Книга Последний стожар - Дмитрий Емец

– Не врёт, – сказала женщина. – Реакция своевременная. Микровыражений нет. Подавленного выражения тоже нет. Отсутствие потовыделений, изменений в дыхании или возрастания манипуляций… А теперь давай я представлюсь! Может, выясним, к кому из нас ты пришла в гости. Настасья! Настасья Доморад! Знаешь меня?

И она откинулась назад с горделивым выражением царицы, представляющейся мелкому восточному князьку. Ева напряглась. Что-то такое нашаривалось, но нечётко.

– Нет, – сказала она.

Бермята, сын Васильевич, расхохотался. Зубы у него были под стать челюстям – крепкие, белые и широкие.

– Неправда! Ты обо мне слышала. Количество иллюстраций возросло! Верные признаки в области лба.

– Да, – вздохнула Ева. – Один раз. В «Тихой пристани». Но если честно, я не особо поняла, кто вы.

Настасья раздражённо перекинула шёлковый шарф через плечо и на миг свела тонкие губы.

– Как это мило! – воскликнула она. – О тебе слышали, но не знают, кто ты! Я вздорная незамужняя особа, которая всё время хочет спать! Ходит с умным видом, пьёт кофе и жалуется, что у неё устали ножки. Ну и порой мы распутываем всякие сложные дела!

– Вы сыщики? – спросила Ева.

Настасья вскинула брови:

– Очень отчасти. Мы зоомаги.

– Зоомаги – это биологи?

– Зоомагия шире биологии. А борцами со злом мы стали поневоле… Обычно нам помогает хорошее знание привычек магических существ. Сейчас все преступления совершаются в основном с магическими зверями. Мы их защищаем. Не будет их – не будет волшебного мира.

Бермята, сын Васильевич, тоскливо почесал спину. Точнее, попытался. Руки у него были короткие, а корпус широкий и мощный.

– Настасья, я сбегаю в магазин, хорошо? Тебе, как всегда, сыра и банку горошка?

– Хорош герой! Уйдёт и оставит меня с неизвестной особой, которую он даже связать поленился?

– А ты с ней познакомься, и она будет известная особа! – предложил Бермята.

– Я Ева.

– А фамилия?

– Дедята.

– Дедята? Пошедшая в деда, значит? – с интересом спросила Настасья.

Ева вздрогнула – таким точным было попадание.

– Почему именно в деда?

– Значения своей фамилии не знаешь? Нехорошо. А я вот всегда прислушиваюсь к фамилиям, особенно если это древние, заслуженные фамилии. Тут обычно не в бровь, а в глаз! Как-то один тип прикидывался простачком. Актёрская игра… куда там Станиславскому! Никакой асимметрии, прекрасная работа глазных мышц, своевременная реакция. Магическое экранирование – сто баллов! А фамилия у него была Жухлов… Ну как, думаю, с такой фамилией – и такая клиническая наивность!

Портреты со стен участливо наблюдали за Евой. Подсвечники выгибали драконьи шеи.

– Мы же в кабинете Чехова? Или где? – Ева тревожно огляделась.

Настасья усмехнулась:

– Экскурсовода ищешь? Не бойся: трогать всё можно. Небольшой пространственный карман. Оплата около пятисот магров в год… Мы не стали здесь ничего менять. Такой карман можно открыть практически в любом месте Магсквы.

– Постойте… то есть этот музей настоящий? И подсвечники, и остальное?

– Разумеется. Вещи, конечно, продублированы, но отличий нет никаких. Просто небольшая магия раздвоения. Какие теперь считать настоящими – вопрос очень философский.

– А карман – это…

– …изнанка пространства, сдвоенная сущность, называй как хочешь – но не игры со временем и не параллельные миры… Тут иная природа магии, гораздо проще и доступнее… Карман только здесь, внутри… Всё то, что на улице – уже не карман, а обычная реальность! Вон ещё одна экскурсия идёт… Смотри… Входит к нам – и… её нет! Исчезла. Она там, а мы здесь!

– Ммм… А если что-нибудь разбить? – задумчиво спросила Ева.

– Что ты хочешь разбить?

– Ну, допустим, чашку чеховскую, случайно?

– О, это грустный момент. Если разбить чашку здесь, то она разобьётся и в музее. Другое дело, что там она может разбиться чуть позже и в результате иных причинно-следственных связей. Например, у нас чашку уронит Бермята, а там – кошка или книга на неё упадёт… любая из сотен возможных причин… – Настасья внезапно прервалась на середине фразы и, наклонившись к Еве, быстро спросила: – Что ты искала у нас? Лёша сказал, что ты пришла с экскурсией, что-то высматривала, а потом вернулась уже одна.

– Какой Лёша? – не поняла Ева.

– Лешак Лёша.

– А-а, шишка с метлой! – воскликнула Ева, как-то внезапно всё поняв.

Бермята и Настасья переглянулись.

– Так больше не шути! – предупредил свет Васильевич. – Даже слово это на «ши» забудь! Лёша таких сравнений не любит. Когда он в хорошем настроении – он действительно как… э-э… ну как то, что ты сказала. Добродушная такая маленькая… это самое. Но когда разозлится – поверь, он совсем не «ши»! Он начинает дико скрипеть и вырастает с сосну. Зашвырнуть маршрутное такси через Садовое кольцо для него не вопрос. А успокаивается всегда долго. Лешак же! Нервов нет. Вся проводимость через древесный сок. И соображает с замедлением… Обидишь его сегодня, а в глаз он тебе врежет завтра, когда ты и помнить уже не будешь за что!

Бермята подскочил к окну – это было окно чеховского кабинета, за которым всегда мелькали ноги, – и выглянул во двор.

– Уф, не видно его… В корни ушёл, спит! Осенью он поспокойнее, но весной, когда сокодвижение начинается, почки на носу, побеги из ушей – ох! вот тут-то он вспыльчив!..

– Бермята! Сделай одолжение: не перебивай! Я тут веду следственную игру, а ты встреваешь и сплетничаешь! Так что ты у нас забыла? – напомнила Настасья.

– Я должна забрать у вас ключ и вернуть его хозяину, – сказала Ева, вздохнув.

«Эти двое, кажется, неплохие, – подумала она. – Они и сами отдадут Филату его ключ. Зачем похищать?»

Настастья склонила голову набок:

– Какой ключ?

– Который меняется и всё открывает…

– Магическую отмычку? Эту? Отличная вещь… Действительно справляется с любым замком!

Настасья подошла к стене. На желтоватых, с белыми окончаниями оленьих рогах висел на ленте ржавый ключ. Он превращался то в крошечный ключик от почтового ящика, то в пластину с выступами, то в громадный ключ-великан, которым сторож смог бы в случае чего оглушить вора.

– Так это отмычка? А зачем вы взяли её у стожара? – наивно спросила Ева.

Настасья и Бермята обменялись непонятными для Евы взглядами. Затем Бермята дёрнулся вперёд, в радостном возбуждении ударившись коленом о стул:

– Опаньки! Ответочка! Я прям как чувствовал! Недаром крыски какие-то снились!

– Тшш! Тихо!.. Мы взяли у стожара отмычку? – уточнила Настасья.