Книга Приливы Темного кристалла - Кори Годби

– У скиммера на спине упряжь? – крикнул Амри поднимающемуся на верх скифа Периссу.

– Я знаю этого скиммера! – ответил Перисс. – Ханья, послушай меня! Успокойся!

– Она тебя не поймет! Она заглянула во тьму! – Оника, быстро пробравшись мимо Амри, залезла на верхнюю часть скифа и ринулась к пузырю. Из-за пояса она достала кортик. – Нужно отсечь от нее скиф, или она затаскает нас до смерти! Стой там, Амри! Схватишь меня, когда я отрежу нас от нее. Кайлан, жди Перисса. Найя, держи мачту!

Команда Оники прозвучала яростнее бури, растолкав в Амри весь страх беснующегося шторма, заразившего скиммера тьмой. Сосредоточившись на ее словах, он вдел ноги в веревочные петли и ухватился за правый борт скиммера. Оника выползла на пузырь. Перисс делал то же самое на носу корабля, а Кайлан пытался подобраться к краю, чтобы в нужный момент ухватить дусана.

Оника быстро срезала запутавшуюся на пузыре упряжь скиммера. Добравшись до последнего сдерживающего крепления, она подставила под него кортик и крикнула Периссу:

– Готов?

– На счет три! Раз-два-ТРИ!

Два лезвия одновременно резанули по креплениям, и те лопнули. Скиммер дернулся в сторону, и скиф тряхнуло: на мгновение он встал на левый бок и понесся по песку так быстро и дико, что Амри был уверен – они вывалятся или скиф разлетится на тысячу осколков. Он дотянулся до Оники, схватил ее за руку и стал подтягивать к себе, в это время Найя управляла парусом, и правый пузырь стал опускаться на песок.

Амри обеими руками держал руку Оники.

– Я тебя держу!

Как только правый борт слегка коснулся бегущего внизу песка, под ними возник новый скиммер. Амри почувствовал, как Оника, которую гигантским ртом схватил скиммер и потянул из его хватки, ногтями процарапала по его ладоням.

– ОНИКА!

Скиф выровнялся, и Перисс бросился вниз, чтобы помочь Найе развернуть парус и догнать схватившего Онику скиммера, но зверь уже тащил ее прочь.

– За ним! – рявкнула Найя.

Сквозь ветер и песок им было видно свисающую из беззубой пасти скиммера Онику. Зажатая губами скиммера, она отбивалась своим кортиком, но животное настолько обезумело, что, казалось, не замечает боли. Перисс бросился на стрелу, скиф в погоне скакнул дугой, чуть не перевернувшись.

– Я пытаюсь!

Скиммер мчал по песку, ныряя и выпрыгивая через большие расстояния, он кружил по горизонту бури. Перисс боролся с кораблем, стараясь как можно стабильнее удерживать его против ожесточившегося, сотрясающего ветра. Скиммер пронзал дюны, словно рыбка, прыгающая в переменчивой воде, взметаясь все выше и выше, с расправленным оперением мча на штормовом ветре.

– Ей придется слететь к нам, – крикнул Перисс, когда они нагнали скиммера и оказались в его тени, потому что он снова высоко прыгнул и плюхнулся в песок, чтобы тут же выпрыгнуть снова – еще выше. – Слишком высоко!

– Она не может летать.

Раздался тонкий, оцепенелый голос из складок плаща Амри.

– Что?

– Однажды в бурю она лишилась крыльев, – сказала Тавра. – Она не может летать.

Амри взглянул вверх на скиммера и на сифанскую девушку в его пасти. Она уже не пыталась высвободиться из его захвата, и одна ее рука безвольно поникла. С каждым нырком скиммера в песок он боялся, что тот проглотит Онику к следующему прыжку.

– Она не может летать, – сообщил он остальным. В условиях шторма они наверняка не слышали Тавру. Найя побледнела и сорвала с себя плащ.

– Я пойду за ней.

– Нет! Найя, тебе нельзя – пустынный воздух уничтожит твои крылья! – прокричал Кайлан, схватив ее за руку. Она вывернулась из его захвата и оттолкнула его прочь.

– И что, мне теперь позволить ей погибнуть? Они у меня хотя бы есть!

Однако Кайлан был прав: из-за сухого пустынного воздуха обычно ослепительные и переливающиеся крылья дренчена стали тусклыми и тонкими. Найя ни за что не удержалась бы в потоке.

– Я этим займусь, – сказал Амри.

– Но, Амри…

Не обращая внимания на протесты друзей, Амри по костяной арматуре бросился к пузырям. Оказавшись на подрагивающем пузыре, он изо всех сил дернул, отломив, две направляющие из костей и кожи. В ненасытной буре два фрагмента оперения вряд ли что-то меняли. Просунув руки в первые две веревочные петли, так чтобы оперение прилегало к плечам и локтям, последние петли он оставил для того, чтобы за них взяться руками.

– Тавра, давай! Сделай со мной то же, что и на корабле скекСа. Перехвати управление моим телом, и мы спасем Онику!

Амри вскрикнул и опустился на все четыре конечности, когда под ними громыхнул скиммер, едва не опрокинув скиф волной отлетевшего от его оперения песка. Ветер был настолько сильным, что чуть не сбил Амри с пузыря, когда налетел на закрепленные на его руках паруса. Сгруппировавшись, Амри ухватился за третьи петли на парусах.

Нет, не на парусах – крыльях.

– Амри, в прошлый раз это вышло случайно, – запротестовала Тавра. – Не намеренно! Я не знаю как!

– Ну, – рыкнул он, – тебе придется что-нибудь придумать!

И он прыгнул, расправив руки.

Ветер подхватил его, как рукой, и забросил в небо. Порывы шли волнами, поступая из разных направлений, сбивая его и закруживая все выше и выше. Он не знал, как управлять полетом, как падать – не знал, как летать. Он мог лишь пытаться удерживать руки, чтобы их не поломало беснующимся ветром, который бил и колотил его.

– Вы с Оникой дали друг другу обещание!

– Но я не могу…

– Хочешь нарушить данное тобой обещание?

Легкие Амри разорвались воплем, и из его тела вышел весь воздух. Ослепленный штормом и ветром, на мгновение он лишился чувств. После чего его захлестнуло другим штормом: в его сознание ворвалось сновидение Тавры. Он увидел глаза Оники, глубокие и зеленые, как море, ее огненные, густые от соленого ветра, волосы. Они были в охваченном штормом море. Оника, прильнув, держалась за суденышко, в клочья разрываемое штормом. Ее крылья, прежде зеленые с янтарным цветом, теперь свисали за ее спиной, разорванные и раздираемые осколками корабля и беспощадным градом.

Под ней находилась хорошо защищенная сифанка с золотистыми с красным отливом волосами: в объятиях Оники Таэ была хорошо укрыта, хоть ветер и небо метали в них копья океанской воды.

В этом сновидении Амри был Таврой. Превозмогающей шторм. Отцепившей двух сифанок от обломков корабля и расправившей крылья, чтобы оседлать лютый ветер. Поднявшейся вверх и улетевшей прочь от крохотного суденышка, оставленного на растерзание пастью океана…

«Пообещай мне, что однажды мы с тобой уплывем».

Тавра и Оника сидели на туманном берегу, наблюдая за тем, как волной приносило осколки кристаллизованного льда. Рядом светил фонарь мореходов, подсвечивая туман вокруг них тусклым светом, укрывавший их словно защитное покрывало. Здесь, в серебристом тумане, они были хорошо укрыты от посторонних. Ну, или хотя бы могли притвориться, будто скрылись от всех.