окнами, за которыми теснился лиственный парк. И что я точно не ожидала увидеть, так это то, что Васин у меня художник. Он сидел в темно-коричневой пижаме у мольберта и рисовал на большом холсте.

Пахло маслеными красками и растворителем, и хотя одно из окон было приоткрыто, запах оставался в комнате, наводя на меня мистическое марево.

Картина была залита краской. Я так поняла, для начала наложены тона. Это была река и лес. Вид нашей деревни, в которой мы прожили почти месяц. И уже можно было вешать на стену и любоваться. Но Лёша с очень тоненькой кисточкой в длинных пальцах выписывал мелкие детали в нижнем правом углу. И это было похоже на фотографию, гиперреализм. Трава, как натуральная зеленела в несколько оттенков, и появлялись цветы.

Я заворожённо смотрела на его работу. Не выдержала и обвила его сзади руками, наклонив голову к его шее. Поцеловала.

– Это прекрасно, – прошептала я.

Теперь в его присутствии не хотелось говорить громко. Я даже не знаю, как мы будем существовать, ведь я начала чувствовать свою ответственность за того, кого приручила, кому не отказала, с кем пошла. И пусть он сделал меня женой насильно, я понимала, что это было необходимо нам обоим.

– Дом построю, повесим на стену. Так что постараюсь, – чмокнул меня. Погладил мою руку. – Давай, Сонюшка, переезжай ко мне в квартиру. Мне так будет спокойней. Там консьерж, охрана.

– Хорошо, любимый, – я приласкалась щекой к его щетине. – Перееду, а квартиру Марте сдам, за копейки.

– Можешь вообще с неё платы не брать, – Лёша опять накренился к картине и стал выводить тростник у реки. – Главное, чтобы ты была в безопасности, а деньги – пустота. Они, то есть, то их нет. А ты моя постоянная.