Книга Боги Падшие - Алексей Рудаков

Далее, всё тоже по плану – ужин из пельменей, или чего-то подобного, быстро приготовляемого – Сергей жил один и особо готовить ему, как и большинству мужиков, было лень, ну а после – пара-тройка часов забегов с друзьями в очередной компьютерной игрушке. Затем – здоровый сон до трели будильника в мобиле и на новый круг – лёгкий завтрак, автобус, метро, работа. И так – день за днём, месяц за месяцем и так далее, и так далее.

Скучно? Да. Но – стабильно.

Последнее было особенно важно Сергею.

Ему, как человеку крайне аполитичному и не интересующемуся чем-либо происходившим вне его уютного мирка, было важно сохранить свой образ жизни, или же, говоря новомодным языком – Сергей категорически не желал покидать свою зону комфорта, лелея в душе мечты о том, что всё вокруг изменится сама собой и ему, прямо на голову, обрушатся блага мира в виде повышения, любви неземной красотки и всего прочего, о чём так приятно мечтать в переполненном вагоне метро, или автобуса.

Сегодняшний его маршрут ничем не отличался от всех предыдущих.

Почти.

Пробегая дворами, он вдруг поймал себя на мысли, что вокруг как-то слишком много улыбающихся людей. Да, обычно хмурые, вечно куда-то спешащие москвичи, вдруг осветили свои лица улыбками и, разом перестав спешить, неторопливо прохаживались, временами сбиваясь в кучки, чтобы обсудить неизвестные Сергею новости. Это было странно и он, лавируя меж людей, сделал себе пометку на память – просмотреть новостные блоги – единственный источник информации об окружавшем его мире.

Ещё одной странностью, впрочем, немедленно ему объяснившей происходящее, были большие круглые значки, приколотые на груди улыбавшихся ему людей. С поверхности белого диска на него смотрела женщина, закутанная в длинный, расписанный яркими узорами платок и молитвенно сложившая руки перед грудью.

«Сектанты», – проскочившая в голове мысль заставила его сжаться и прибавить ходу: – «Вот же непруха! Они что – не могли для своих сборищ другой двор выбрать?!»

Увернувшись от протянутой в его сторону руки – весьма милая девушка протягивала ему точно такой же, как и на её куртке значок, он выдавил на лицо виноватую улыбку и, едва не переходя на бег, рванул в сторону уже видневшейся площади перед заветным входом в метро.

«Ишь, развелось вас! И где полицаи, когда эти», – далее последовала непечатная характеристика: – «Уже в открытую людям пройти не дают! Вот как пиво выпить на улице – так они сразу, а когда надо, то…»

Довести мысль до конца ему не получилось – площадь перед метро, одну сторону которой занимал недавно возведённый православный собор, была практически пуста. Прежде – вот ещё вчера, здесь сновали толпы попрошаек и теснились палатки, предлагавшие различную церковную литературу и утварь, давая повод острословам поязвить касательно торговцев, изгнанных из Храма.

Но это было вчера.

Сегодня площадь была пуста, не считая редкие кучки улыбавшихся людей, всё с теми же значками на груди. Единственным напоминанием вчерашнего был Костик – местный дурачок, или, говоря церковным языком – блаженный, прочно оккупировавший паперть и площадь перед собором. Безобидный, сновавший меж людей и клянчивший «копеечку на свечечку» он радовался любой монетке, протянутой ему сердобольными прохожими. На отказы – не обижался и лишь вздохнув, и благословив пожаднившего, или побрезгавшего, он продолжал свой промысел, неразборчиво бормоча нечто наподобие молитвы.

Так были вчера, неделю, месяц и год назад – дурачок был привычной деталью пейзажа и Сергей, выскочивший на площадь, немедленно сунул руку в карман, нашаривая специально припасённые для этого случая пятидесяти копеечные монеты. Это был обычный его ритуал, или, если хотите, игра – встретится на пути – получит, ну а нет, так нет.

Но в этот день Костику было не до сбора милостыни. Разместившись на краю паперти, он размахивал над головой длинной палкой, судя по уцелевшим веточкам, бывшей совсем недавно частью одного из соседних деревьев. К самому верху палки была примотана белая, ещё относительно чистая тряпка, которой он размахивал из стороны в сторону словно флагом.

– Богородица! – Донёсся да Сергея его вопль: – Идёт! Вижу я! Белая! Чистая! Красивая! – Не сдержав переполнявшие его чувства, юродивый принялся скакать на месте, визжа от восторга: – Идёт! Идёт! Чую я! Близко уже!

«Псих!», – Выпустив приготовленную мелочь из горсти, Сергей рванул к метро, спеша скрыться в его глубинах, надёжно охраняемых полицейскими.

Расслабиться он смог только привалившись к дверям вагона, привычно игнорируя надпись «Не прислоняться».

Всё. Теперь пятнадцать минут спокойного стояния, пересадка, ещё восемь остановок, короткий штурм автобуса и дома!

Облегчённо выдохнув и ощущая, как всё вокруг возвращается на привычные рельсы, он полез в карман за мобильником – всё же общий психоз с этими белыми значками был чем-то необычным и достойным короткого расследования. Однако, прежде чем его рука нашарила увесистый прямоугольник в кармане, прямо перед ним возник мужчина лет так сорока, на тёмном плаще которого белел проклятый кружок. Чуть наклонившись над ним, он что-то произнёс и прежде чем Сергей успел прореагировать прицепил к его груди значок.

– Эй? Вы чего?! – Попробовал было оттолкнуть его Сергей, но мужчина, не обращая внимания на его дёргание ровным счётом никакого внимания, наклонился к его уху.

– Богородица идёт! Ты готов к встрече? Подумай об этом! Она милостива и…

– Да отвали ты! – Он попробовал оттолкнуть мужчину, но тот, навалившись на него всем телом, продолжил: – Благословленная! Идёт она, с нас, грешников, спрос вести!

Вагон, подходивший к остановке, тряхнуло и Сергей, воспользовавшись этим, выскользнул из-под психа и, бесцеремонно расталкивая людей рванул к выходу.

– Полиция! – Вырвавшись из толпы, он подскочил к тройке затянутых в чёрное полицейских, неспешно прогуливавшихся вдоль перрона: – Там это! Псих! Пристаёт! Вы бы отреа… – слова застряли у него в горле, когда на груди повернувшихся к нему молодых людей блеснули белые кружки с Богородицей: – Вы… Вы тоже?! – Начал он было пятиться, но один из стражей порядка, ухватил его за руку:

– Благословенны будьте, юноша, – расплылся в улыбке полицейский, бывший лет на пять моложе Сергея: – Кто агнца божьего обидеть посмел?

– Я… Мне… Ошибся я, извините. Всё нормально, никто никого, ошибся я. Устал – работа, – забормотал Сергей, выдёргивая руку из ладони полицейского. Не ожидавший рывка страж закона покачнулся и, наверняка бы упал, не поймай его товарищи.

«Всё. Влип», – похолодел Сергей, ясно помня приговоры прошлого лета, когда манифестантам, вышедшим на неразрешённое шествие и за меньшее давали вполне полновесные срока: – «Сейчас затащат в отделение и…»

– Все мы ошибаемся, – ни чуть не озаботившись произошедшим, полицейский вновь широко улыбнулся: – Брат мой, – покосился он на значок, приколотый мужиком в вагоне: – Примите совет добрый – идите наверх, там наши сейчас собираются – Богородицу славить. Идите, будьте с ними и Благодать её успокоит душу тревожную. Идите, – подтолкнул он его в сторону выхода из метро.